Степной орёл

– Здоровый бугай.
– Оценил его внешний вид атаман.
– Пёрышко, приписуй Онуфрия в пушкари до Боженко Огнепального. Тому такие бугаи сгодятся. Будэ пушки ворочать.

– Слухаю.
– Послушно заскрипело гусиное перо по пергаменту.

– Мил человек, а ты чьих будешь?
– обратился атаман ко второму "скомороху".

– Добрыня я.
– Ответил тот.
– Сидоров сын. Землепашец... тягловый. Крещёный.

– Цього к сотне Аспида приписуй.
– Скомандовал писарю атаман.

– Слухаю.
– Расторопно забегало перо по пергаменту.

– Хто такый, мил человек?
– поинтересовался дальше атаман.

Ощутив внимательный колючий атаманский взгляд на себе, третий "скоморох" торопливо ответил:

– Алексий я. Крещёный. Пахарь тягловый.

– А шо у тебя рука перевязана?

– Стрела зацепила.

– Понятно. Цього к сотне Полубеса приписуй.
– Распорядился атаман.

– Запысав!
– бодро отрапортовал писарь.

– А це шо за лепное Божье Создание?
– упёрся сверлящими глазками атаман в четвёртого "скомороха"

– Емельян я.
– Ответило "лепное Божье Создание".
– Крещёный. Степанов сын. Плотник.

– Топором, значица, махать привычен?
– поинтересовался кто-то из казачьего круга.

– Да. Махал топором. Избы рубил.
– Закивал Емельян.

– Так! Пёрышко, цього "махача" в сотню Лютого давай.
– Скомандовал писарю атаман.

– Запысав.
– Отозвался тот.

– А це ще одно молодое Божье Создание, ликом лепное, чьё?
– подошла очередь до последнего "скомороха".

– Афанасий я.
– Ответило "молодое Божье Создание, ликом лепное".
– Николаев сын. Боярский дворовый я. Христианин.

– Тоди хай цэ "лико лепное" послужит... "при дворе" сотника Бабая!
– ухмыльнулся атаман.

– Усё! Приписав!
– поставил победную закорючку в тетрадь довольный своими трудами писарь.
– О! Круглая цифирь! У Бабая опять полная сотня. Намедни до його крайними приписалы улусников Бурундайку та Урупку.

– Добре! Так! Браты казаки! С приблудными русами разобрались!
– определив судьбу "вольнодумных скоморохов", довольно потёр ладони атаман.
– Зараз переходим к другому вопросу. Из Сарая до нас посол пожаловал. Гутарит, што Великий Хан...

– Та вин ужо не такый Вэлыкий!
– загалдели казаки.
– Щас на кожном бугре любой хан... мнит себя Вэлыким! Леший их разберёть хто там Вэлыкий!..

– Цыцте!
– приструнил "вольнодумцев" атаман и продолжил.
– Хан зовёт нас с собой в набег на Русь. Добычу сулит знатную. Достойную! А ежели мы не согласные, то просит не тревожить евонные возвертающиеся взад таборы с награбленной разной хурдой-мурдой. Откупной обещает. Ну, як порешим, казаки?

– А шо?! Могёть, погуляем?! Нам енто любо! Не впервой!
– молодцевато захарахорились казаки, которые помоложе.

– Ни-ни! Погодьте-погодьте. Трэба подуматы.
– Уклончиво зачесали затылки казачьи старейшины.
– Чем дальше набеги на Русь, тем бильше Орда теряет своих аскеров. Урусы зачалы шибко крепко биться. А нам тоже жалко своих молодых дурней-аскеров терять в набегах. Так урусы ще зачалы потихоньку укрепляты свои Засечные Линии в глубину.

– Посол ще сетует, зачем мы их разведчиков порубалы.
– Продолжил атаман.
– Мол, Хан недоволен. Обиделся. Осерчал.

– Дык заранее же ж надоть нас предупреждаты о набегах. Воны же в наш улус без спроса заскочили!
– справедливо заволновались казаки.
– Обиделся Хан! Якой ранимый! Одуванчик нежный! Га-га-га-га!

– Ханы улусные нас шакалами кличуть тай стервятниками!
– подлил масла в разгорающуюся полемику кто-то из присутствующих.

– А то мы не знаемо! Га-га-га-га!
– засмеялись казаки.

– Казак на добычу летить аки ангел на небо!
– выкрикнул из стариковского "сектора" Щукарь для оправдания казачьих деяний и "смягчения характеристики".

– Верно, дид!
– поддержали его присутствующие.

Тут раздался предупреждающий крик: "Посол сарайский идёт!" - казаки расступились и на середину круга, где до того "красовались" перепуганные ватажники и "выступал" дед Щукарь, вышел ханский посол в пёстром богатом нарядном шёлковом халате и в щедро расшитых разноцветным бисером ичигах.

Поклонившись атаману и стариковскому "сектору" посол воздел руки к небу:

– Станичники! Улусники! Великий Хан приглашает вас идти на Русь. Зачем вам думать, да?! Что в этом плохого? Я не понимаю вас. Добычу возьмёте! Погуляете! Вместе-то, всей Ордой, будет веселее, да! Все улусные ханы и беки со своими отрядами встали под бунчук Великого Хана и двинулись в набег. Ваши соплеменники с соседней речки тоже с нами идут. Они присоединятся к нам у самой Засечной Линии урусов.

– И чтобы "подогреть" казаков посол усилил восприятие, напомнив им Старину почти двухсотлетней давности.
– Ещё ваш атаман Плоскиня в "своё время" шибко хорошо помог Бату-хану! Помог ему по русским уделам пошарить! А у руссов и сейчас дружины малочисленные. Каждый удельный князь дальше своего удела знать ничего не желает. И это хорошо! Шибко хорошо! Это нам на руку! Нам только придётся "повозиться" на Засечной Линии. Русские богатыри - шибко сильные и смелые воины. Злые Дэвы! Шайтаны! Много наших аскеров всегда погибает сразу на Линии.
– И снова воздел руки к небу.
– Но их - Слава Небу!
– мало. Мы их всё равно задавим и ворвёмся на Русь! Чем нас больше - тем быстрее задавим. Присоединяйтесь, да!

– Русские дружины всегда крепко стенкой стоять.
– Со знанием дела стали рассуждать меж собою казаки.
– Их лбом не прошибёшь. А мы не любим в лоб ходить. Мы завсегда супротивника тихонько окружаем и рвём со всех сторон.

– Всё правильно! По вашему - по-волчьи! В засаде будете!
– подбодрил их ханский посол.

– Да нам ить щас и так хорошо живётся, - уклончиво "дипломатично" ответил за всех атаман.

– Ага!
– гневно сверкнул чёрными угольками глаз ханский посол.
– Решили за своё взяться, да?! Ай-я-яй! Хотите у бродов поджидать наши таборы и нагло воровать то, что мы с таким трудом и с такой кровью награбили?! Ваши деяния... незаконны! Да вас и невозможно привести к покорности. Вы разбегаетесь по степи как трусливые Шакалы и таитесь в речных зарослях, словно хитрые Камышовые Коты. Гордому благородному Барсу просто унизительно гоняться за Шакалами и Котами! Да и не поймаешь, а только время зря потеряешь, и силы попусту растратишь. А Барс хочет сохранять и накапливать силы для поединка с Русским Медведем. А вы только мешаете этому. Так что Великий Хан сидит в Сарае и дуется на вас. Не расстраивайте его, да. Он уже совсем не молод. Ему нервничать противопоказано.

– Лечиться надо!
– выкрикнул кто-то участливо из круга.

– Якши.
– Согласно мотнул головой посол.
– Лечится Хан. Лечится. Вот только недавно велел с лекаря-хазарина живьём шкуру содрать! Шибко уж этот лекарь оборзел, да! За свои снадобья большую золотую деньгу с Великого Хана стал вымогать! Совсем с ума сошёл этот паршивый баран!

– Вот енто правильно!
– одобрительно зашумело собрание.

– Великому Хану всегда спокойно, когда рядом с ним казаки. Он тогда не болеет.
– Подкинул "леща" в виде очевидного факта собранию посол.
– В охране у него большинство казаки да пленённые дружинники русские. Это очень надёжные воины. А улусные ханы совсем как русские удельные князья стали себя вести. Борзеют, да! Веры им всё меньше и меньше!
– и снова напустился на казаков.
– Великий Хан неоднократно выказывал своё неудовольствие на Ваше Независимое Поведение попАм Сарайской Подонской Епархии Русской Церкви. ПопЫ всегда пользуются его Вселенской Добротой и молитвенно просят его русских полонян из рабства освобождать. Хан иногда, по Доброте своей Всемерной Всеохватной, идёт им навстречу. Так попЫ освобождённую молодёжь частенько вам, как единоверцам, и передают. Хан на это сквозь пальцы смотрит. Не одобряет, но разрешает. Даже наши джигиты - О, Небо!
– тихонько прибиваются к вашим юртАм! Хотят быть казаками. И вы их привечаете...

– Ось купцы проходные караванные гутарють, шо на Руси Москва подымается!
– смело прервал посла Щукарь из "сектора" старейшин.
– Московский князь усих окрестных удельных князей потихоньку к покорности принуждаить. Ще бають, шо вин, почуяв за собой силу, с Тверским князем совсем сурьёзно задрался за Государев Престол Всея Руси!

– Так это хорошо, что они задрались! Шибко хорошо!
– оживился ханский посол.
– Щас мы их обоих и поймаем арканом! Пусть в одной клетке дерутся! А мы будем спокойно лицезреть сие занятное зрелище и медленно смаковать бархатный прохладный кумыс! Хе-хе!