Страна цветущего шиповника

Ник истерически рассмеялся.

— Ти — восемнадцать. Тем пацанам было меньше!

— Заткнись! — Кларк схватил его за воротник рубашки. — Тогда у тебя не хватило духу заявить — так решил сейчас поквитаться?.. Зная, как много значит для меня Ти?.. Взрослый стал?! Яйца отрастил?!

— Пошел ты! — Ник ухватил Кларка за руки, с усилием оторвал от себя. Оттолкнул. — Ничего она для тебя не значит! Для тебя и леди Маргарита ничего не значила, извращенец поганый!

— Что же ты не заявил на меня, борец за правду? — Кларк смотрел на него с ненавистью. — У тебя были все козыри! А ты сбежал. Трусливо сбежал! Для того, чтобы вернуться сейчас — совращать доверчивую девочку! Меня задеть — кишка тонка, и ты решил действовать через нее?

Тут уже Ник едва не бросился на Кларка.

— По себе людей не судят, — с трудом сдержавшись, прохрипел он. — Сдался ты мне!

— А, если не сдался — проваливай! И не смей больше прикасаться к Ти. Возвращайся к себе на помойку и заруби на носу — эта девушка не для тебя! Твоей она никогда не будет!

— Посмотрим, — бросил Ник.

— Только посмей. — Кларк смотрел на него исподлобья. — Она ведь сама тебя проклянет — когда поймет, с каким ничтожеством связалась. Уверен, что у тебя до сих пор нет ни жилья, ни нормальной работы. Думать не хочется, чем ты можешь зарабатывать на жизнь... Даже если Ти побежит за тобой сейчас — потом она одумается. Ей не место рядом с таким, как ты. И, рано или поздно — она это поймет.

Ник молчал.

— Проваливай, — повторил Кларк. — Отсюда, и из нашей жизни. Я не хочу тебя больше видеть.

Он развернулся и пошел в дом.

Что врал матери, собираясь, Ник не помнил. Как добрался до Милана, тоже не помнил.

Помнил, как вошел в крошечную, тесную квартиру, которую делил тогда с приятелем. Как обвел глазами жалкое жилище — батарею пустых бутылок на полу, выцветшие обои, продавленный диван, оккупированный приятелем — Ник спал на матрасе на полу.

«Она ведь сама тебя проклянет — когда поймет, с каким ничтожеством связалась»...

Ник не стал звонить Ти. Ему действительно нечего было ей предложить — кроме себя. Весьма сомнительного, по тем временам, приобретения... Он поверил Кларку.

Как верил в то, что тот действительно никуда больше не ездит. Если бы догадался тогда разузнать! Если бы раньше всплыла Кларкова «благотворительность»...

Ник любил Ти. С первого взгляда полюбил — еще не догадываясь, кто она такая, и почему ему показались такими знакомыми сине-зеленые глаза.

Он знал, что Ти тоже его любит. Верил, что когда-нибудь их пути пересекутся — и к этому дню следовало подготовиться.

Все, что делал Ник потом, все три года, преследовало единственную цель: в день, когда в его жизни снова появится Ти, ему будет куда ее привести. И не будет стыдно за это место.

Ник бросил кочевую жизнь с байкерами. Устроился на работу в мастерскую, долго ждал, пока появится возможность стать совладельцем. Жилье обустраивал так, чтобы Ти, когда сюда войдет, не было противно.

Он сам себе не отдавал отчета в том, что делает — но думал, оказывается, о каждой мелочи: как на это посмотрит Ти. Даже кондиционер поставил, думая о ней — самому-то плевать было на духоту, а Ти — та еще неженка.

Он ждал, что она позвонит. Потеряв по пьянке телефон, первым делом побежал восстанавливать номер. Жутко переживал — вдруг она звонила именно сейчас, вот в эти несколько часов?..

И чудо свершилось. Ти позвонила.

Несколько недель хрупкого, осторожного счастья... Ник дышать боялся, чтобы его не спугнуть. Боялся поверить — и все же верил, что дождался. Теперь они будут вместе.

Ти — уже не та, что была раньше, нет больше наивной девочки, безоглядно верящей Кларку. Она повзрослела. И тоже не теряла времени даром — училась жить сама, без поддержки отчима. И у нее получилось бы, Ник в этом не сомневался. У них вместе — получилось бы...

Кларк. Проклятая сволочь Кларк.

Ник помнил, как похолодел, услышав оброненные Ти слова: «...это и не приют, по-моему, а что-то вроде школы для сирот».

Как он мог — тогда, три года назад — быть таким слепым?! Почему поверил в то, что если Кларк никуда не ездит — ничего и не происходит?..

Глава 27

Утром, едва дождавшись рассвета, Ник помчался к проклятой школе. Выспросил у охранника, когда заканчиваются занятия, и сел во дворе ждать. Того мальчишку заприметил сразу — тихий, с опущенной головой, он вышел из школы позже всех. А перед тем, как выйти, настороженно огляделся по сторонам.

— Привет. — Ник подошел к мальчишке. — Я от сеньора Кларка.

Пацан вздрогнул. Он ничего не сказал — только уставился на Ника широко распахнутыми глазами.

«Нет!» — услышал Ник беззвучный вопль. И пацан бросился бежать.

Другие доказательства Нику не требовались. Догонять мальчишку он не стал. Вскочил на байк и ринулся в Милан — забрать из дома флешку. Был уверен, что прямо оттуда двинет в полицейский участок городка.

Ему давно не пятнадцать лет. Он знает, что и как в этом мире работает. Копам пригрозит, что, если делу не дадут ход — флешка отправится прямиком в студию местного телеканала. В редакцию местной газеты. А копии полетят в Милан, Неаполь, Рим — всюду, куда дотянется... Так думал Ник, пока ехал за флешкой. А потом позвонила Ти.

Он не стал брать трубку — не знал, что ей сказать. Съехав на обочину, остановился. И задумался.

Кларка он, допустим, законопатит — туда ему и дорога. А Ти? Ей-то каково будет жить, слыша перешептывания за спиной: «дочь педофила»?!

Всем ведь плевать, что никакая она Кларку не дочь и знать о его делишках ничего не знает. Тусовку, в которой вращалась Ти, Ник успел хорошо изучить — в змеином гнезде уютнее... Он заскрежетал зубами.

Пойти к Кларку, снова припугнуть?.. Не поможет. Не эта школа — так другая, не в этом городке, так еще где-нибудь — Кларк не остановится, теперь Ник ясно это понял. Снова соврет ему, выкрутится — а потом выберет момент и найдет способ поссорить их с Ти. В подлости Кларка Ник не сомневался.

Сейчас, через шесть лет, он сомневался уже и в том, что в передозе, от которого умерла леди Маргарита, виновата она сама. И от чего, интересно, умерла первая жена Кларка? Этим вопросом никогда никто не задавался... Ник уселся прямо на асфальт, прислонившись к байку.

За спиной шумели проносящиеся машины, но Ник не обращал внимания. Он смотрел на горы. Вспомнил про обрыв, куда убегал когда-то.

В детстве это был его обрыв. Его и только его убежище — до тех пор, пока не встретил Ти. Сроду девчонок туда не водил и не думал, что когда-нибудь сподобится. А Ти заплакала — тогда, в домике — и он вдруг представил, как они вместе сидят на обрыве; там, где никто не сможет до них дотянуться. Позвал Ти с собой — и понял, что правильно сделал.

Когда-то Ника успокаивала мысль о том, что с обрыва можно спрыгнуть. В то время когда он, возвращаясь из очередной гостиницы несолоно хлебавши, в отчаянии думал, что Кларк непобедим. Обрыв держал в голове как последнее средство — если жизнь станет совсем уж невыносимой.

А ведь могла бы стать. Если бы не та гостиница — с номерами, разделенными фанерой...

Ник вскочил.

Кларк отравил жизнь ему и продолжает издеваться — над теми, кто, в отличие от него, вовсе беззащитен. Не зря ведь именно эту школу выбрал, благотворитель хренов! У мальчишки, которого встретил сегодня Ник, нет за спиной «Шиповника».