Стихи

Промурлыкать бы, как Окуджава, как Высоцкий, тебе прохрипеть — ни богатства не надо, ни славы! Я согласен вообще помереть! Только чтоб над печальной могилой заломила б ты руки свои, заблажила бы, заголосила от уже невозможной любви! Тут, слезою горючей обрызган, я б как выскочил!! – чтобы опять под истошные вопли и визги оголтело к тебе приставать! И мурлыкать тебе Окуджавой, и Высоцким хрипеть на ушко, и, схватив тебя, в травы-муравы бросить навзничь. А там и ничком.

ДРУГУ-ФИЛОЛОГУ

Милый друг, иль ты не в курсе, что все видимое нами, даже если не по вкусу, надо говорить словами. Ведь пока его не скажешь, милый друг мой, друг мой нежный, будет всё такая каша — безнадежно, неизбежно, будет скучно беспредельно, безобразно и безбожно. Сделать жизнь членораздельной только речь еще и может. Так давай, пока не поздно, помогать ей, бедолаге!.. Треплется язык бескостный славным флагом на «Варяге».

* * *

Все-таки лучше всего социальная роль литератора (в частности, лирика) отражена в басне Ивана Андреича «Слон и Моська». Но и в нижецитируемом произведении Корнея Иваныча образ писателя также весьма убедителен, равно как и образ читателя: «Взял барашек карандашик, взял и написал: "Я мемека, я бебека, я медведя забодал!" А лягушка у колодца заливается, смеется — вот так молодец!»

CREDO

Ты идешь к женщине? Захвати плетку, — так говорил Заратустра. А я говорю – закуску и водку! Тебе будет весело, женщине – вкусно!

* * *

Какой это символ, скажи мне, мудрец. Неужто фаллический тоже? А с виду не скажешь. Совсем не похоже. Ишь как затаился, хитрец. Понятно… Но вот не пойму одного, открой ты мне тайну, пожалуйста: а сам он – ну фаллос – он символ чего? Наверно, совсем уж ужасного чего-нибудь… Страшно глаза мне открыть — куда ни посмотришь – стоит и торчит, топорщится, высится!.. Или напротив — то яма, то дырка, то пропасть! Кошмар.

КАССАЦИЯ

сумерки Готланд готика тихо сумерки готика тихо так тихо готика только чайки кричат сумерки Готланд готика тихо только чайки кричат сумерки сумерки умер чайки кричат умер умер шмумер. В общем, верлибры. Свободные т. е. стихи. Между прочим 16 строчек. Можно и больше. Это уж как записать. А! Все равно ведь не очень тут разгуляешься нынче. Не платят собаки. Может шведы какие переведут?

НОВОСТИ

Взвейтесь, соколы, орлами! Полно горе горевать!! Намибия с нами!!! Опять.

* * *

Разогнать бы все народы, чтоб остались только люди, пусть ублюдки и уроды, но без этих словоблудий, но без этих вот величий, без бряцаний-восклицаний. Может быть, вести приличней мы себя немного станем? Страшно пусть и одиноко, пусть пустынно и постыло — только бы без чувства локтя, без дыхания в затылок.

ИЗ ВАЛЬТЕРА СКОТТА

Папиросный дым клубится. За окном – без перемен… Здравый смысл мой, бедный рыцарь, не покинь меня во тьме! Опускай забрало к бою — пусть они не видят глаз. Проиграли мы с тобою. Протруби в последний раз. Чтоб, заслышав зов прощальный и понявши, кто кого, помянул Король печальный паладина своего.

* * *

Вор и волк — вас любила Марина. Ну а я не люблю, пацаны. Ваши стрелки, разборки, малины, ваш Высоцкий – страшны и скучны. Мент и пес — я б любил вас, ребята, но так странно сложилось у нас: слишком часто менты вороваты, звероваты собаки подчас.

* * *

Против поэтов на этой странице филиппикой должен был я разразиться. Но я предпочел процитировать просто Кукина Мишу, Гадаева Костю: «Убей жену. Детей отдай в приют. Минута – и стихи свободно потекут!» Здорово!

* * *

Это надо ж – две лучшие трети жизни собственной так провести! Ни на что не взирая на свете, на диване, в объятьях, в буфете поджидая свой кайф впереди! Так вот дембеля ждут и считают, сколько дней до приказа еще, болт на службу – увы – забивают, о гражданке в каптерке мечтают. Но бывает неверен расчет. Коль не будешь служить и стараться, на себя же потом и пеняй, не строчи уж потом апелляций, можешь дембеля ты не дождаться и в дисбат загремишь, раздолбай.

ИЗ ЗУБНИЦКОГО

Россия мати, свет мой безмерный! Хочу сказати нелицемерно: в тебе живу я, тебя ревную, какого ж хуя еще взыскую? Ну почему же? Ведь мне не нужен ни берег сенский, ни, как поется, берег турецкий, и не претит мне манер деревенский. Я сам-то тоже не шибко светский, как Тредьяковский, как Исаковский, я сам таковский. Такого ж сорта. Какого ж черта всегда сплошное непониманье у нас с тобою? Есть, видно, что-то в тебе такое… или во мне. Или в нас обоих.

ВСЕСОЮЗНАЯ МОНАРХИЧЕСКАЯ КИНОПРЕМЬЕРА

Ты скажи-говори…

Подблюдные песни

Как в России они правят, как друг друга они давят и как фильмы они ставят — никогда мне не говори.

* * *

Ницше к женщине с плеткой пошел. Это грубо и нехорошо. Да еще и смешно, между прочим, если Ницше представить воочью — Заратустре придется несладко, если женщина эта в порядке… По ту сторону зла и добра не отыщешь ты, Фриц, ни хера.