Стивен Эриксон Падение Света

"Вот они, мы. Вот вам Тисте.

Так, рассказали мне духи, начинается падение цивилизации".

Он свернулся бы у нее на коленях, пока она сидит в кресле, пуская струйки дыма. В комнате, надежно защищаемой призраками волков. У детей одно лишь место укрытия.

"У настоящей матери раны затянуты тонкой кожей. У нее болит всё внутри, и она спешит ко мне. Новое дитя, магическое создание, ужасная сила. Вижу Элайнту в глазах девочки, вижу древнюю силу отца.

Если мать не отстанет от малышки, то отравит ее. Превратит в чудовище".

Вренек приближается. Через несколько мгновений он войдет в комнату. Орфанталь моргнул, прогоняя видение, множество необычных чувств, подобно сквознякам сновавших повсюду. Глянул на Ребрышко, спавшего и дергавшего шкурой во сне. Проще было усыпить зверя, нежели смотреть, как он боится и убегает.

Умей он говорить, так много сказал бы Эмрал Ланир. Умея говорить, он сказал бы: "Мать Эмрал, чую твой затуманенный разум, чую вину, которую ты хочешь забыть. Понимаю скорбь перед зеркалом утраченной красоты. А я скажу, что твоя красота совсем в ином, и зеркалу ее не отразить.

Мать Мрака незрима, и ты стоишь вместо нее. Как истинная ее представительница. Хотя сама не понимаешь: подобно богине, ты стала матерью всем нам. И окружившее тебя пространство, столь обширное, есть дар свободы. Твоим детям.

Впрочем, похоже, мы превратили его в место для резни".

Но мудрые слова всегда приходили к нему чужим шепотом. Иногда - слышал он в шепоте - поэты обретают вольность, отбрасывают смущение ради служения чистоте. Чтобы сделать всё понятным.

Милости нужно заслужить. Но многие слишком нетерпеливы...

Дверь открылась. Вренек осторожно вошел внутрь.
– Орфанталь?

Орфанталь сполз с кресла Ланир.
– Она вернулась. Думаю, идет сюда.

– Что? Кто?

– Верховная жрица. Привет, Вренек.

– Я пришел предупредить.

– Да, моя мать. И новое дитя.

– Корлат. Ее зовут Корлат.

– А.

– Орфанталь, что с тобой?

– Я сбежал, - ответил он.
– Но теперь меня утащат назад и даже верховная жрица не поможет. То есть не станет, ведь это не ее дело и она не понимает... Мать здесь. Уже идет.

– Она хочет, чтобы Корлат защищала тебя.

Орфанталь засмеялся. Ребрышко проснулся от шума, поднял голову, потом оглянулся на Вренека. Замотал хвостом, подходя к парню.

Наморщив лоб, Вренек почесал голову пса.
– Этого я люблю больше. Духи такие страшные.

– Для чего тебе копье?

– Для тех, что напали на нас, сожгли дом и убили леди Нерис. Навредили Джинье. Они в Легионе Урусандера.

– Лучше поспеши, - сказал Орфанталь, не удивившись принесенным новостям. Даже не взволновавшись. Он уже слышал об этом? Трудно вспомнить. Мудрость камней Цитадели заполнила голову, но мудрость потерявшаяся, смущенная, блуждающая по коридорам.

– Да. Но сначала я должен предупредить. Насчет твоей матери.

Орфанталь поднял руку, останавливая излияния Вренека.
– Верно. Не беспокойся. Я вижу ее. Всю ее. Спасибо, Вренек. Мы были друзьями?

Глаза парня расширились. Он кивнул.

– И остаемся?

– Я да. Я тебе друг.

– Думаю, ты теперь герой. Помнишь, как мы играли? Все те битвы? Мы падали последними. Помнишь?

– Всё оказалось не так, - ответил Вренек.
– Дело не в силе или ловкости. Дело во врагах с пустыми глазами, они колют тебя клинком. И ты лежишь, раненый и в крови, а солдаты терзают невинных девиц, а ты не можешь помочь, потому что ты оказался не так хорош...

– Герои всегда умирают, - прошептал Орфанталь.

– Мне нужно кое-кого убить, - бросил Вренек, отступая в коридор.

– А я должен стать старшим братом, как ты был для меня.

– Будешь с ней добрым?

– Буду, Вренек.

– Лучшим, чем был я для тебя.

Орфанталь улыбнулся.
– Поглядите на нас. Мы повзрослели.

Лорд Драконус сидел в темноте, неподвижный на высоком кресле у погасшего очага. Воздух был холоден и мертв, комната показалась Келларасу душной. Он вошел и закрыл за собой двери.
– Милорд.

Похоже, Драконус задремал, потому что сейчас он вздрогнул и выпрямил спину.
– Капитан?

– Я шел, милорд, сообщить вам о близкой встрече с лордом Аномандером.

– Да, я поговорю с ним. Нужно многое обсудить.

– Но, - продолжал Келларас, - ныне я должен сообщить, что Аномандер вместе с Сильхасом Руином уехал в долину Тарн. Легион Урусандера подтягивается. Битва случится еще до заката.

Драконус сидел неподвижно и молчал долгое время. Потом встал с кресла.
– Где мои домовые клинки?

– Скачут на битву, милорд.

– Мы не так договаривались.

Келларас промолчал.

– Кто же командует ими, капитан?

– Лорд Аномандер решил отбросить запрет Матери Тьмы. Возглавил силы Тисте Андиев.

– И знати?

– Они тоже собрались ради битвы, милорд. Все ждут во главе своих клинков. Также к нам вернулся Легион Хастов. Не такой как раньше, но...

Драконус проскользнул мимо капитана, распахнул двери. Келларас последовал за ним в коридор.

"Снова проклятый щенок, бегущий у чужих ног. Не выбрать ли любую дверь по сторонам, выскочить из заварушки? Найти пустую комнату, место тишины, способное заглушить эхо мятущегося рассудка". Он сказал: – Милорд, вы поскачете за ними?

– Я заберу свое.

– В Палате Ночи, милорд, вы согласились с предложением Руина.

– Он обманул меня. Надо узнать, участвовал ли в этом его брат.

– Сир, ваше появление...

Замерев у двери в зал, Драконус повернулся к капитану.
– Аномандер понимает честь. По крайней мере, раньше понимал.

– Он отдаст вам ваших домовых клинков, милорд. Я уверен.

– И будет смотреть, как мы уходим со сцены фарса?

Келларас кивнул.
– Я верю в своего господина, милорд.

Драконус оскалился.
– И в верность аристократии.

– Сир, вы заставите его выбирать?

Драконус отвернулся. Они вместе пересекли зал, консорт пренебрежительно топотал сапогами по Терондаю.

В палате они оказались не одни. Верховная жрица, еще в дорожной одежде, стояла неподалеку с историком. Келларас увидел на их лицах внезапную, неуместную неловкость и удивился. Впрочем, оба тут же склонились перед консортом.

– Милорд, - воскликнула Эмрал Ланир.
– Мать Тьма наконец зашевелилась? Я получу совет, что же делать дальше?