Стихотворения. Книга стихов

Письмо домой

СВЯТОЙ ГЕОРГИЙ

Ах как много драконов на свете! Что с того, что один убит? Бьётся-бьётся в кольчугу ветер, Брызжет облако из-под копыт. А внизу — города, народы И — квадратиками — поля. Там веками ищут свободы, Только ей не гнездо — земля. Только там она — редкой гостьей: Осенит — и махнёт крылом. Плачут матери на погосте: — Что ж вы, мальчики, напролом Шли? На жизнь и смерть присягали? Не спускали своих знамён? Полегли — без крестов и регалий, А над нами снова — дракон! И откуда столько берётся? И куда ж ты смотришь, святой? И солдаты, и полководцы — На земной груди на крутой Спят. Их видно оттуда, сверху? Спят. Над ними свет голубой. И на утреннюю поверку Не поднять их простой трубой. Что ж ты смотришь, святой Георгий? И Георгий берёт копьё. Над землёю — родной и горькой — Красным заревом бой встаёт. Но так много в мире драконов, Много битв и ночных погонь! И опять — упрямо, бессонно — Скачет небом крылатый конь. 1987 Бруэрн

ПЕСНЯ МАРГАРИТЫ

Снова ночь без тебя, и день без тебя — который? Где ты, милый, в развилке каких дорог? Грозовых облаков повисли тупые горы И тебя сквозь них, наверно, не видит Бог. Ах, как я ненавижу хвалёные грозы мая, Ах, как я б растерзала всех, кто мучил тебя! Мой родной, без тебя я стала, наверно, злая. Нет, неправда, не злая! Но что мне делать, любя, Не умея забыть ни на одно дыханье, И вестей не имея, и не умея помочь? Кто тебя пожалеет в безлюдных твоих скитаньях? И какая ещё на тебя обрушится ночь? Я сама, я тысячу раз сама виновата: Как я смела тебя оставить в том октябре? Но не знала, что будет так жестока расплата За палящее солнце в тот день на Лысой горе. Где тебя найти, подай мне лишь весть, я буду Хоть в гробу, хоть в аду — в назначенный день и час! Если Бог не поможет — так я обойдусь без чуда. Я Его попрошу сегодня в последний раз. 1987 Чикаго

ПЕСНЯ ПОЛЁТА

Так седлайте скорей, пока Не начался рассвет! Дорога недалека — Всего лишь на тот свет. Всего лишь один круг От старых дорог Земли. Мы будем там поутру. За нами уже пришли. И ноздри коней дрожат Под счёт последних минут. Мы едем без багажа, Сердца оставляя тут. Так будем спешить, пока Они не разорвались! И шпоры — чёрным бокам, Чтоб сразу — в гулкую высь! Без пытки прощаньем — грянь В глазницы — свод голубой! Мы едем в такую рань, Чтоб — ничего с собой! Бессонный кромешный труд И страх подойти к вратам — Мы всё оставляем тут, Чтоб легче ответить там. Чтоб, не отвернув лица, В бестрепетный свет шагнуть — Мы вам оставим сердца: Сгодятся на что-нибудь. 1987 Лондон

ДУЭТ

Мастер: И кто бы знал, что это так возможно — Пойти гулять под вишнями в цвету, Забыть про тьму, и злую пустоту, И обо всём, что истинно и ложно. Нам ляжет под ноги полынь-трава, Друзья по ней простелят к нам дорогу, И вступит счастье в давние права — Как прежде. Только прошлого не трогай. Мы всё простили — значит, нет долгов, Вино почти черно в тяжёлых кубках — Так за тебя, тебя, моя голубка, Пришедшая с нездешних берегов! Так за тебя, спасающую нас Движением руки, единым взглядом, Одним упрямством пребыванья рядом, Когда друзья ушли, и Бог не спас... Маргарита: Это лишнее, лишнее, лишнее — Ах, не надо, не вспоминай! Мы пойдём под цветущими вишнями — Видишь, как он нас ждёт, этот край. Ты забудешь, забудешь, забудешь — Перестанет болеть голова, И придут к нам хорошие люди, И задышат в камине дрова. Ах, не думай, не думай, не думай — Больше нету ни слёз, ни оков. Мы же дома, мы дома, мы дома — Навсегда, во веки веков. Мастер: И кто бы знал, что это так возможно... 1987 Чикаго

СТИХИ КРИСТИНЕ

Быть бы голубем в Амстердаме, Вить гнездо под мостовой аркой. Слышать плеск воды между снами, Старый город с почтовой марки Облетать по утрам дозором: Все ли башни видны в тумане? Затевать с воробьями ссоры И души никому не ранить. И не помнить сырого хлеба Пополам с прошлогодним снегом, И не знать о смертях нелепых, О которых и плакать некому. Быть бы голубем — мирной птицей, В правоте своего бессилья! Только боль моя не вместится В голубином размахе крыльев. Только проволокой колючей Мне вонзилась родина в душу! Что ж, наверное, это к лучшему. Что ж, наверное, как-то сдюжу. 1987 Амстердам

«Дом под соломенной крышей...»

Дом под соломенной крышей На берегу канала. Белоголовых мальчишек Стайка возле причала. — Эй, перелётные птицы! Месяц февраль на изломе. Где вас найдёт за границей Грусть о маленьком доме? Вам забывать не больно. Но что у вас в сердце, птицы? — Воды да колокольни, Да красные черепицы. 1987 Роттердам

СОНЕТ

Опять дорога и опять закат. Опять поля печальные лежат, И родина чужая под ногами. А кто-то там над нами молча ждёт, Напоминая о себе дождём. Он знает всё, что приключится с нами. И сколько нам отмерено пути, И то, куда нам велено дойти, И что Он спросит, встретившись глазами. А птицы чертят крыльями ветра, А это значит, что и нам пора, Но каждый путь мы выбираем сами — Упрямее, чем прежде, во сто крат! Опять дорога и опять закат. 1987 Роттердам

«Засвети мне зелёный огонь среди ночи...»

Засвети мне зелёный огонь среди ночи, Я пойду на него напролом, как на свет из окна. Что ты странно глядишь, почему так измучены очи, Моя грустная кровь, моя вросшая в сердце страна? Что ты поровну хлеба на всех не ломаешь, Россия, Ты, меня научившая пайку делить пополам? Что так горько в разлуке щемишь перехваченной ксивой, И от каждой свечи что за тени встают по углам? Засвети одинокий огонь, расстели своё поле — Мне дорогу во тьме всё же легче найти, чем тебе. Хочешь — я напророчу: не будет ни страха, ни боли — Только ласковый свет на твоей непутёвой судьбе. Погоди убивать — я тебе доброты напророчу, И простят тебя дети твои, только слёзы не лей. Лишь огонь засвети, лишь решись на огонь среди ночи! И не бойся: вот видишь — тебе уже стало светлей. 1987 Лондон

МАРСИАНСКИЙ ТРИПТИХ

1 Самолётик летит, Басом песенку поёт. Два пилота в нём сидят — Один с усами, другой без. Нам усов не разглядеть, Потому что высоко. Самолётик не видать, Потому что темнота. Только видно огоньки: Они сверху, мы внизу. ...Если с Марса поглядеть — Будет всё наоборот. 2 Вот котёнок идёт — Весь из лапок и хвоста. Вот старушка прошла — Из авосек и платков. Вот трамвайчик бежит — Из жестянок да звонков. А вот мы, дураки — Из вопросов и стихов. ...Если с Марса посмотреть — То останутся стихи. 3 Вот мы едем в метро, Отражаемся в стекле: Две косички, седина, Чья-то шляпка набекрень, Чьи-то серые усы И усталые глаза, Чьи-то тёмные очки И с перчаткою рука. Все мы сами по себе, Все стоим плечо к плечу. ...Если с Марса поглядеть — Будет видно лишь траву. 1987 Лондон

«Где-то сад, там заморские птицы на ветках цветут...»

Где-то сад, Там заморские птицы на ветках цветут. Мне туда не попасть, Моё место не там и не тут. Почему же мне снится Слабый утренний свет и крыло снегиря? Ах, заморские птицы, Вам тоже нельзя за моря. А меня не пускает к вам в сад Та решётка — далёко, в Перми — Между мной и друзьями, И поезд на стыках гремит: — На этап, на этап! Собирайся в пятнадцать минут, Не бери барахла! Твоё место не там и не тут. И покуда они по этапам — Ты будешь в пути. Ах, как птицы зовут оставаться! Но надо идти. 1987 Нью-Йорк

«Аx, как наша планета мучительно невелика...»

Аx, как наша планета мучительно невелика: Все ребячьи качели похожи одни на другие, И всё те же гуляют по душам четыре стихии, И всё так же внимательно смотрят на нас облака. Мы въезжаем в весну, и сужаются рельсы на юг, Но на север направлены птичьи тревожные стаи. Мы апреля не ждём, Но сердцами в него прорастаем Так счастливо и трудно, как будто во славу Твою. 1987 Вашингтон