Нагая юность с зеркалом в рукеЗеленые заливы отражает,Недвижной пикой змея поражаетЗолотокудрый рыцарь вдалеке.И медью пышут римские законыВ дымах прощальных пламенной Дидоны.Какие пристани, Эней, Эней,Найдешь ты взором пристально-прилежным?С каким товарищем, бродягой нежным,Взмутишь голубизну седых морей?Забудешь ты пылающую ТроюИ скажешь: «Город на крови построю».Всегда ограда — кровь, свобода — зверь.Ты — властелин, так запасись уздою,Железною ведешься ты звездою,Но до конца звезде своей поверь.Смотри, как просты и квадратны лица, —Вскормила их в горах твоя волчица.И, обречен неколебимой доле,Мечта бездомников — домашний гусь(Когда, о родичи, я к вам вернусь?),Хранит новорожденный Капитолий.Пожатье загрубелых в битве рукСильней пурпурных с подписью порук.Спинной хребет согнулся и ослабНад грудой чужеземного богатства, —Воспоминание мужского братстваВ глазах тиранов, юношей и пап.И в распыленном золоте туманаЗвучит трубой лучистой: «Pax Romana».
Месяц молочный спустился так низко,Словно рукой его можно достать.Цветики милые братца Франциска,Где же вам иначе расцветать?Умбрия, матерь задумчивых далей,Ангелы лучшей страны не видали.В говоре птичьем — высокие вести,В небе разводы павлинья пера.Верится вновь вечеровой невестеТень Благовещенья в те вечера.Лепет легчайший — Господне веленье —Льется в разнеженном благоволеньи.На ночь ларьки запирают торговцы,Сонно трубит с холма пастух,Блея, бредут запыленные овцы,Розовый час, золотея, потух.Тонко и редко поет колокольня:«В небе привольнее, в небе безбольней».Сестры сребристые, быстрые реки,В лодке зеленой сестрица луна,Кто вас узнал, не забудет вовеки, —Вечным томленьем душа полна.Сердцу приснилось преддверие рая —Родина всем умиленным вторая!
В душе журавлино просто,Чаша налита молоком сверх меры…Вдоль плоских полотнищ рекиЛомко стоят тростникиВыше лошадиного роста,Шурша, как из бус портьеры.Месяц (всегда этот месяц!) повисРожками вниз,Как таинственный мага брелок…Все кажется, где-то караулит, — лежит(В траве, за стволами ракит?)Стрелок.Подхожу к самой воде…Это — длинное озеро, не река. —Розовые, голубые лужицы.Ястреб медленно кружится,И лоб трет рука:«Где, где?»Лодка, привязанная слабо,Тихонько скрипит уключинами.Птицы улетели в гнезда.Одиноко свирелит жаба.Милыми глазами замученнымиЛиловеют звезды.Кажется, никогда не пропоет почтовый рожок,Никогда не поднимется пыль,Мимо никакой не лежит дороги.И болотный лужокНичьи не топтали ноги.Прозрачный, фиалковый сон,Жидкого фосфора мреянье,ВеяньеНевечернего светаТопит зарей небосклон,Тростник все реже,Все ниже.Где же, где жеЯ все это видел?Журавлино в сердце просто,Мысли так покорно кротки,Предо мной стоит подростокВ голубой косоворотке.Высоко застегнут ворот,И худые ноги босы…Сон мой сладостно распоротВзглядом глаз его раскосых.За покатыми плечамиЗолоченый самострел,Неуместными речамиДух смущаться не посмел.Молча на него смотрел,А закат едва горелЗа озерными холмами.Наконец,Будто не он,А воздухЗвонким альтомКолеблясь побежал:«Червонный чернецОтвета ждалО том,Где венец,Где отдых?Я — встречный отрок,Меня не минуешь,Но не здесь, а тамВсе узнаешьО чуде,О том, где обетный край».Я молчал,Все молчалоПри лиловой звезде,Но сердце дрожало:«Где?»Косил, косилНеподвижно зеленым глазом…— Там живут блаженные люди! —И указал(Вдруг такою желанною,Что только бы ее целовать,Целовать и плакать)РукоюНа еле освещенный зареюНа далеком холмеКрасный, кирпичный сарай.