Степная полоса Азиатской части СССР в скифо-сарматское время
Шрифт:
Н.П. Матвеева (1986а, с. 90), исследовавшая несколько поселений с баитовскими комплексами на нижней Исети, не выделяет отдельно памятники носиловского типа, рассматривая их как баитовские в рамках единой баитовской культуры. Объединение памятников названных типов в одну культуру обоснованно, поскольку между носиловскими и баитовскими комплексами много общего в конструкции жилищ, формах и орнаментации керамики, что говорит об их однокультурности в рамках локальных вариантов культуры. В последующем изложении будут показаны общие и особенные черты памятников носиловского и баитовского типов одной баитовской культуры.
Памятники носиловского типа представлены неукрепленными поселениями. В отличие от этого, среди баитовских имеются также городища. Целая система из четырех баитовских городищ находится на правобережье среднего Тобола близ устья р. Суерь. Погребения носиловского и баитовского типов не выявлены. Раскопки проведены на семи носиловских поселениях, среди которых наиболее полно исследовано Носиловское II селище (Стоянов В.Е., 1975, с. 115–127). Баитовские поселения раскапывались на нижней Исети (Рафайлово; Ботники II; Ингалинский борок), среднем Тоболе (городища Увал IV; V) и на Ишиме (Карлуга I; Борки II; Узлово; Лихачево). Лихачевское городище раскопано полностью. Кроме кратких информаций (Зданович Г.Б., 1967; Матвеева Н.П., 1986б, с. 191) и статьи В.Е. Стоянова (1969в) о многослойном городище Узлово, ни один из раскапывавшихся памятников не опубликован.
Почти
Размеры баитовских поселений сильно варьируют. Укрепленная площадка Лихачевского городища чуть превышала 1200 кв. м, а Баитовского — составляла около 8600 кв. м. К тому же, прилежащее к укреплениям Баитовского городища селище простиралось еще почти на 100 м, образуя поселок общей площадью около 20 тыс. кв. м. Средняя мощность культурного слоя поселений 0,4–0,5 м, а в углублениях котлованов жилищ — до 0,7–0,8 м. Для баитовских городищ характерны замкнутые линии дерево-земляных укреплений. Площадки городищ окружены кольцевым или полукольцевым валом с разрывами-проходами и рвом. Валы невысокие, сильно оплывшие. К примеру, вал Баитовского городища имел высоту 0,5 м при ширине 7-12 м, ров — глубину 0,5 м при ширине 7 м. В северо-западной части вала находился проезд на городище (ширина 7-10 м; табл. 116, 1). Площадка Лихачевского городища защищена кольцевым рвом глубиной 0,5–0,6 м, в котором, вероятно, был установлен частокол. В южной и восточной частях укрепления были проходы, причем южный представлял простой проем в стене-частоколе, а восточный, возможно, был ограничен по сторонам двумя бревенчатыми башнями с углубленной до 1,5 м подземной частью. С северной стороны сохранились остатки небольшого вала (Зданович Г.Б., 1967, с. 137; Стоянов В.Е., 1975, с. 130). На городище по кругу плотно друг к другу стояло восемь жилищ, оставляя в центре незастроенную площадку (около 200 кв. м), предназначавшуюся, вероятно, для загона скота. Баитовское городище также густо заполнено впадинами от жилищ, расположенными частью по кругу вдоль вала, частью — без определенного порядка. Но около центра площадки тоже оставался свободный от построек участок.
Для памятников носиловского и баитовского типов характерны обособленные прямоугольные однокамерные жилища с канавкой по периметру котлована, фиксирующей основание стен. На месте входа канавки разомкнуты, и по сторонам проема (ширина около 1 м) находятся ямки от столбов, служивших, по-видимому, для крепления дверей и стен. Судя по правильной, почти квадратной, форме контура канавок и продолговатым углублениям на дне, можно полагать, что стены жилищ были бревенчатыми, а нижние венцы углублялись в землю. Данных о конструкции кровли нет. В средней части жилищ на полу располагались открытые очаги. На Носиловском II поселении очаг ограничивался незамкнутой овальной канавкой, на дне которой находились зола, уголь и куски прокаленной супеси из очага (табл. 115, 1). Площадь жилищ колеблется от 35 до 80 кв. м. На Лихачевском городище вскрыто восемь таких жилищ, на поселении Карлуга I — два, на Носиловском II — три. Баитовские жилища исследованы также на городищах Рафайлово, Ботники II, Увал IV, V, поселениях Ингалинский борок, Узлово и др. Часть жилищ, раскопанных на баитовских памятниках, имела слабоуглубленный в материк котлован без канавок по периметру. Такие жилища исследованы на поселениях Увал IV и V (табл. 116, 14). Очаги и них располагаются на полу или на небольшом специальном материковом возвышении. На поселении Ботники II вскрыто двухкамерное баитовское жилище, близкое по конструкции саргатским (Матвеева Н.П., 1986б, с. 191).
Основную массу материала памятников носиловского и баитовского типов составляет керамика. Сосуды изготовлены из глины с примесью песка ленточным нелепом. Обжиг костровый неровный, но черепок плотный и прочный светло-коричневого или серовато-коричневого цвета. Поверхность в большинстве случаев имеет штрихи от заглаживания пучком травы, щепкой или зубчатым штампом. Обычно поверх штрихов они дополнительно заглажены мягким предметом. Толщина стенок сосудов и их шеек почти одинакова и у большинства составляет 4–7 мм. Днища иногда утолщены. Сосуды круглодонные, преимущественно с яйцевидным, реже — шаровидным туловом, прямой, почти вертикальной, наклонной или дуговидно отогнутой шейкой и плоским, реже — закругленным или приостренным венчиком (табл. 115; 116). Для носиловских сосудов характерна короткая низкая шейка (табл. 115), у баитовской керамики шейки имеют относительно большую высоту (табл. 116). Количественно преобладают горшки с невысокой шейкой и профилированными плечиками. В небольшом числе представлены чаши без выраженной шейки (табл. 115, 9; 116, 19, 20, 25). Преобладают сосуды средних и крупных размеров, диаметр по венчику около 23–35 см, редко — до 40 см.
Верхняя часть большинства сосудов орнаментирована, на Носиловском II поселении — около 79 % сосудов. На керамике носиловского типа узор покрывает шейку и плечико или только шейку и очень редко — только перегиб или плечико. В орнаментации преобладают оттиски гребенчатого штампа и круглоямочные вдавления. Ямки обычно расположены в один ряд по шейке и (редко) оттиснуты с внутренней стороны, образуя на наружной поверхности «жемчужины» (табл. 115, 8, 12, 16, 17, 20, 21, 23, 28, 30, 31). Последние более характерны для керамики баитовского типа. Оттиски гребенчатого штампа длинные, с прямоугольными вдавлениями средней величины и реже — с треугольными отпечатками зубьев от наклонно поставленного зубчатого штампа (табл. 115, 6–8, 10, 11, 13–16, 18, 21, 22, 25, 27–31). Они образуют узоры типа горизонтальной «елочки», рядов наклонных и вертикальных вдавлений, реже — зигзага, решетки, «шагающей гребенки» и столбиков из горизонтальных отпечатков (табл. 115, 11, 29). Два последних орнаментальных мотива весьма характерны для декора керамики иткульской культуры горнолесного Зауралья (Бельтикова Г.В., 1977, рис. 1, 1, 3, 5, 6). На Носиловском II поселении гребенчатые и ямочные узоры составляют 94 % элементов орнамента (Стоянов В.Е., 1975, с. 125). Редко встречаются резные узоры и треугольные ямочные вдавления (табл. 115, 19). Оттиски из наклонно поставленной гребенки или ямок находятся также по срезу венчиков сосудов (табл. 115, 6, 11–16, 25, 30).
Орнаментация баитовской керамики отличается в деталях от носиловской. Здесь также орнаментировано большинство сосудов: на Узловском поселении — 96 % всей керамики. Элементы орнамента представлены главным образом круглоямочными вдавлениями и выпуклостями-«жемчужинами», а также треугольными оттисками уголка палочки или лопаточки, резными линиями и оттисками зубчатого штампа. Орнамент располагается преимущественно по шейке и плечикам сосудов, иногда проходит только по шейке или только по плечикам. Дно и тулово обычно не орнаментированы. Лишь иногда конические ямки рядами или в беспорядке покрывают тулово (табл. 116, 19, 26). Венчики сосудов часто покрыты наклонной насечкой (табл. 116, 18, 23, 25, 28). На Узловском поселении орнаментировано около 88 % венчиков. На городищах Увал I, IV, V их значительно меньше, что отражает, очевидно, локальные, а возможно, хронологические различия. Композиции орнамента представлены горизонтальными
рядами круглых ямок, «жемчужин», наклонных нарезок, оттисков уголка палочки и зубчатого штампа (табл. 116). Эпизодически встречаются узоры типа «елочки», зигзага, пересекающихся линий, треугольников. Чаще орнаментальные композиции включают различные элементы. Обычно это круглые и треугольные ямки в сочетании с нарезками или отпечатками зубчатого штампа (табл. 116, 18, 19, 23, 24, 28). Но в узорах может быть и один элемент — как правило, ямки и «жемчужины» (табл. 116, 21, 22, 26, 27).По сравнению с носиловской керамикой на баитовской выше доля ямочно-«жемчужного» узора и меньше свойственной носиловской посуде зубчатой «елочки», а также почти нет зубчатой качалки и столбиков из горизонтальных оттисков гребенки. Такие оттиски на носиловской керамике (табл. 115, 11, 29, 31), возможно, отражают влияние иткульской культуры.
Вещевой инвентарь на памятниках носиловского и баитовского типов малочислен. На носиловских поселениях не обнаружены вещи из железа, не встречены также следы его выплавки или ковки. В баитовском жилище городища Увал V найдена железная булавка с шаровидной головкой (табл. 116, 15), подобная известным в скифо-сакских памятниках и на Иткульском городище VI–IV вв. до н. э. (Сальников К.В., 1962а, рис. 7, к). Основные орудия труда и предметы вооружения делали из бронзы, кости, камня и дерева. Изделия из железа, видимо, только начинали входить в обиход. На это, помимо упомянутой булавки, указывает находка у д. Боровая в Нижнем Притоболье (баитовский ареал) биметаллического чекана (табл. 116, 10), датируемого по аналогии из Уйгарака VII–VI вв. до н. э. (Вишневская О.А., 1973, табл. XX, 1). Вероятно, первые (VII–VI вв. до н. э.) изделия из железа, в том числе оружие (табл. 116, 12), в лесостепном Притоболье и Приишимье были импортными.
Для обработки дерева и рыхления земли могли пользоваться бронзовыми кельтами. Они обнаружены на Воробьевском поселении, Лихачевском городище, а также в виде случайных находок на средней Исети и Тоболе (табл. 115, 3; 116, 5) (Чернецов В.Н., 1947, рис. 22, 3, 7; Сальников К.В., 1965, рис. 1, 2). Бронзовые ножи без выделенной рукояти, подобные найденному на Носиловском II поселении (табл. 115, 5), имели многоцелевое назначение и были широко распространены. Часть бронзовых кельтов и ножей, видимо, поступала от населения иткульской культуры горнолесного Зауралья, где найдены формы для отливки этих предметов (Сальников К.В., 1962а, рис. 6, ж; Бельтикова Г.В., Стоянов В.Е., 1984, с. 141, рис. 4, 7, 15), а часть, вероятно, отливалась на месте из лома, поскольку на баитовском Юдинском селище найдены обломки тиглей и литейной формы (табл. 116, 17). Каменные песты, аналогичные встреченному на Воробьевском поселении (табл. 115, 4), служили для разбивания твердых предметов, и возможно, для дробления руды. Такое назначение их засвидетельствовано на памятниках поздней бронзы Казахстана и иткульской культуры Урала (Маргулан А.Х., Акишев К.А., Кадырбаев М.К., Оразбаев А.М., 1966, с. 240; Бельтикова Г.В., Стоянов В.Е., 1984, с. 139, рис. 3, 7). На городище Увал V и Юдинском селище найдены плоско-цилиндрические пряслица, сделанные из фрагментов керамики или глины и орнаментированные иногда зубчатыми и ямочными наколами (табл. 116, 6–8). На некоторых городищах и селищах обнаружены цилиндрические глиняные предметы неизвестного назначения, возможно грузила (табл. 116, 11, 16), иногда они изготовлены из талька (Викторова В.Д., 1969, с. 9).
Предметы вооружения представлены случайной находкой биметаллического чекана, кинжалом, бронзовыми трехлопастными втульчатыми и черешковыми наконечниками стрел и фрагментами костяных черешковых наконечников стрел (табл. 116, 2–4, 9, 10, 12). Украшения характеризует только железная булавка с шаровидной головкой (табл. 116, 15).
Носиловские памятники датированы В.Е. Стояновым VII–VI вв. до н. э. по вещам, встреченным в одном слое с керамикой носиловского типа, в частности, бронзовым ножом без выделенной рукояти (табл. 115, 5), аналогии которому имеются преимущественно в комплексах того времени (Кадырбаев М.К., 1966, рис. 5, 9; 43, 10, с. 389; Максимова А.Г., 1960, рис. 12, 4; Вишневская О.А., 1973, табл. XXI, 12). Здесь же, на Носиловском II поселении, обнаружен фрагмент керамики, орнаментированный крестовым штампом (Стоянов В.Е., 1975, с. 129, рис. 5, 5), характерным для посуды Томского могильника и городищ Завьялово 1, 5, датированных VII–VI вв. до н. э. (Комарова М.Н., 1952, рис. 21, 7; 22, 52; Троицкая Т.Н., 1968, рис. 47, а, д, ж; 1970, рис. 3, а, в). С керамикой носиловского типа соотносят также обнаруженные на Воробьевском поселении бронзовый кельт с перегородкой и валиковым орнаментом (табл. 115, 3) (Стоянов В.Е., 1975, с. 129), датируемый VIII–VI вв. до н. э. (Чернецов В.Н., 1947, с. 68), и обломок каменного песта (табл. 115, 4), который можно датировать концом II — первой третью I тысячелетия до н. э. (Черников С.С., 1960б, с. 45, табл. XXXIX, 7; LXXVIIa, 11; Заднепровский Ю.А., 1962, с. 33, 64, табл. XXIX, 18; Маргулан А.Х., Акишев К.А., Кадырбаев М.К., Оразбаев А.М., 1966, табл. XI, 2). Наконец, сосуд носиловского типа найден на Карьковском поселении на Ишиме вместе с крестовой керамикой VIII–VII вв. до н. э. (Генинг В.Ф., Евдокимов В.В., 1969, с. 63).
Хронология баитовских комплексов устанавливается по ограниченному числу находок. В жилище 3 Лихачевского городища обнаружен бронзовый кельт с перегородкой во втулке, орнаментированный валиками. По пропорциям он напоминает ананьинские кельты и датируется VII–IV вв. до н. э. (Чернецов В.Н., 1947, с. 71; Кузьминых С.В., 1983, с. 175, табл. LIX, 6). Подобный же кельт происходит из д. Баитово и, возможно, связан с Баитовским городищем (табл. 116, 5) (Сальников К.В., 1965, рис. 2, 8). На городище Увал V вместе с баитовской керамикой найдена, как упоминалось, железная булавка с шаровидной головкой, аналогичная известными скифо-сакских памятниках VI–IV вв. до н. э. (Акишев К.А., Кушаев Г.А., 1963, рис. 80, табл. 1, 2, 3; Петренко В.Г., 1978, с. 15, табл. 9, 30–35), а на Юдинском селище — бронзовый трехлопастный наконечник стрелы со скрытой втулкой IV–III вв. до н. э.