Стихотворения и поэмы
Шрифт:
Метнулись они, как жар-птицы из гнезд,
И, стиснут объятием огненных крыл,
Десяток чудовищ в тоске завопил.
Обвитые дымной волной огневой,
Они громоздятся под грохот и вой,
Как буйволы черные в лаве огня,
Сплетаются, корчась, надрывно стеня,
И прочно к себе их большак пригвоздил:
Колдобины — спереди, ров — позади.
Свинцовый
Их руки от ран и натуги горят,
Шинели напитаны кровью густой,
Лежат уже трое, обнявшись с землей, —
Но в сердце по-прежнему бодрость крепка;
Оружие верно, надежна рука.
Перевод Д. Бродского
6
Москва — в изголовье, Москва — под ружьем,
И край, что не дремлет ни ночью ни днем,
Что рядом, в траншее, под градом свинца,
Отвагу и силу вселяет в сердца...
Багрово от крови снегов полотно, —
Еще два гвардейца насмерть сражено.
В равнине, где бурных ветров перебег,
С оружьем в руках повалились на снег,
Легли, прислонясь голова к голове,
Телами заставив дорогу к Москве.
И грозен гвардейцев редеющий строй
Под градом свинцовым, под хлесткой пургой.
Не дрогнуть, не сдать в исступленном бою.
Уже восемнадцать осталось в строю.
У каждого кровью набухла шинель,
Не слышат, как шалая свищет шрапнель;
Пред ними четырнадцать мертвых громад —
Четырнадцать танков в обломках лежат.
На смену подбитым лавиной идут
Четыре десятка под скрежет и гуд,
Гранаты уже на исходе — и вот
Товарищ товарищу передает:
«Гвардейцы! Ударил решительный час:
Три танка принять должен каждый из вас!»
Траншею покинув, навстречу врагу
Выходят они, залегают в снегу.
Гранаты на взводе! Не станет гранат —
Телами дорогу они заградят.
«За родину! Нам умирать череда, —
Давайте простимся, друзья, навсегда».
На миг боевая притихла гроза...
К далекой Москве устремились глаза,
Крутой молодой оглядели снежок,
И губы коснулись обветренных щек.
Прощанье героев услышала высь,
И в крепком пожатье ладони слились.
На каждого жребий отечества лег.
«Ты будешь нетронут, родимый порог».
И двинулись цепью они напрямик, —
Вплотную последний приблизился миг:
«Россия, запомни гвардейцев семью,
Вот их уже восемь осталось в строю».
Пред яростным пламенем, бьющим взахлест,
Гвардейцы во весь поднимаются рост,
Фалангою сказочных богатырей
Идут по сугробам среди пустырей,
Шинели — крылами в ветрах огневых,
Теперь раскрошатся и горы о них.
Пылают их каски. В снегу сапоги.
И непобедимо тверды их шаги, —
И смерти да будет известно о том,
Что сердцу отчизны здесь каждый — щитом,
Что не опрокинуть лавине стальной
Веками сращенных с землею родной.
Перевод Д. Бродского
7
На травах каких, на былинке какой
Роса не сверкнет потаенной слезой?
Булыжник каких безыменных краев
Не дрогнет, откликнувшись эхом боев?
Леса не взметнутся ль, трубя в небосвод, —
По дюжине танков на каждого прет.
Но помнит гвардеец присягу свою,
Он, с дюжиной целой сцепляясь в бою,
Последним усильем железо грызет.
«Кто мощь твою мерой измерил, народ?
Кто благословение взвесил твое?
Гвардейцы! К Москве не прорвется зверье!»
Рукою израненной, тверд и упрям,
Там путь заслоняет гвардеец врагам,
Родимую землю, одетую в дым,
Уже преграждает он телом своим.
Но только лишь трое осталось из всех,
Идут с ними ветер, и время, и снег.
Грядущее с ними в огне кольцевом,
На Волоколамском шоссе грозовом.
И нимбом бессмертья над их головой
Последний, гремя, разгорается бой,
Взывает к ним кровью залитый простор, —
Вот рухнули двое, сраженных в упор.