Стоя в чужой могиле

— Может быть, я вам оставлю мой номер, а вы передадите ему мою просьбу?

— Посмотрю, что тут можно сделать.

Ребус закончил разговор, понимая, что ему не осталось ничего другого, только ждать. В Инвернессе. Он же «Дельфинья помойка». Мрачным вечером буднего дня при быстро падающей температуре. Он поехал, почти не глядя вокруг. Два супермаркета были открыты и, казалось, полны народа. Перед пабами стояли люди; они в несколько затяжек выкуривали сигареты, чтобы поскорее вернуться в тепло. Когда зазвонил телефон, Ребус притормозил у тротуара.

— Чем могу быть полезен? — осведомился Гэвин Арнольд.

— Вы меня помните, сержант?

— Я по вашей милости чуть не полдня провозился в вековой пыли, выискивая эти треклятые дела. До сих пор чихаю.

— Я вам признателен.

— Так что, дело сдвинулось?

— Проще было бы объяснить это с глазу на глаз.

— Хотите подъехать?

— Я уже здесь.

— Дружище, вы бы предупредили. Я в «Лохинвере». Это напротив вокзала.

— Если это паб, то я его, кажется, проехал пару минут назад.

— Я сижу в задней части главного зала. Рядом с мишенью для дартса. Вы играете?

— Вообще-то, нет.

— Жаль. Сегодня мы в лиге, а человека не хватает…

Перед баром опять оказалась двойная желтая — все легальные места под парковку заняты. Ребус оставил знак под ветровым стеклом, запер «сааб» и толкнул дверь «Лохинвера». Арнольд помахал ему из бара. Они обменялись рукопожатием.

— Чем будете травиться? — спросил Арнольд.

— Только лимонадом.

— А, так вы за рулем? — сочувственно протянул Арнольд.

Ему было около сорока пяти. Высокий, подтянутый, в палевых хлопчатобумажных брюках и белой рубашке с открытым воротом. Его щеки горели румянцем, но он, возможно, просто перебрал виски.

— Твой черед, Гэвин! — крикнул кто-то.

Арнольд посмотрел на Ребуса с виноватой улыбкой.

— Боюсь, что сейчас это дело первоочередное.

— Бога ради, — ответил Ребус.

Он устроился поудобнее на высоком табурете у стойки и стал наблюдать. Арнольд играл неплохо, но у его противника было преимущество. Игроки за столиками шумно болели за своих. Арнольд проиграл — восемнадцать против двадцати с удвоением, и игроки пожали друг другу руки.

Оказалось, что это была решающая игра. Команды обменялись добродушными подначками, и вскоре Арнольд уселся на табурет рядом с Ребусом.

— Не повезло, — посочувствовал Ребус.

— Мне ни разу не удалось побить этого гада, — ответил Арнольд, не скрывая раздражения.

Но он отогнал это чувство, заказал себе еще порцию виски и повернулся к Ребусу.

— Так что вас привело сюда из Эдинбурга?

— А что вас привело сюда из Ланкашира?

Арнольд ухмыльнулся:

— Вообще-то, из Йоркшира. Иногда создается впечатление, что англичан здесь больше, чем шотландцев. Хотя по лицу не всегда угадаешь.

Он подал знак барменше, и та подошла, улыбаясь.

— Сью, — сказал он. — Это мой друг. Его зовут Джон.

— Рада познакомиться, Джон. — Она потянулась между кранами и пожала Ребусу руку. — Как говорится, друг Гэвина — мой друг.

— Сью — хозяйка этого заведения, — сообщил Арнольд Ребусу и обратился к Сью: — Вот Джон считает, что может по акценту определить, кто откуда. — Он посмотрел на Ребуса. — Ну-ка, скажите: где родилась Сью? Я вам даже подскажу: ее фамилия Холлоуэй.

Ребус взглянул на Сью Холлоуэй. Ее улыбка намекала, что он эту игру проиграет, хотя не попробовать он не мог.

— Манчестер? — наконец предложил он.

— Скажи ему, Сью, — потребовал Арнольд.

— Вы почти угадали, Джон, — улыбнулась Холлоуэй. — Но я родилась в Киркалди.

— А это значит, что вы из Файфа, — сказал Ребус. — Как и я.

— Наверно, вы там бываете чаще меня.

— В последнее время дальше М-девяносто не забираюсь. Но выросли вы в Манчестере?

— Да, — согласилась она. — Вы заслужили выпивку за счет заведения. Вы уверены, что пьете только лимонад?

Когда перед ними поставили новые стаканы, Ребус предупредил Гэвина Арнольда, что история, которую он собирается рассказать, может занять какое-то время.

— Сколько займет — столько и займет, — успокоил его Арнольд.

И Ребус выложил ему все, допил лимонад и заказал еще. Команда Арнольда один за другим покинула бар, который к концу рассказа Ребуса наполовину опустел. Закончил Ребус тем, что выразил желание перекурить и предложил Арнольду переварить услышанное. Но Арнольд вышел на холод вместе с ним.

— Значит, вы думаете, что Мерсер может быть той девчонкой — Хазлитт?

— Может. — Ребус выдохнул дым.

— И когда были обнародованы фотографии, она решила, что пора уезжать?

— Не исключено.

Арнольд на секунду задумался:

— Может быть, что-то найдется в ее личном деле в отеле?

Ребус кивнул:

— Вы местный, а я — нет. Вам проще задавать им вопросы.

Арнольд посмотрел на часы:

— Поздновато…

— Там должен быть ночной администратор, — напомнил Ребус.

— И все равно…

— Я буду вам очень признателен.

— Единственный мой свободный вечер, черт раздери, — пробормотал Арнольд, но на лице его гуляла улыбка.

— С меня виски, — приободрил его Ребус.

— Ну, тогда договорились.

Они сели в «сааб» и остановились у полицейского отделения Арнольда на Бурнетт-роуд, где тот облачился в форму.

— Так лучше — официальнее, — объяснил Арнольд.

Затем они поехали в «Уичерс», и Арнольд сидел на пассажирском сиденье штурманом. На смену уже заступил ночной портье, который сказал, что ничего сделать нельзя. Офис закрыт, пока утром не приедет Дора Козли.

— А как вы связываетесь с ней в чрезвычайных ситуациях? — спросил Ребус.

Портье вытащил визитку из кармана своей клетчатой жилетки.

— Звоните, — скомандовал Ребус.

Арнольд стоял молча, впритык, но вид у него был строгий, не терпящий возражений. Портье повиновался, поглядывая то на одного, то на другого.

— Голосовая почта, — сказал он наконец.

Ребус протянул руку, взял трубку и передал Козли, что она должна позвонить ему «по делу исключительной важности». Он назвал номер своего мобильника и вернул трубку портье, сказав, что они будут ждать.