Стих и проза в культуре Серебряного века

В этот час, когда грохочет в темном небе грозный гром,В этот час, когда в основах сотрясается наш дом,В этот час, когда в тревоге вся надежда, вся любовь,И когда сильнейший духом беспокойно хмурит бровь,В этот час стремите выше, выше гордые сердца, —Наслаждается победой только верный до конца,Только тот, кто слепо верит, хоть судьбе наперекор,Только тот, кто в мать не бросит камнем тягостный укор.1915

Более распространен шестистопный дактиль, нередко ошибочно отождествляемый с гексаметром; Сологуб и здесь выбирает выразительный вариант с графическим подчеркиванием цезуры путем выделения полустрок (тоже достаточно редкий прием):

Сад чародейных прохладароматами сладкими дышит.Звонко смеется фонтан,и серебряный веер колышет.Зыблется тихо гамак,призакрытый отрадною тенью.Дева, качаясь, лежит,убаюкана счастьем и ленью.Прутья решетки стальнойнад кремнистой дорогою блещут.Пыльные вихри встаюти полуденной злобой трепещут.К прочной решетке прильнули задумался юноша кроткий.Грустен и труден твой путьперед сомкнутой крепко решеткой.1894

Использует поэт и нетривиальные игры с цезурами, ведущие в некоторых случаях, как мы видели выше, к появлению переходных форм. Прибегает поэт также к двойной и даже тройной цезуре – вещь вообще до рубежа веков небывалая в русской поэзии и обычно ассоциирующаяся с именем Игоря Северянина, а не Сологуба. Примеры стихотворения с двумя цезурами:

Молодая вдова о почившем не может, не хочет скорбеть.Преждевременно дева всё знает, – и счастье ее не манит.Содрогаясь от холода, клянчит старуха и прячет истертую медь.Побледневший колодник сбежавший в лесу у ручья, отдыхая, лежит.О любви вдохновенно поет на подмостках поблекший певец.Величаво идет в равнодушной толпе молодая жена.Что-то в воду упало, – бегут роковые обломки колец.Одинокая спешная ночь и трудна, и больна.Кто же ты, где же ты, чаровница моя?И когда же я встречу тебя, о царица моя?1894 Бесконечно длинный, ровный, тонкий, звонкий, весь из светлой стали,Льется под колеса скучный путь рекою в дальние края,И, качаясь томно, от надежды беглой до святой печали,Уношусь безвольно, странник самовольный, и мечтаю я.Поле зеленеет, ландыш дышит нежно, солнце светит ясно…По лесным тропинкам в тишину и в тени хорошо б идти…Тяжкие колеса громыхают мерно, но душа бесстрастна, —Мудрости покорной на земле жестокой все равны пути.1920

Пример восьмистопного ямба с тремя цезурами и регулярными наращениями слога на каждой из них – стихотворение 1916 г., в котором к тому же две первые строки отличаются по структуре от остальных: в первой «потерян» слог в начале последнего звена строки, во второй отсутствует третья цезура:

На свете много благоуханной и озаренной красоты,Забава девам, отрада женам – весенне-белые цветы.Цветов весенних милее жены, желанней девы, – о них мечты.Но кто изведал уклоны жизни до вечно-темной, ночной черты,Кто видел руку над колыбелью у над могильной, немой плиты,Тому понятно, что в бедном сердце печаль и радость навек слиты.Ликуй и смейся над вещей бездной, всходи беспечно на все мосты,А эти стоны: «Дышать мне нечем, я умираю!» – поймешь ли ты?

Нетрудно заметить, что определить размер таких стихов непросто даже профессионалам (нередко и они делают ошибки), а стих приобретает чрезвычайную ритмическую усложненность, оставаясь при этом вполне в пределах силлаботонической метрики.

Другой разрабатываемый Сологубом наряду с другими авторами ресурс традиционной метрики – разностопность; стихом, использующим строки разной стопной длины, написано почти треть стихотворений нашего поэта. Чаще всего это сочетания двух-, трех- и четырехстопных дву- и трехсложников, но встречаются и более сложные конструкции. Например, сочетание строк пяти- и одностопного ямба:

Невинный цвет и грешный ароматЛевкояПленительным желанием томятПокоя.… (повторено еще три раза.)1904

двух-, пяти-, шести- и четырехстопного ямба:

Безгрешный сон,Святая ночь молчанья и печали!Вы, сестры ясные, взошли на небосклон,И о далёком возвещали.… (повторено еще три раза.)1902

Наконец, в стихотворении 1906 г. «Степь моя!..» в первой строфе прихотливо сочетаются двух-, трех- и шестистопные хореи, а во второй и третьей – дольники с пропорциональной иктной длиной.

Кроме разностопных метров, Сологуб обращается и к вольным вариантам силлабо-тонического стиха; вот пример его вольного анапеста:

Там, за стеною, холодный туман от реки.Снова со мною острые ласки тоски.Снова огонь сожигаетУсталую плоть, —Пламень безумный, сверкая, играет,Жалит, томит, угрожает, —Как мне его побороть?Сладок он, сладок мне, сладок, —В нем я порочно полночно сгораю давно.Тихое око бесстрастных лампадок,Тихой молитвы внезапный припадок, —Вам погасить мой огонь не дано.Сладкий, безумный и жгучий,Пламенный, радостный стыд,Мститель нетленно-могучийГорьких обид.Плачет опять у порогаБледная совесть – луна.Ждет не дождется дорога, —И увядает она,Лилия бедная, бледная, вечно больная, —Лилия ждет не дождется меня,Светлого мая,Огня.1904

Вольный ямб Сологуб использует в своих баснях 1926 года.

Так что, будучи автором в основном силлабо-тоничным, он ни в коей мере не может быть назван стихотворцем однообразным.

Прежде чем перейти собственно к строфике, скажем несколько слов о сологубовской рифме; она тоже чрезвычайно интересна.

В первую очередь отметим многочисленные и холостые строки, особенно в сложных строфах, а также частое использование полурифмованных строк с закономерными регулярными пропусками рифм. Но с другой стороны, Сологуб нередко обращается, наоборот, к «лишним» рифмам – внутренним (как у Бальмонта), в основном – в длинных цезурированных стихах александрийской (парной) рифмовки (в примере выделены полужирным шрифтом):

Опьянение печали, озаренье тихих, тусклых свеч, —Мы не ждали, не гадали, не искали на земле и в небе встреч.Обагряя землю кровью, мы любовью возрастили те цветы,Где сверкало, угрожая, злое жало безнадежной красоты.И в пустынях терпеливых нами созданной землиВ напряжении мечтанья и желанья вдруг друг друга мы нашли,Для печали и для боли, для безумия, для гроз…Торжество безмерной Воли, это Я тебя вознес.1904

Нередко обращается Сологуб и к тавтологической рифме:

Надо мною, как облакоНад вершиной горы,Ты пройдешь, словно облакоНад вершиной горы,В многоцветном сиянии,В обаяньи святом,Ты промчишься в сиянии,В обаяньи святом.Стану долго, безрадостный,За тобою глядеть, —Утомленный, безрадостный,За тобою глядеть,Тосковать и печалиться,Безнадежно грустить,О далеком печалиться,О бесследном грустить.1898