Стивен Эриксон Падение Света

Едва она двинулась к нему, мужчина соскочил с коня. Они немедля обнялись. Оба лорда смотрели на них, не успев начать беседу... удивляясь, нет сомнений.

Вренек видел: глаза воина закрыты, он что-то шепчет женщине, а та прижимает его все сильней.

Сильхас Руин разбил повисший миг.
– Брат, ты нашел Андариста?

– Я оставил это дело, Сильхас, - Отвечал Аномандер.
– Меч у бедра сохранит свое имя, ибо закален огнем моей ярости. Но, сумей я предвидеть, что рука Матери остановит меня - подарил бы имя Мщение кинжалу, а не мечу. Впереди мириады сцен беспорядка, и я не остановлюсь перед ударом из темноты и теней. Удар в спину уже не кажется подлым.

Слова Аномандера заставили обернуться всех, кто слышал их. Пелк и Келларас разомкнули объятия, женщина кивнула Грипу Галасу и поспешила к воротам. Вренек следил за ней с болью в груди. "Джинья отослала меня, потому что сломана изнутри. Но однажды я вернусь и моя любовь исцелит все переломы. И даже вернет сгоревшие конюшни, с которых началось вся жуть. Миледи сказала, я виноват. Может, она права. Может, то была моя вина. Не помню. Может, я и убил всех лошадей. Нужно избавиться от боли - у меня еще болит душа, как будто я виноват, а не Сендалат со своим приятелем и фонарь, который они зажгли, чтобы видеть друг друга и пить принесенное одноруким вино. Может, не так, но я же подсматривал за ними, как они прижимали губы к губам и плясали на соломе, обжимаясь, и лошади фыркали и ржали, фонарь светил ярко, но куча соломы лежала прямо под ним и нагревалась. Я должен был увидеть это, а не их.

Так и началась вся боль. С криков умирающих лошадей, две фигуры бегут в тенях, увертываясь от пламени, а леди Нерис подскочила с тростью и визжит на меня, потому как я был там, глядел на огонь и слушал лошадей, а она колотила так сильно, что в голове все помутилось и стало странным, вот почему я больше не помнил ту ночь.

Кроме того, что я, может, виноват. И ее, и однорукого.

Но ты ухаживала за мной, Джинья. Никогда не забуду. Вот потому я все исправлю. Скоро. Только нужно кое-кого убить".

– Кинжал из теней. Ты описал предательство, брат.

– Поставь предо мной все виды преград, месть найдет лазейку.

Крякнув, Грип сказал: - Просто спросите Хунна Раала. Насчет предательства. Узнайте, как он взрастил его в уме, лорд Сильхас. Если нужно, я стану и рукой и кинжалом...

И тут Аномандер повернулся к старому другу.
– Нет. Запрещаю, Грип Галас. Слишком часто ты бил вместо меня. Служил молчаливым правосудием. Но служба окончена. Разве мы не решили? Вернись к жене. Ты мне больше не нужен.

Суровые слова ранили Грипа Галаса, и пламя гнева погасло в глазах пожилого солдата. Коротко поклонившись, он отвернулся и ушел - чуть пошатываясь, на взгляд Вренека - к городу, по следу Пелк.

– Мы ждем донесений о позиции Легиона Хастов, - продолжал Сильхас.

Первый Сын обратился к Келларасу.
– Капитан, наши домовые клинки собраны?

– Да, милорд. Знать все же ответила на призыв. Все Великие Дома здесь.

Сильхас Руин хотел что-то сказать, но брат опередил его: - Сильхас, благодарю за все, тобой сделанное. Знаю, ты не хотел, но все же позволил мне заняться успокоением Андариста.
– Он чуть замялся.
– Возможно, семейная кровь, столь быстро становящаяся горькой на языке, подвела меня. Во имя одной семьи я пренебрег другой. Мы, трое братьев, значим меньше, чем все Тисте Андии - не в том ли бремя руководства?

Голос Сильхаса был ровным.
– Ситуация получила развитие, Аномандер. Об этом чуть позже. Каковы твои намерения?

– Я обязан отвергнуть волю Матери ради ее сынов и дочерей. Сильхас, я выну меч. Приму командование.

Сильхас долго молчал, потом кивнул.
– Спасибо, брат. Дай мне командовать клинками Дома, и я буду более чем доволен. Оставляю тебе вызовы более серьезные.

Аномандер вздохнул.
– Какое "развитие"?

Сильхас сделал знак, прося терпения, и обратился к Келларасу: - Капитан, возвращайтесь к отряду. Вскоре я сделаю смотр.

Взгляду Вренека мир предстал окутавшимся в сияние, словно золотой свет затрепетал на воде. Он мог ощутить старых богов леса - они сомкнулись, окружая его. Но ничего не говорили, словно все разом затаили дыхание.

Сильхас Руин продолжил: - В нашем распоряжении колдовство. Жрец Кедорпул готов встать против Хунна Раала. Тем самым мы устраним угрозу магии и, соответственно, вернемся к простоте плоти и заключенной в ней воли. К железу, брат, и пусть лязг оружия заглушит все слова.

Вренек всматривался в Сильхаса Руина, гадая, что же лорд действительно хотел сказать вместо того, что сказал. Миг миновал, и ему было странно, что Аномандер ничего не заметил. Стену усеивали ныне тысячи фигур, и слишком многие казались необычными, призрачными. Он не знал, сколько народа живет в Харкенасе. Но видел, как являлись новые и новые, поднимаясь из земли у рва.

"Боги леса вернулись. Но они не говорят в голове. Нет, они показывают мне то, что никто не видит.

Тисте слушают. Из всех веков. С самого начала. Пришли свидетелями.

Чего же?"

– Хорошо, - сказал Аномандер.
– Ну, скачем в Цитадель?

Взор Вренека оторвался от призрачного множества, такого тесного, что духи стояли, наполовину погружаясь в тела живых. Вспышка цвета привлекла его: флаг поднялся на самой высокой башне Цитадели. Он ткнул пальцем.
– Милорды? Что там?

Оба воителя подняли головы.

– Это, юный Вренек, - пояснил Аномандер, - знак приближения Легиона Хастов.

– Нужно послать гонца, - сказал Сильхас, и голос почему-то зазвенел удовольствием.
– Пусть идут прямиком на южную равнину у низины Тарн.

– К месту битвы. Да, так и сделаем.

– Брат, ты поедешь со мной на место битвы? Нужно обсудить подробности диспозиции. Урусандер всего в полудне пути, если он торопится, мы можем огласить сумерки лязгом железа.

Казалось, Аномандер на миг отвлекся. Он снова смотрел на Цитадель.
– Я намерен был встретиться с Матерью Тьмой и Консортом. Хотя бы объяснить, почему решился отвергнуть ее волю. Лорд Драконус понял бы, наверное, быстрее нее самой. Я хочу союза с ним.

– Драконус понимает достаточно, чтобы держаться вне битвы.

Сильхас привлек внимание Аномандера.
– Ты говорил с ним? Случились трагедии, которые я должен разделить с ним, ибо...

– Брат, - сказал Сильхас безразлично, - Драконус готовится к бегству.

Боль и смущение исказили лицо Аномандера. И еще, шепнули тихие голоса в голове Вренека, разочарование.

– Айвис и его отряд в твоем распоряжении. Может быть, брат, Айвис поедет с нами к Тарну?

Аномандер закрыл глаза рукой и ответил: - Он будет в восторге.

– Позволь, я сам доставлю приглашение, - сказал Сильхас, хватая поводья и посылая коня в движение. Вренек сказал Сыну Тьмы: - Милорд, я должен идти в Цитадель.

– Неужели?

– Поговорю кое с кем.

– Действуй от моего имени. У ворот передай, что я скачу с братом к Тарну, и лишь от нетерпения Урусандера зависит, вернусь ли я в Цитадель перед битвой.
– Он на миг всмотрелся во Вренека и снял серебряный обруч с левой руки.
– На нем мой знак, но даже это может оказаться сомнительной помощью - город переполнен, настроение толпы переменчиво. Прячь мой подарок, Вренек, проходя по улицам.