Стилист

Васька только что освободился из тюрьмы, но сразу влился в жизнь как исправившийся индивид. У него имелась специальность — паркетчик, а с ней пропасть трудно. Заказы приплывали всегда, только отличались своей ценой. Первый он взял государственный — паркет в санатории. Там и встретил свою будущую жену — массажистку, которая сразу приметила его — чернявого, наглого. Прошёл мимо, хлопнул по заду: «Привет, красотка». Зинка только что развелась и скучала без мужчины. Этот показался ей хорошим. Есть работа, значит, и деньги, весёлый и с виду не урод. Она пару раз заглядывала в директорский кабинет, где Васька укладывал паркет. Работал он ловко, знал своё дело. На обед не отвлекался. Зинка принесла ему из столовой пюре с сосисками и, пока он ел, строила глазки и напрашивалась на свидание. К концу Васькиного перекуса она получила, что хотела.

Васька рос, не избалованный изысками. Завидовал одноклассникам с новыми кроссовками, плеерами, модными куртками. Он по-своему старался восстановить справедливость и равенство. Растоптал ногой диски для дорогого плеера, пролил краску на новые спортивные туфли соседа по парте, чиркнул бритвой по ладному новенькому рюкзачку…

Однажды после «баночки пивасика» прижал в подъезде генеральского сынка и снял с него джинсы. Американские штаны не застегнулись на Васькиной мощной фигуре. Он их порезал и выбросил в мусоропровод. Но генеральский сыночек не побоялся нажаловаться, а строгий его папа довёл дело до конца — Ваську посадили. Зинка, выбирая себе кавалера, не видела никакой крамолы в том, что Васька экспроприировал у богатеньких их барахло. Единственной её печалью стали слишком некрасивые поступки любимого мужчины в стадии алкогольного опьянения. Стадия эта приходила в Васькин организм довольно часто. И тогда — держись, Зинка! Приводил домой проституток и желал, чтобы Зинка брала у них уроки, слушал одновременно телевизор, магнитофон и радиоточку на максимальной громкости, упражняясь в метании стульев в стену. Повешенный на гвоздь унитаз рядом с велосипедом в общем коридоре, включённая ночью «болгарка» для выпиливания запертых дверей в комнату жены, разборки с сантехником в стиле восточных единоборств… О, сколько их случалось — необъяснимых Васькиных поступков! Зинка знала, что под горячую руку попадаться мужу опасно, она научилась быть осторожной женой.

Паркет, оставшийся от заказов, Васька по-хозяйски тащил к себе домой. Одну из комнат в квартире полностью, до потолка, заложил узкими деревяшками. Паркетчик знал: такой материал, отменно высушенный, обязательно пригодится.

И вот, наконец, долгожданный заказчик появился.

Полковник в отставке построил своей крале квартиру в центре Минска. Кроме арочных стеклопакетов, ванны-джакузи и шикарной гардеробной с зеркальными шкафами в квартире был задуман паркетный пол из ценных пород дерева. Полковник заплатил щедрый аванс. Васька решил удивить своим мастерством и выбрал самый сложный вид укладки паркета в виде плетёнки с акцентами, а в центре гостиной задумал круг с мозаикой из ценных пород дерева.

Довольный качественной работой заказчик в конце смены наливал паркетчику коньячка. Дома Васька закатывал глаза, рассказывая о квартире, в которой работал, хлопал по столу ладонью:

— Обеды только в кабаках! Пьёт лучший коньяк в пять звёзд! А часы знаешь у него какие? Тысячу зелёных стоят!

Каждая фраза обязательно имела припев в виде непечатной лексики, которая выражала несомненный восторг, и предельное уважение.

Васька надеялся, что этот заказ станет настоящей «золотой жилой», потому что у полковника есть такие же богатые дружбаны, они ведь придут в гости и увидят высокохудожественную работу хорошего паркетчика. Поэтому Васька работал на совесть. Медленно, но очень качественно.

Несколько раз Полковник приходил со своей молодой подругой, чтобы показать, как идёт работа. Васька терпеть не мог, когда вмешивались в рабочий процесс. Фифа хотела, чтобы работа делалась по-быстрому. Подолгу стояла над душой, глядя, как паркетчик подбирал по цвету куски дерева для узора. Пробовала давать советы (!), а однажды пренебрежительно сказала: «эти вот крендибобели из сталинской эпохи — несовременно и пошло».

«Сука», — подумал Васька, но надо было терпеть. Он слышал, как уходя, она что-то недовольным тоном говорила своему папику, а он её утешал и успокаивал. Васька понимал свою дистанцию и матерился только про себя. С Полковником портить отношения из-за его шалавы не хотелось. Мужская дружба превыше всего.

Однажды во время перекура на балконе полковничьей квартиры Васька очень ясно увидел, как к подъезду подкатила белая машина, из неё вышла вихлявая Геля, которая громко смеялась и трясла своей лохматой причёской. А смешил её стильный водила, который из багажника доставал фирменные сумки-пакеты. Потом они поцеловались, и девица процокала в подъезд, на ходу ещё раз обернувшись и послав воздушный поцелуй своему любовнику, в чём совершенно не сомневался опытный в амурных делах паркетчик. Он хорошо запомнил этого хлыща в светлом пальто и разноцветной головой.

Геля доставила Ваське аванс. Но принесла не те деньги, о которых договаривались с заказчиком, а значительно меньше, за минусом того, что находилось в новеньких пакетах из бутиков. Васька понимал ситуацию и жалел Полковника, о чём сообщил ему во время традиционной рюмашечки коньяка в конце рабочего дня. Отставной военный извинялся за урезанную сумму аванса и наливал себе ещё и ещё. Их мужской разговор затянулся за полночь.

Добравшись домой на последнем автобусе, паркетчик положил перед женой корявую записку.

Ей следовало явиться по адресу, нацарапанному Васькой на обрывке элитных обоев, представиться массажисткой районной поликлиники и провести хозяйке квартиры десять сеансов общего массажа. Бесплатно. Вроде как очередь подошла на эту процедуру.

— Бесплатно? — заартачилась Зинка.

— Дура, это ей бесплатно, тебе стольник достанется, если всё сделаешь правильно.

— Да что ж я могу сделать неправильно, если массаж уже двенадцать лет делаю?

— Тебе проговориться нельзя. Чтобы даже нигде не промелькнуло, что массаж заказной.

Зинка поехала по адресу на Орловку, в старые хрущобы. Квартира оказалась в вонючем подъезде на первом этаже, со старой обшарпанной дверью, обитой коричневым, лопнувшем по центру дерматином. Её открыла пожилая женщина с остатками химической завивки на голове, в самодельном фартуке, слепленном из нескольких кусков защитной ткани. Она трогательно удивилась, узнав, что поликлиника вспомнила про неё. Всю процедуру рот у неё не закрывался. Зинка узнала, что у женщины две взрослые дочки, учатся в институтах. Обе платно. Муж — бывший военный, изо всех сил подрабатывает, чтобы оплатить учёбу. Денег в семье не хватает. Девчонки носят по очереди одни сапоги. На вторые она деньги ещё не насобирала. Экономия везде, а мужу после тяжёлой работы надо восстанавливать силы. Нужно мясо.

— Вот сегодня вымя готовила. Но не знаю, может, у него аппетита не будет. Мой Степан Григорьевич такой деликатный, никогда не скажет, что я невкусно приготовила. Понимает, что у нас денежные трудности.

Зинка смотрела на её бумазейный халат, висящий на спинке стула, на котором ясно были обозначены аккуратно сделанные латки, старенькое бельё, давно потерявшее первоначальный цвет от долгих стирок, и пыталась угадать: кем же приходится эта уставшая от жизни женщина успешному бизнесмену-полковнику, который строит для любовницы уютное гнёздышко.

Дома с порога спросила у Васьки:

— А как зовут твоего заказчика, которому ты паркет кладёшь?

— Степан Григорьевич.

— Вот кобель драный! Жена из сил выбивается, дочки одни сапоги на двоих имеют, квартира без ремонта, латки на халате, вымя — главный продукт на обед. А он квартиру строит, ни сном, ни духом…

— Молчи, дура. Мужик он классный. Дочки учатся за его деньги, заботится о здоровье жены! Видишь, массаж заказал. Квартира — его заслуга, значит.

Зинка ушла к себе в комнату. Поплакала немножко и долго не могла уснуть.