Стихотворения. 1915-1940 Проза. Письма. Собрание сочинений

«Бессонница» Ю. Терапиано вся светится светом глубокого чувства чести.

Для того, в ком вибрируют созвучные струны, этот сборник — большое поэтическое (не формальное, не внешнее, если таковое вообще бывает) достижение.

С.Б.

ИЗ ПИСЕМ С. В. БАРТА

Письма к А. Л. Бему

1

Многоуважаемый Альфред Людвигович,

Ваш неожиданный приезд в Варшаву был для меня событием, к которому я готовился с большим душевным напряжением. Какой соблазн иметь возможность лично Вас послушать, удостоиться беседы с Вами, узнать о многом, что волнует, в чем так трудно разобраться, Ваше четкое, глубоко продуманное мнение. Соблазн стал мучением, когда по болезни я не смог присутствовать на Вашем чтении в «Содружестве».

К счастью, Георгий Георгиевич Соколов, который любезно согласился вручить Вам мой сборник, передал мне подробно содержание Вашего доклада [2] .

Сказанное Вами о Достоевском не субъективная фантастика, которой имеется в изобилии в русских и иностранных трудах о нем, сказанное Вами это знание в высшем значении слова и притом конгениальное ясновидцу «души» человеческой.

До чего возмутительна статья Адамовича, превозносящего лауреата за счет Достоевского и Чехова. Хорош и сам Бунин, приналепливающий [3] к романам Достоевского эпитет бульварные [4] . Это может быть оправдано разве тем, что между крупными индивидуальностями весьма часто наблюдается даже резкое взаимное отталкивание.

2

А. Л. Бем, приехавший в Польшу для участия во втором международном съезде славистов, прочел в Литературном Содружестве два доклада: 29 сентября — на тему «Проблема вины у Достоевского», а 1 октября — о ситуации в советской литературе и о только что прошедшем съезде советских писателей. См.: «А. Л. Бем в Литературном Содружестве». Меч, 1934, № 21,7 октября, с. 7.

3

Слово читается предположительно.

4

См. статью Г. Адамовича «Лица и книги», Современные Записки, LIII (Париж, 1933), посвященную сопоставлению Бунина и Толстого (см. особенно с. 326–328).

И Философов в своем сбивчивом возражении Вам в «Содружестве» выказал весьма поверхностное отношение к проблеме «Достоевский».

Третьего дня мы с польским поэтом Арнольдом Вильнером (он в свое время бывал в «Таверне Поэтов» и просит передать Вам душевный привет) [5] перечитали Вашу статью «Развертывание сна у Достоевского» [6] . Эта статья еще больше утвердила нас в мнении, что изучение Достоевского имеет в Вашем лице авторитетного защитника от угрожающего ему со стороны узколобых вредителей поношения.

5

Мы располагаем лишь самыми скупыми сведениями об этом поэте. По-видимому, стихи его публиковались на страницах журналов и газет. Одно его стихотворение — «Spotkanie w barze» — репродуцировано в книге: Ferdynand В. Ruszczyc, Jacek Urba'nski. Maja Berezowska. Antologia tw'orczo'sci (Warszawa: BGW, 1994), s. 52. Его перевод пушкинского стихотворения «Прозаик и поэт» («О чем, прозаик, ты хлопочешь…», 1825), помещенный в ченстоховской газете Mloda Polska в 1934, был перепечатан в кн.: Marian Тороrowski. Puszkin w Polsce. Zarys bibliograficzno-literacki (Warszawa: Pa'nstwowy Instytut Wydawniczi, 1950), s. 95.

6

А. Бем, «Развертывание сна („Вечный муж“ Достоевского)», Ученые Записки, основанные Русской учебной коллегией в Праге. Том 1, вып. 3 (Прага, 1924), с. 45–59. В расширенном виде статья вошла в кн.: А. Л. Бем. Достоевский. Психоаналитические этюды (Прага: Петрополис, 1938), с. 54–76.

Надеюсь, Вы не откажете мне и Вильнеру в нашей совместной просьбе сообщить нам перечень всего, напечатанного Вами за последние десять лет. Особенно интересуют нас Ваши статьи о Достоевском.

Надеюсь также узнать ваше мнение о моей книжке. Для меня это бесконечно важно. В здешнем «Содружестве» я совершенно одинок, т. е. чувствую себя одиноким. В «Бродячей Собаке» в Петербурге и в «Обществе Свободной Эстетики» в Москве я познал совершенно иное отношение к себе. Два первых моих стихотворения были напечатаны в том же сборнике, где были помещены Гумилева: «Над этим островом какие выси…» и Осипа Мандельштама «Бетховен».

В сборник «Камни… Тени…» помещены мною стихи, не расходящиеся с заглавием его. В 17-ом году вышел в Москве мой сборник «Флоридеи». Юрий Исаич Айхенвальд одобрил его.

В 18-м году я приехал в Варшаву, где работаю в весьма трудных условиях, особенно нравственно трудных.

Думаю, что достаточно о себе. Я и то злоупотребил уже Вашим великодушием.

Искренно уважающий Вас С. Барт.

6/Х 34 г.

Мой адрес: Warszawa, Moniuszki 17, m. 4

В. Kopelman, dla S. Barta.

2

30/XI 34 г.

Многоуважаемый Альфред Людвигович,

Как я был взволнован Вашим письмом, Вашим удивительно чутким и нежным отношением ко мне. Дело не в том, какого мнения человек обо мне ли или о моих делах, дело в нем самом, в его достоинстве, справедливости, благородстве. Я признаю только один культ, — это культ личности.

Вы догадались, что я не нуждаюсь в правде-справедливости, что мне можно преподнести и правду-истину. И всё же по прирожденной доброте и деликатности Вы щадили мое самолюбие. Большое сердечное Вам спасибо, бесконечно уважаемый и дорогой Альфред Людвигович! В скором времени выйдет моя вторая книжка. Быть может, надеюсь, она заслужит Ваше одобрение.

Мне, однако, хочется похвастать перед Вами. Из Парижа получил я два одобрительных отзыва, даже exag'er'es [7] . Но больше всего поразил меня отзыв Тувима.

Позволю себе привести несколько цитат из его письма:

«Moja opinja о nich jest jak najlepsza. Inna sprawa, ze dalekie sa od t. zw. „zycia“. Ale kto wie czy ta „bezczasowo's'c“ nie jest wla'snie zaleta… Najpiekniejsze sa dla mne wiersze pa'nskie na str.: 13, 19, 21, 24. Zwlaszcza ten pierwszy. Ale i w innych (z nielicznymi wyjatkami) pieknie Pan sluzy общему досмысленному делу (цитата из моего стихотворения). Trudno о glebsze siegniecie w jadro poetyckich odczuwa'n!» [8]

7

Преувеличенные (франц.).

8

«Мое мнение о них самое хорошее. Другое дело, что они далеки от т. н. „жизни“. Но кто знает, не является ли эта самая „безвременность“ их достоинством. Наилучшие для меня Ваши стихотворения на стр.: 13, 19, 21, 24. Особенно первое. Но и в других (за несколькими исключениями) Вы хорошо служите <общему досмысленному делу (цитата из моего стихотворения)>. Трудно [представить] более глубокое проникновение в ядро поэтических чувствований!» (польск.).

Невольно напрашивается мысль, что критерий в искусстве нечто весьма неуловимое. Собираюсь прочесть доклад о критерии в искусстве в «Домике в Коломне».

Ваши статьи о Достоевском мы обязательно раздобудем с Вильнером. Он очень рад, что Вы не забыли его, и просит передать Вам привет. Не откажите поблагодарить г. Мансветова за его рецензию о моих стихах. Рад, что он хоть кое-что в моей книжке принимает [9] .

С душевным приветом

искренно уважающий Вас

9

В печати отзыв Мансветова на сборник Барта не появился.

(Соломон Веньяминович) С. Барт.

Примечания

Письма к А. Л. Бему печатаются по автографам в его архиве, Lit'erarni archiv Pam'atniku Nar'odniho pisemnictvi v Praze.

Письмо к Д. С. Гессену

Митя.

Если возможна дружба, то Вы — друг… Не говорю — мой друг. Дело не в сентименте, не в слабости, а в понимании… Мой разговор с Вами всегда не напрасен. Глубоко человеческий отклик, даже мудрость, даже мудрая нежность — Вы единственный, кто так хочет подойти ко мне…

Положение мое ужасно тем, что оно нравственно-смердяще. Вся жуть бессилия и зависимости от тупых и злых от своей тупости людей, вся мелочность и грубость мелкомещанской среды — вот воздух, которым должен дышать напоследок. Это — нравственно. А физически — дым, дым, весь день дым и ночью часто сплю в непроветренной комнате. И вот, Митя, вообразите себе (Вы поймете!) физическое задыхание в дыму, астматические спазмы — страшнее всего. Но, не испытавши, не поймешь. Вчера ночью задыхался несколько минут. Глаза и руки побежали к вам, Митя, Митенька… Влекло к Вам как к человеку и как к глыбе…

Подъемлет глыбу торса, камень век [10] .

В Вас много первобытного. Такими же представляю себе молодого Толстого и молодого Ибсена. Острые углы, неуклюжесть, но вселяет доверие и влечет…

Ваш характер совершенствуется. Он неизменно очищается от примесей, которые меня смущали. За последнее время Вы стали глубже, тоньше, я сказал бы даже изысканней. Ваша изысканность при некоторой Вашей жесткости отдает крепостью хорошего напитка, здоровой теплой волны.

10

Начало стихотворения Барта, которое он прочитал Д. С. Гессену. Вошло в Душа в иносказаньи, 1935 (см. № 166).