Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Шрифт:

«Над сонным легче — доброму и злому…»

Над сонным легче — доброму и злому, Лицо живет, но безответно. Там, Наверное, свет виден по-иному, И так понятно бодрствующим нам: Там жизнь — как луч, который преломила Усталости ночная глубина, И возвращает мстительная сила Все, что тобою прожито, со дна. Минувший день, назойливым возвратом Не мучь меня до завтрашнего дня, Иль, может, злишься ты перед собратом, Что есть еще в запасе у меня? Но, может, с горькой истиной условясь, В такие ночи в несвободном сне Уже ничем не скованная совесть Тебя как есть показывает мне.

«Сказали так, что умер я…»

Сказали
так, что умер я. Не знал.
Но слишком многих я похоронил. Идет душа, храня живой накал, Идет — среди живых и средь могил.
И как-то странно чувствую порой В глазах людей, увидевших меня, То отраженье, где еще живой Встаю — свидетель нынешнего дня. И те, кого я скорбно хоронил, Глядят моими честными глазами На этот мир, где жизней и могил Число должны определять мы сами.

«И я опять иду сюда…»

И я опять иду сюда, Томимый тягой первородной. И тихо в пропасти холодной К лицу приблизилась звезда. Опять знакомая руке Упругость легкая бамбука, И ни дыхания, ни звука — Как будто все на волоске. Не оборвись, живая нить! Так стерегуще все, чем жил я, Меня с рассветом окружило, Еще не смея подступить. И, взгляд глубоко устремя, Я вижу: суетная сила Еще звезду не погасила, В воде горящую стоймя.

«Ночь идет подземным переходом…»

Ночь идет подземным переходом, В свете газа Мертвенно-бела. Мерно повторяемая сводом, По ступеням шаркает метла. Там немолодая, В серой шали Женщина метет, Метет, метет, Пешеходы реже, Реже стали, Наверху машин Чуть слышен ход. И она По каменным ступеням Тихо поднимается с метлой, Дышит крепким Воздухом осенним И глядит На небо над Москвой. А оно темно и величаво, И, на площадь Не пуская тьму, Свет Столбообразными лучами Отовсюду Тянется к нему. Башня Часовым певучим боем Ночь державно Делит пополам. И таким осенены покоем Золотые купола! Развязала шаль Рукой усталой, Слушая высокий, Чистый бой, И вздохнула — Словно легче стало Бремя жизни, Жизни прожитой.

«Мрак расступился — и в разрыве…»

Мрак расступился — и в разрыве Луч словно сквозь меня прошел. И я увидел ночь в разливе И среди ночи — белый стол. Вот она, родная пристань. Товарищ, тише, не толкай: Я полон доверху тем чистым, Что бьет порою через край. Дай тихо подойти и тихо Назваться именем своим. Какое ни было бы лихо — Я от него хоть здесь храним. Вокруг меня — такое жженье, Вокруг меня — и день и ночь Вздыхает жизнь от напряженья И просит срочно ей помочь. И все размеренно и точно: Во мраке ль ночи, в свете ль дня В ней все неумолимо-срочно — Ну что же, торопи меня, Людская жизнь, но дай мне в меру В том срочном вынести в себе С рожденья данную мне веру, Что вся — насквозь — в твоей судьбе. И этой вере дали имя Понятное, как слово «мать». А нас зовут, зовут детьми твоими. Так дай взаимно нас понять.

«В

такие красные закаты…»

В такие красные закаты Деревья старые и те Дрожат, Как будто виноваты В своей осенней нищете. Но в их изгибах обнаженней Я вижу напряжение сил, С которым леса шум тяжелый Здесь каждый ствол их возносил.

«Весь день как будто жду кого-то…»

Весь день как будто жду кого-то. Пора, пора! Вон пыль собакой под ворота И — со двора. С такою пылью только давний И скорый друг. Минута встречи — все отдай ей Сполна и вдруг. Звенело золотом нам слово И серебром, Так чем поделимся мы снова, Каким добром? Входи скорей, не стал я нищим, Хоть знал семь бед, А что потеряно — отыщем, Как вспыхнет свет. Не будет света — вздуем мигом Огонь в ночи. Ты только мимо, мимо, мимо Не проскочи.

«Давай погасим свет…»

Давай погасим свет — Пускай одна Лежит на подоконнике Луна. Пускай в родное Тихое жилье Она вернет Спокойствие мое. И, лица приподняв, Услышим мы, Как звуки к нам Идут из полутьмы. В них нет восторга И печали нет, Они — как этот Тонкий полусвет. А за окном Такая глубина Что, может, только Музыке дана. И перед этой Странной глубиной Друг друга мы Не узнаем с тобой.

«Ты пришла, чтоб горестное — прочь…»

Ты пришла, чтоб горестное — прочь, Чтоб земля светилась, как арена, Чтобы третьей — только эта ночь На огне на праздничном горела. И пускай взывает к небу дым, Пусть ночная кровь заговорила, На земле мы верно повторим Только то, что в нас неповторимо.

«Прощаясь с недругом и другом…»

Г. Улановой

Прощаясь с недругом и другом, Взвивает занавес края, И сцена — Палуба моя — Всплывает белым полукругом. Уже тревогой Распят фрак Перед оркестром, ждущим знака, И тишина — как чуткий враг, И там, Угаданный средь мрака, Огромный город впереди, Нагроможденный ярусами. Так что ж, Пронзай, казни, гляди Неисчислимыми глазами! Я здесь. Я словно в первый раз Свое почувствовала тело. Я притяженье Этих глаз Превозмогла, преодолела. И вот лечу, и вот несу Все, с чем вовеки не расстанусь, И тела собственного танец Я вижу Где-то там, внизу. А как оно послушно мне, И как ему покорны души! Я с ними здесь Наедине, Пока единства не нарушит Аплодисментов потный плеск, Ответные поклоны тела, А я под этот шум и блеск, Как легкий пепел, отлетела.

«Все — без нее: и этот стих…»

В. М.

Все — без нее: и этот стих, И утра, ставшие бездонней. Но холодок живых ладоней Еще я чувствую в своих. О музыкант, лишенный рук! Ты ощущать не перестанешь, Как он под пальцами упруг, Нетронуто-холодный клавиш. И словно вновь исполнят долг Несуществующие руки — И ты опять услышишь звуки, Как я тот голос, что умолк…
Поделиться с друзьями: