Стихотворения и поэмы

‹28 февраля 1912 г.›

БУДЬ ТВЕРДЫМ

Ты не гнись, мой брат, в ненастье Высохшей травою, — Выкуй собственное счастье Ты своей рукою. Хоть толкуют, что с поклона Голову не ломит, — Знай, с татарского полона Слово это ходит. Не проси и не надейся Вовсе на подмогу: Сам с судьбой-злодейкой бейся, Сам ищи дорогу! Хоть помогут тебе люди Отыскать дороги, А собьешься — снова будешь Обивать пороги. Не ласкайся к сильным, милый, Лестью честь не купишь: Будешь жить чужою силой — Честь свою забудешь. А едва начнешь шататься — Люди отшатнутся, Лучше вольным, брат, сломаться, Чем терпеть да гнуться!

‹1912›

БУДЕТ ГРОЗА

Ночь наступает, и тучи встают, Лозы тревожно беседу ведут, Шепчутся робко листы меж собой, Спрятался месяца рог золотой. Начали грозно зарницы играть, Гром посылает могучую рать. Тьма подступает мрачней и мрачней… Грянь же ты, буря, да грянь посильней!

‹1912›

КАК И ПРЕЖДЕ

Был я малым, часто думал, Как нагреют спину: «Подождите, и на вас я Припасу дубину! Дайте мне войти в годочки Да ума набраться!» А покуда всем, кто старше, Должен покоряться. Так и рос я помаленьку, Отдали учиться. А учитель был сердитый — Знал одно: браниться. Хорошо, когда сходила Криком заваруха; Худо то, что паи учитель Часто драл за ухо. «Ну постой же! Вот избавлюсь От твоей опеки, Я тебе мученья эти Не прощу вовеки!» Так за партой размышлял я, Ухо оттирая, И тайком кулак в кармане Стискивал, вздыхая. Что ж поделать — молча терпишь, Отомстить мечтаешь. Дни идут, а ты в неволю Больше попадаешь. Вырос я, усы под носом Тенью пролегают, А меня честят, как прежде, Все клюют, шпыняют. И на сердце накипело, Злости полны кости. Не стерпел я, распрямился, — Я вам, егомости! Подождите ж, коли этак! Я ведь не кусался! Хватит кривды! Хватит гнета! Взял да взбунтовался Против власти и порядков! Хуже всех я, что ли? Пусть себе на вид невзрачный, Да желаю воли! Власть взъярилась не на шутку, Погнала в три шеи: «Знай, мужик, почем фунт лиха У царя в Расее!» Так трясли и колотили — В чем душа осталась! Наконец в острог загнали! — Мол, опомнись малость. Вот сижу я за решеткой, Тут с уменьем мают: Из одной норы в другую С сенником гоняют. Я иду, куда прикажут, Рассуждаю тихо: «Ничего. Переживу я И такое лихо». До сих пор за мной обида Знай шагает следом, И кулак держу в кармане И зимой и летом. И дают мне, как и прежде, В ухо, в шею, в спину. Как тут быть? Видать, потомкам Передам дубину.

‹1913›

ПРИЗЫВ К ВЕСНЕ

Ты приди, весна желанная, Приди! Песней жизни, песней воли Загуди! На пригорки, на ложбиночки Взгляни, Сон тревожный, сон тяжелый Разгони. Ты нам силушку и радость Подари, Нашу темень вековую Скорей, Обласкай теплом несчастных, Обогрей. Нашу жизнь и долю трудную Узнай, Буйным дождичком над нивой Просверкай. Прогреми в бездольной выси Голубой, Принеси дары чудесные С собой. Осчастливь посевом добрым Бедный край, На приволье с нами дружно Запевай. Струны сердца всколыхни, весна, Живей, Чтоб на свете жить нам стало Веселей. Ты иди скорей, желанная, Иди, Раскачай ты нашу дрему, Разбуди!

‹1913›

НОВОМУ ГОДУ

Кто нам скажет, кто ответит, Чем грядущий год нас встретит, Что в подарок принесет? Год минувший не удался, Трясся мир, и содрогался Закопченный небосвод. Нажитое стало прахом, Беспощадным, страшным взмахом Смерть коснулася земли. На сиротских наших нивах На места снопов счастливых Кости грудами легли. Вышли в поле батареи И снаряды, не жалея, Щедро сеяли весь год. Отмечая путь крестами, Разбегался, со слезами, С мест насиженных народ. В белорусские пределы Злое горе залетело, Край родной опустошен. Чем же год нас встретит новый? Кончит с бурею суровой? Что несет с собою он?

‹29 декабря 1915 г.›

ПОЛЕ

Не видать межи в полыни, Травы буйные кругом, Поутру хозяин ныне Не идет в поля с конем. Пахота — не бабье дело, Поцарапали едва, И в сиротские наделы Глубоко вросла трава. Третье лето миновало, А хозяев нет и нет, Голоса-то их, бывало, Далеко слышны чуть свет. Где ж вы, где, селяне-братцы? Вас не слышно, что стряслось? Межи тихие боятся, Не ответят на вопрос. Смотрит поле сиротою, Сорняки цветут везде. От вопроса нет покоя: «Где хозяева-то, где?» Шелестит в полях тревога, Пашни тихо шепчут мне: «И калек, и пленных много, И убитых на войне».

‹27 августа 1916 г.›

ГУСИ

Гуси, гуси, стая вольных! Грустен крик ваш, гуси: Вас уводит путь раздольный Прочь из Беларуси. Запечалятся болота: Отшумело лето; И проплачут отчего-то Лозы до рассвета. Бобыль-ветер раным-рано Зло в полях засвищет. Что, бездомный, за курганом В голом поле ищет? Вы ж за облаком высоким Крыльями взмахнете, Чтоб не видеть, как осоку Ветер гнет в болоте. Что ж, летите! Крылья служат Смелым для свободы. Осень… осень… Дали тужат, Грустно стынут воды, И горюет сиротливый Лес, в багрец одетый… Ой вы, гуси! Унесли вы Солнечное лето!

‹22 сентября 1916 г.›

ВРАГАМ

Зачем же кровь лилась людская? Зачем губили мирный люд? И все добро родного края, И поколений многих труд? Народ, как от чумы, помчался, Себя не помня, в белый свет, И горький дым столбом поднялся, И все кресты росли вослед. А сколько наших деток милых У тех дорог войны лежит! Тиха земля на их могилах, И разоренный край молчит. Теперь же вы, убийцы, каты, Не прочь о мире поболтать, Но кто же в вас решится брата, Скажите, каины, признать? Теперь иссякли ваши силы В войне, что сами вы зажгли, Руины вас страшат, могилы, Неудержимый крах земли. Народов праздник — день расплаты! Пожар войны не вам залить. Так руки прочь, убийцы, каты! Не вам о мире говорить!

‹2 декабря 1916 г.›

ПОЛЕСЬЕ

Край лесов, край болот И туманов гнилых, Хоть ты беден и глух И хоть в лозах твоих Ветер осенью злобно шумит, — Все же мил ты мне. Чем? Я не знаю и сам, Но твой образ моим Пригляделся глазам И к тебе мое сердце лежит. Я люблю твой простор И болота твои, Где шуршат тростники, Где бубнят бугаи И где травы, как море, легли. Если лес там — так лес! В десять дней не пройдешь. А простор — так простор! И конца не найдешь, Не охватишь и взглядом земли. Я люблю твой покой, Ясность тихих деньков, Золотистый убор И полей и лесов, Что под солнцем осенним горит. Я теперь далеко От полесских равнин, Но люблю я тот край, Я родной его сын, И о нем мое сердце болит.

‹1916›

К ТРУДУ

Пред нами славная дорога, К труду зовет родимый край. Пришла весна, работы много — Науки семя засевай! Туда, где тьма царила злая, Несите правды свет живой, Чтоб озарил он, пробуждая, Нее уголки земли родной. Пусть будет жизнь светлей и краше! Не плеть царя, не панский кнут — Пускай навек в отчизне нашей Владыкой станет вольный труд!

‹1917›

КЛИЧ

Гей, чистые сердцем! Гей, души живые! Идите вы долю ковать! В груди вашей силы кипят молодые, И есть у вас крылья летать. Но зорко смотрите: болотная плесень Обманной красою манит; А гнилью затянет — душа не воскреснет, В лазурный простор не взлетит. Вы слышите гул молодого прибоя? Вглядитесь-ка: ясные дни Встают из тумана чредой золотою — То нового мира огни. Спешите же, братья, росою лучистой Умыться в просторах родных, Вдохнуть в себя воздух звенящий и чистый! Лесов и криниц голубых. И помните крепко: на совести вашей Лежит еще долг вековой, Тот долг пред народом, — ведь полною чашей Вы черпали опыт живой Из мудрого клада души его светлой, Хоть был он унижен и гол. То он, незаметный, наш труженик щедрый, На гору вас молча возвел. Вскормило вас потом политое поле, Земля валунов и песков, Вас кормит сермяга, что ласки и доли Не знала от века веков. Как добрые дети к народу идите, Зовите сплотиться в борьбе, В глаза ему правду прямую скажите О жизни его, о судьбе!