Страна цветущего шиповника

Разузнать, куда обычно Кларк ездит с Андреасом — старый шофер, Джузеппе, через месяц после смерти леди Маргариты внезапно уволился — и в каких гостиницах они обычно останавливаются, труда тоже не составило. А вот — как фотографировать? Это только в шпионских фильмах все легко и просто...

Почти полгода Ник, продолжая отбиваться от домогательств Кларка — они становились все настойчивее, спасало лишь то, что «Шиповник» Ник знал, как свои пять пальцев, избегать мест, где мог оказаться с Кларком наедине, научился виртуозно — шел за «хозяином» по пятам. Как только удавалось выяснить, куда поедет Кларк в следующий раз и где остановится — благо, свои «командировки» тот планировал заранее — Ник бежал на автобусную или железнодорожную станцию.

Он стащил у работника местной пиццерии фирменные бейсболку и майку — подкараулил вывешенными во дворе после стирки. В привокзальном туалете переодевался и в нужную гостиницу входил, вооруженный коробками. О том, что внутри коробок ничего нет, сотрудникам гостиницы знать было необязательно. Если Ника и останавливали, то обычно вопросом: «В какой номер?»

Ник с упреком вздыхал — издеваются над рабочим классом! — ставил коробки на пол, вытаскивал из заднего кармана предусмотрительно захваченный блокнот и отвечал, что в двенадцатый. Других вопросов, как правило, не возникало.

В первый раз Ник жутко волновался, что на ресепшене спохватятся — вошел парень, а обратно не вышел — и начнут его искать. Потом понял, что если обслуживающему персоналу и есть до кого-то дело, то точно не до разносчиков пиццы. Никто его не искал, и без того забот полно.

Электронные замки в их захолустье пока не добрались, а обычные, на дверях гостиничных номеров, открывались едва ли не пальцем. Летний сезон закончился, на пляжах — никого, в гостиницах народу и того меньше. Половина, если не больше, номеров, стояли пустыми. Узнать, в каком номере остановился Кларк, труда бы не составило. А вот как его, гада, фотографировать? Не дыру же в стене долбить.

После посещения пары пустующих номеров в первой гостинице Ник локти кусал. Откуда тут Кларка сфоткаешь? Всей обстановки — широченная кровать, встроенный шкаф, да пара прикроватных тумбочек.

В шкаф забраться?.. Или под кровать?.. Фигня, долго он там не высидит, и фотографий нормальных не получится.

Из окна, снаружи? Тоже фигня — он не скалолаз и не Бэтмен. И прохожие быстро спалят — если будет за окном болтаться...

Домой Ник вернулся расстроенным. Но следить за Кларком не перестал: верил, что когда-нибудь ему повезет. Подпитывался собственной злостью, она давала и решимость, и силы. И в конце концов ему действительно повезло.

В одной из гостиниц Ник обнаружил, что часть больших, просторных номеров — в сезон тут, должно быть, по самую крышу забито — хозяева гостиницы поделили перегородкой пополам. Перегородка — ерундовая, лист фанеры толщиной с палец, замазанный штукатуркой.

Ник воспрянул духом. Фанерный лист — не бетонная стена. С этим, как говаривал Халк, уже можно работать.

Ник знал, что Кларк облюбовал определенные города и гостиницы — значит, и сюда рано или поздно вернется. Селиться Кларк предпочитал подальше от других постояльцев, и гостиничная обслуга о предпочтениях постоянного клиента знала — видать, на чаевые не скупился. Кларку всегда давали номер, максимально удаленный от соседей. Гостиница небольшая. Значит, скорее всего, будет та же комната, что и в прошлый раз.

Ник надеялся на это, как никогда в жизни не надеялся. Это шанс. Наконец-то — реальный шанс.

***

Обрезки фанеры он выпросил у старика Бруно — в молодости работавшего на мебельной фабрике, а сейчас тачавшего сувенирные поделки для туристов. У него же осторожно выспросил, каким инструментом можно тихо, не привлекая внимания, просверлить дырку. Прослушал ворчливую лекцию на тему «дырки — у девок, у мастеров — технические отверстия», а потом требуемый инструмент осторожно стащил — Бруно разыскивал его так долго, что вряд ли в ближайшее время хватится.

Дома, на чердаке, стараясь использовать обрезки фанеры по максимуму, Ник тренировался. Сначала не получалось совсем — проклятый вороток вываливался из рук и натирал пальцы. Потом, вроде, насобачился. Потом насобачился прокручивать дырки — ох, то есть, отверстия — аккуратно и быстро.

Вернулся в ту гостиницу. Забрался в номер по соседству с тем, что занимал Кларк.

Крошечная комната, прихожая в полшага шириной — зато душ и туалет. Это позволяло хозяевам выдавать половину номера за полноценный.

Ник снял со стены «картину»: пейзаж-репродукцию в золоченой рамке. Прицелился воротком. Вроде, нормально... И принялся сверлить.

Просверлив, заглянул в номер, который обычно занимал Кларк. Нда... Только слепой дыру не заметит. Ник, впрочем, к такому эффекту подготовился. Аккуратно заклеил дыру прозрачным скотчем. Вернулся в соседний номер, изнутри замазал скотч обломком школьного мела. Дома проверял не раз — не должно быть заметно. Благо, стены в гостинице — стандартно-беленые.

Снова — переждав, пока по коридору пройдет горничная — вернулся в номер Кларка. Посмотрел. Подтушевал мелом по краям. Вроде, нормально. Кларк — близорукий, освещение в номере — такое, чтоб только не спотыкаться, сюда не газеты читать приходят... Ник опять вернулся «к себе». Послюнил палец, стер со скотча мел. И приставил к проделанному отверстию объектив фотоаппарата.

***

Точно так же Ник приставил объектив к стене месяц спустя. Когда Кларк вернулся в этот город, в эту гостиницу и в этот номер. Возможно, даже мальчишку того же снял.

Операция, которая после всех проделанных работ представлялась Нику самой простой, внезапно оказалась самой сложной. То есть, картинку-то объектив вытягивал, и щелкала камера исправно. Дело было в фотографе. Ник не смог смотреть на то, что снимает.

Крышу сорвало в момент, когда тискавший несчастного пацана Кларк повалил его на кровать. До этого Ник наблюдал — будто в компании с девкой ужастик смотрел. Мерзко — но виду подавать нельзя. А тут пацан, как нарочно, голову к камере повернул. И Ник, до того давивший кнопку объектива машинально, не выдержал.

Столько было во взгляде мальчишки отрешенности. Покорности судьбе. Понимания, что жизнь — она вот такая, не этот мужик, так другой. И смирения с этим пониманием.

Так вот почему Кларка так заводит, что я сопротивляюсь, пронзило вдруг Ника. Не привык. Привык, что покорно подставляются...

Возиться с дверным замком он не стал — с разбега врезал ногой. Ярость захлестнула так, что стало плевать на шум. Замок хрустнул, дверь распахнулась — тут же, с одного удара.

Ник влетел в комнату. В момент, когда Кларк шарахнулся в сторону от пацана, а тот — в другую, съежившись и сверкая на Ника настороженными глазами.

— Он заплатил сутенеру? — тяжело дыша — не столько от бега, сколько от сдерживаемой злости — кивая на Кларка, спросил у пацана Ник.

Через пару секунд, по обалдело вытаращенным глазам, понял, что поговорил на языке инопланетян. Нетерпеливо переспросил по-английски, в их городке худо-бедно все на нем разговаривали:

— Paid?

Пошевелил пальцами, изображая, что перебирает деньги. Мальчишка торопливо кивнул. Ответил что-то — слов Ник не разобрал, но понял, что его поняли. Кивнул на дверь: