Still in Love With You

Я помнил, как Аспен был против, когда узнал, что Брайс хочет погулять со мной. Пришлось долго его уговаривать. Брайс где-то нашла для нас старые поношенные вещи. Тяжело было в жаркую летнюю погоду гулять в толстовке с накинутым на голову капюшоном, но анонимность была превыше всего. Хотя в этой толстовке я обращал на себя куда больше внимания, чем если бы был без неё.

Брайс показала мне настоящий Анджелес с его низшими кастами. Люди нуждались в нас, а мы не обращали на них внимания, принимая их как само собой разумеющееся. Неотделимый антураж богатства. Кто-то же должен был прибирать. Они все были заложниками своих цифр, а мы не облегчали им жизнь. У некоторых даже не было денег, чтобы купить себе что-нибудь необходимое. А если всё же возможность выпадала, то они покупали то, что некогда принадлежало Иллеа. После экспорта товар возвращался к нам втридорога, и люди уже не могли позволить себе некоторые вещи.

Продав сейчас нефть, мы получим ее в другом виде. Бензин для автомобилей станет дороже, и некоторым придётся забыть об этом средстве передвижения. Возрастут цены на перелёты и переезды. Но если я оставлю нефть в стране, мы смогли бы уменьшить стоимость товара в несколько раз. Появится всего лишь надбавка за обработку.

Меня останавливала только реакция отца. Он будет в бешенстве, но мне было не впервой сносить его гнев на себе. Целостность моей и без того побитой шкуры или благополучие моего народа?

Я перевёл взгляд на второй документ и отодвинул на край стола тот, в котором говорилось об экспорте. Постучав ручкой по столу, я сделал глубокий вдох и вывел свою подпись на листке бумаги, а затем поставил печать.

— Надеюсь, отец меня не убьёт, — вздохнул я.

POV Америка

Я пролежала всю ночь без сна. Закрывая глаза, я видела Максона, открывая, я представляла его лучезарную улыбку, которая сводила меня с ума. Его руки на моей талии, его мягкие губы. Я улыбнулась и провела кончиком пальца по губам. Его слова породили в моей душе надежду. Как я могла теперь спокойно ко всему относиться?

— Ааа, — прорычала я и ударила себя подушкой по голове. За окном уже начало светать, значит в Мидстоуне уже был день. Нащупав телефон, я набрала знакомый номер.

— Привет, — радостно ответила мне Алана. — Я всё думала, когда же ты позвонишь.

— Привет, — голос Аланы успокаивал. Он служил якорем, который мог удержать меня от падения вниз. Хотя расскажи я всё подруге, она сама толкнёт меня в пропасть и скажет, чтобы не благодарила. — Ты сейчас где?

— Иду к Идлин. Мы обе жаждем услышать, как там тебе отдыхается на море.

— Притормози. Мне нужно поговорить с тобой наедине.

— Хорошо, теперь я зашла в подсобку и тебя внимательно слушаю.

— Я запуталась, Алана. Я не знаю, что мне делать, — чуть ли не плача, произнесла я.

— Истерить будешь потом, сначала расскажи, что стряслось, — обеспокоенно ответила она.

И я всё ей рассказала, не опуская ни одной детали. Если я не могла сама решить, что делать, то тогда пора было подключать Алану. К тому же, с каждым произнесённым словом на душе становилось легче.

— И чего ты сопли разводишь? — наконец спросила Алана. — Бери быка за рога, пока он не сопротивляется.

— Нет, — покачала я головой. — Всё сложно, Алана. Он любит Америку, но женат на Крисс и что-то испытывает ко мне. Это же дурдом какой-то. Как он ещё не свихнулся сам.

— Я услышала только то, что он что-то к тебе испытывает.

— Это что-то не обязательно может быть любовью, — открестилась я. — Может, это лёгкая форма влюблённости, которая через месяц или два пройдёт. Этого недостаточно, чтобы с бухты-барахты переступить черту, которую сама же и провела.

— Но влюблённость всё-таки может перерасти в любовь. В конце концов, он уже любит тебя.

— Не меня, а Америку. Плюс, ещё есть Крисс. Я не могу вот так просто разрушить их брак. Это ведь будет такой скандал. Максон никогда на такое не пойдёт, даже если каким-то образом полюбит меня, а я в свою очередь не хочу становиться его любовницей. Лучше послать его сейчас, чем потом реветь в подушку.

— Кажется мне, ты уже начала это делать, — хмыкнула она. — Олив, ты просто сейчас на взводе и растеряна. Просто попробуй мыслить здраво. У тебя есть все шансы стать той, кем ты должна была стать ещё восемь лет назад. Собери волю в кулак и дай последний бой так, чтоб я гордилась тобой. Если ты его любишь, а ты его любишь, даже не отрицай, то действуй. Борись!

— Я не могу бороться сама с собой, — вздохнула я. — Как бы странно это не звучало, но я завидую Америке. Он правда любил меня, но я плохо понимаю, почему он тогда так поступил. Все эти годы он корил себя за эту ошибку и продолжал любить меня.

— Боже, как всё запущено. Я тут смотрю на медицинский спирт и на краник с водой. Какие там пропорции при разведении водки?

— Алана, — простонала я, падая на подушки. — Ты не помогаешь.

— Ладно, ладно, прости, — вздохнула она. — Я вот что думаю. Попытаться стоит, иначе потом ты будешь жалеть всю оставшуюся жизнь. Вдруг и правда у тебя всё получится. Когда-нибудь соберёшься потом с духом и откроешь ему правду, а сейчас просто отпусти ситуацию. Расслабься и жди, к чему всё это приведёт. Попробуй влюбить его в себя снова. В конце концов, если он не дурак, то полюбит вновь именно настоящую тебя, а не твою новую мордашку. Главное ведь не внешность, а то, что скрывается под ней.

— Это что получается: он будет изменять мне со мной же? — выпалила я.

— Господи, Олив, твои тараканы непробиваемы! — возмутилась Алана. — Всё, я сказала своё мнение. Твоё дело прислушаться или закрыть глаза, как ты это любишь делать. В конце концов, прекрати жалеть себя и рискни.

— Алана, — но она бросила трубку. — Чёрт.

Я постучала трубкой по губам, обдумывая её слова. В чём-то она была безусловно права: я привыкла держать всё в своих руках. И я боялась отпустить вожжи, потому что кобылка под именем «Судьба» поскачет так, что мама не горюй. Если я упаду, то вряд ли смогу потом ещё раз подняться. Это была игра по-крупному, где на кону стояли жизни многих дорогих для меня людей.

— Оливия, вы любите читать? — я резко подпрыгнула, когда услышала этот вопрос. В коридоре никого не было, значит вопрос прилетел из комнаты, мимо которой я прошла. Дверь была открыта, и на паркет лился яркий солнечный свет, который слепил глаза.

Я вернулась на несколько шагов назад и заглянула в комнату. Это оказалась библиотека. Уютное помещение с большим количеством стеллажей, с двумя огромными окнами во всю стену, благодаря которым комната хорошо освещалась. Два на вид мягких кресла ютились по середине комнаты, между которыми стоял стеклянный столик. Крисс сидела в кресле возле окна, держа в руках книгу. На соседнем столике стоял поднос с прохладными напитками. Она казалась мне неестественно бледной в этот солнечный день.

— Да, Ваше Высочество, я люблю читать, — ответила я, делая реверанс.

— Не составите мне компанию? — дружелюбно улыбнулась Крисс. «Вот так испытание на прочность! Провести в её обществе несколько часов и не пытаться думать о её привлекательном муже. Упасть не встать, только дайте мне поиздеваться над собой!» — Максон и Кэролайн отправились на свою рыбалку, а мне одной скучно.

— Да, конечно, — я прошла в комнату и села в соседнее кресло, рассматривая стеллажи с книгами. За спиной послышался громкий кашель, но Крисс быстро взяла себя в руки.