Still Here

Парень хочет кивнуть в ответ судорожно, но тугой ремень поперек лба не позволяет. Ему не верится, что они так легко содрали его броню жесткости и хладнокровия, пестуемую последние годы. Кажется, он лишился кожи и теперь реагирует остро даже на незначительные жесты и интонации. Куроро удовлетворенно впитывает чужой жест, видя сейчас совсем другого человека - такого же тонкого, юного, но даже в самой неудобной и возможно унизительной для кого-либо другого ситуации, не теряющего насмешливого спокойствия.

– Тогда, годы назад, мы пришли не просто потому, что нам были нужны глаза Курута.
– Мужчина на миг прикрывает глаза, вспоминая события, оставшиеся болезненным шрамом до сих пор внутри памяти. Они тогда еще жили в метеор-Сити большую часть времени, не имея возможности полноценно покидать его надолго все вместе. Соседние страны надежно защищали свои границы от интервентов и не желали, чтобы отщепенцы со Свалки, появлялись на их территории. Доны мафии щедро поддерживали свои связи с этим местом, набирая людей здесь, но, по сути, покинуть его было почти не реальным обычному человеку.

Люцифер раскрывает глаза - почти черные провалы в этом полумраке, смотрит прямо на пленника. В одной его руке возникает книга, а в другой через несколько шелестов страниц - револьвер, извлеченный из под плаща - единственная по настоящему физическая вещь. Он одолжил Нен-технику у Паку, чтобы не размениваться на дешевые монетки-слова. Женщина собрала по просьбе своего лидера осторожно все воспоминания Пауков - одно за другим, скрупулезно и осторожно, складывая общую картину. А затем вложила Нен-пули в свой револьвер и отдала боссу, не сомневаясь ни на миг. Он мог красть у чужих, но своим всегда возвращал их силы взятые взаймы.

Пустой стул упал на пол, не удержавшись на шатких ножках, когда мужчина встал. Плащ лег шуршащими крыльями тьмы по бокам, всего два шага - вот, сколько оказалось до прикрученного к пыточному столу мальчишки. Фэйтан отодвигается чуть в сторону, освобождая место, впитывает запах чужого опасения кожей и облизывает губы кончиком языка голодно - Курапика сжал зубы, он не знает назначения этой техники и ждет любой боли от безумцев напротив. Лидер Пауков молчит - не теряя улыбки. Металл оружия прижимается к чужому подбородку снизу и блондин надеется лишь, что одного выстрела хватит до смерти. Черные глаза прямо напротив. В них бликами свечей танцуют дьявольские огни, пытаясь обнажить дно, где прячется самое жуткое в этом мужчине. Курута кажется, что он почти увидел, понял....когда сильные пальцы Паука спускают курок.

Взрыв в голове почему-то не приносит боли - но он разрывает на части и погружает внутрь, затягивает как в омут болота, сквозь голоса, звуки и запахи, касания и мысли. Курапика не может отличить свои от чужих - захлебывается ими как недавно кровью, короткие ногти скребут по дереву поверхности, к которой он надежно прикреплен, обламываются болезненно - но парень не замечает.

Свалка принимала все, что ей отдавали - мусор, ненужные вещи....людей. И тогда, молодая еще группировка Пауков, прочесывая новые партии мусора в поисках ценно-интересного, нашла настоящее сокровище для этого места - мальчишку, раненного и беспомощного, скрывавшегося здесь от преследовавших его охотников за редкостями. Куроро вытащил его из под завала, задумчиво рассматривая ссадины и резаные раны - уже полные инфекции, от которой чужая кожа горела в лихорадке, сочащиеся гноем. В остальном, молодому предводителю Риодана не доводилось видеть здесь кого-то настолько же красивого. И хотя бы поэтому, он забрал неожиданную находку себе, не связываясь с медиками города. Люцифер осознавал прекрасно - попади тот в местный аналог больницы и обратно уже не выйдет, его присвоит себе в домашние питомцы кто-нибудь из Совета. Старики любили развлечься подобным образом. Для тех, кто не в силах найти себе самостоятельно пропитание или заработок - это прекрасный выход.

Может, то было элементарным проявлением жадности и зависти - она царапала и кусала Куроро изнутри в те времена сильнее обычного голода. Нищета, отсутствие еды и информации, равнодушные чаще всего друг к другу люди - он мечтал вырваться оттуда, оставить это за спиной в прошлом и двигаться вперед вместе с теми, кого избрал своей семьей. Тонкое тело в руках не весило ничего - для усиленных Нен мышц, новый гость и жилец Свалки казался легче пера.

– Босс?
– Финкс, такой же мальчишка, как и сам Куроро, еще не сильно выше Фэйтана, показался меж завалов мусора и замер, так же увидев хрупкую, как статуэтка, фигурку. Если бы не травмы - мальчишку можно было принять за произведение искусства, от которого избавились, возможно, по ошибке. И сложно не понять по легкой улыбке на губах брюнета, что расставаться с такой ценностью он не собирается. Силовик невольно хрустнул пальцами, повел плечами, пытаясь разогнать мурашки, волной ледяных муравьев пробежавшие по спине. Его мысль высказал вслух появившийся рядом Фэйтан.

– Красивый.
– Азиат замер рядом, не подходя близко, пока им не позволили, и, показывая, что не претендует на находку. В конце концов, они все считались тут мусором - что вещи, что люди, которых и не существовало официально по бумагам. Если лидер пауков захотел бы присвоить себе одного из разумных, его вполне можно было понять. Куроро усмехнулся чуть шире, видя чужой интерес, и сам подошел ближе, словно хвастаясь находкой, позволяя прикоснуться.

– Никогда не видел таких длинных волос.
– Кажется, у Финкса пересохло во рту. Его грубые мозолистые пальцы, привыкшие калечить и убивать, провели по испачканной мусором шелковой волне, ниспадающей до самой земли. Тяжелые, плотные пряди слиплись от помоев, и гнили, но все равно сверкали на солнечном ядовитом свету - пары, витающие над свалкой, здорово нарушали озоновый слой, как итог светило здесь больше обжигало, нежели грело.

– В нашей дыре их будет трудно сохранить.
– Изрек уже тогда мрачный Фэйтан. Он ухватил чужой подбородок и повернул из стороны в сторону, рассматривая раны с профессиональным интересом мясника. Но чужая красота и его не оставила равнодушным.
– Шрамы останутся.
– Констатировал, наконец. Потер подушечкой большого пальца красные пятна на сливочной коже, ощупывая их, заставляя бессознательного гостя вздрогнуть. По точеному лицу пробежала судорога, заставляя вспыхнуть у Фэйтана особо острый психоз. Он нажал бы сильнее, чтобы снова увидеть эту реакцию, но Куроро мягко качнул головой предупреждающе. Палач Риодана нехотя опустил руку.
– У него уже солнечные ожоги.
– Процедил, недовольный тем, что ему не дали развлечься с новой игрушкой. С другой стороны - игрушка принадлежит боссу, он первый нашел.

– Тогда думаю нужно его унести.
– Люцифер снова улыбался - он всегда был таким, с самого детства, радующийся каждой прожитой минуте, но не боящийся смерти. У других жителей свалки, чем старше становился мальчишка, тем чаще он вызывал дрожь и желание оказаться подальше, не смотря на совершенно искреннее выражение лица. Лишь для товарищей, принимающих его со всеми плюсами и минусами, он улыбался по-настоящему, а остальные подсознательно ощущали угрозу в нем.
– Поможешь прочистить раны?
– Склонил голову чуть вперед, глядя на азиата пытливо из под ресниц, предлагая причинить боль которую тот так любил на совершенно законных основаниях.

– Отчего бы и нет?
– Ответная усмешка Фэйтана напоминала порез нанесенный ножом по лицу - раскрытую свежую рану с ощеренными наружу осколками белых костей. Покосился на Финкса.
– Принеси травы.
– Тот кивнул и тут же исчез фактически из поля чужого зрения.
– Сдается мне, наш маргинал влюбился по самое не балуйся.
– Произнес снисходительно. Куроро не ответил, считая, что тут и так все ясно. Он сам не смог остаться равнодушным не смотря на отстраненность, которую ощущал к незнакомым людям. Так было гораздо проще убивать тех, кто мешал ему на пути.

Финкс ввернулся уже через час - плечом открывая крепкую дверь из листа металла, обработанного мощными руками Уво. Крохотное жилище Куроро пряталось у основания одной из самых больших гор мусора - частично погруженное в землю как полуподвал, лишено практически окон - лишь несколько крохотных проемов под самым потолком пускали внутрь солнечные лучи через цветные стекла, собранные на клей. Большую часть света давала свечи, горящие по всему помещению - электричество являлось слишком ценным ресурсом, дабы тратить его еще и на освещение. Тонкие палочки из вываренного жира, даже не воска, добыть гораздо проще.