Стивен Эриксон Падение Света

Что-то не так. Это он знал. Покойникам Тисте тут не место, их мир таится от смертных. Им нет причин быть здесь. Но, возможно, они всегда были здесь, и лишь благодаря новообретенному проклятию он может их видеть, тогда как другие - нет. Возможно, эти толпы существовали всегда, тысячи и тысячи призраков, словно мухи клубящихся в местах обитания живых, тянущихся к тому, что утеряли.

Им нечего сказать - или их не слышно. Всего лишь глаза, плененные слабыми воспоминаниями о телах. Мысль о смерти как плене устрашила Вренека, рассудок устремился к иным, еще более жестоким мыслям. "Я ищу мести. Желаю навредить тем, что вредили Джинье и мне. Хочу послать их души в это призрачное королевство пустоты. Пусть остаются там, немые, видящие, но не способные коснуться. Пусть страдают".

Он никогда не думал, что мысли могут быть жестокими сами по себе. Мщение казалось таким чистым понятием. Уравнять сделанное. Смерть за смерть, боль за боль, потеря за потерю.

Сам лорд Аномандер верил в мщение.

Но теперь... какое же удовлетворение принесет месть? Даже взрослые мужчины и женщины толкуют о мести, словно она может исправлять сделанное. "Но ничего такого не исправить, да. Убийцы и насильники умрут, так что не смогут продолжать. Так и надо, не правда ли? Столкнуть их с утеса жизни, вниз, в Бездну.

Но они в нее не попадут. Никуда они не уйдут, присоединятся к другим духам. С тем же успехом они могли бы помереть во сне, в возрасте тысячи лет. Окруженные любящей родней. Какая им разница?

А мне какая? Убийства, правосудие? Догадываюсь... мертвым не интересно правосудие. Значит, только живым. Не богам, ведь никакие боги не ждут прихода душ. Хуже, боги того мира сами мертвы, как и прочие мертвецы.

Правосудие - дело живых".

Он вообразил, как вонзает копье в тела солдат, вредивших Джинье. Вообразил искаженные агонией лица, вывороченные кишки, сучащие ноги в сапогах. Увидел: они глядят ему в лицо, в глаза, смущенные, не в силах ничего спросить. Но он им расскажет, пока не умерли. Расскажет, ведь это важно, ведь он служит правосудию. "Вот за что вы умираете. Я сделал так, потому что вы делали это".

Он прошел по мосту, потом по другому. Никто не заступал ему путь. Вошел под арку открытых ворот во двор, где седлали коней десятки дом-клинков. Лошади потели, тяжелый запах навоза заполнил воздух. Даже здесь кишели духи: мертвецы явились следить, следить и ждать. Он скользил сквозь суетливый хаос, достигнув входа и поднявшись в крепость.

Призрак огромного волка лежал у лестницы просторного зала, глаза не отрывались от Вренека. Тот сказал, поддаваясь первому побуждению: - Веди меня к Орфанталю.

Зверь встал и поплелся по ступеням.

– Ты один из его зверей, - сказал Вренек.
– Не знаю, откуда знаю, но это так. Ты умер много времени назад, но он вернул тебя, чтобы охранять. Ты опасен, но не живым.
– Он сообразил, что не видел духов внутри Цитадели.
– Ты их прогнал. Орфанталь тоже их видит. И они ему не нравятся.

Это уже не тот мальчишка, которого запомнил Вренек. Цитадель, толстые стены и темные залы, обряды и поклонение изменили Орфанталя.

– Думаю, - сказал он ему, словно Орфанталь мог слышать ушами волка, - мама тебя испугается.

На лице Венеса Тюрейда читалось лукавство и почти презрение. Он свысока рассматривал Пелк. Она проталкивалась ко входу в особняк, когда Венес заметил ее и встал на дороге. Помешал идти, понимающе и дерзко ухмыляясь.

– Все еще мастер оружия, Пелк? Или складываешь простыни, метешь комнаты?

– В сторону, милорд, - бросила она.
– Нужно поговорить с госпожой Хиш.

– Она слишком занята болтовней. Но если у тебя важные новости, я выслушаю.

– Да, наверняка. Но не от меня.
– Она опустила руку на эфес, улыбка аристократа стала шире.

– Ты в окружении моих волков, мастер. Но даже без них я тебя не боюсь.

Она склонила голову набок.
– Что за глупости, милорд. Любой фехтовальщик, при любом таланте, должен знать и понимать страх. Без него вас быстро убьет даже менее опытный противник. Не знаю, кто школил вас, милорд, но явно не я.

Разговор привлек "волков" Тюрейда. В воздухе висел кислый запах мужского пота, дом-клинки столпились вокруг.

– Отзовите щенков, милорд, - вздохнула Пелк.
– Изображая громил, они унижают себя. Если возможно пасть еще ниже. Но если найдутся смельчаки, приглашаю на поединок. Я сложила достаточно льняных простыней и вымела углов, чтобы ощутить вкус к убийству. Ну же, ублажите меня, милорд, встаньте в позицию. Если суждено быть повешенной за пролитие знатной крови, хотелось бы, чтобы первая кровь была вашей.

Сзади задвигались, кто-то вскрикнул от боли и пошатнулся. Грип Галас подошел к Пелк, короткий меч был окровавлен.
– Извините, милорд, - сказал он Венесу.
– Трудно пробираться в такой давке, а мне нужно было испробовать остроту клинка. Битва близко, всё такое. Сир, моя жена внутри? Превосходно.
– Подцепив Пелк согнутой рукой, он пошел вперед, заставляя Венеса отойти.
– Прошу вас, - кинул он, оказавшись у двери, - продолжайте охранять, мы не хотим лишних помех.

Они вошли в дом, Грип встал и вложил меч в ножны.
– Пелк, - проговорил он вполголоса, дождавшись, когда закроется дверь.
– Дядя моей жены неприятный тип, но убивать его на пороге имения было бы неразумно.

Она оскалилась.
– Грип Галас, я потеряла веру в разум. И лучше вам не знать всех моих резонов.
– Она как будто содрогнулась, стряхивая жажду крови.
– Однажды я убью его, сир. Понимайте это и не стойте на пути.

Грип чуть сощурил глаза.
– Его головорезы порубят вас в куски.

– Будет уже не важно.

– Капитан Келларас возразил бы.

Пелк нахмурилась.
– Я забывчива.

– Забыли любовь?

– Нет. Забыла, что кому-то есть до меня дело.

Он всмотрелся в нее и снова предложил руку.
– Не пойти ли на поиски моей жены?

Хиш Тулла была в комнате рядом со спальней хозяев, слуги помогали ей снять доспехи. Вид Грипа и Пелк прогнал тяжелые тучи с лица, она громко вздохнула.
– Уже начала гадать, когда же...

Грип Галас поспешил перебить Пелк, переводившую дыхание для доклада: - Любимая, нас изгнали с поля.

– Что?

– Лорд Аномандер запрещает нам сражаться. Похоже, твой дядя все же поведет домовых клинков.

– Не позволю...

– Ты ранишь его.

– Он ранит нас!