Страницы жизни русских писателей и поэтов
Шрифт:
Для пополнения знаний Тютчев переехал из Мюнхена в Париж. Об этом периоде жизни будущий родственник поэта Карл Пфеффель напишет: "… Деля время между занятиями и светскими развлечениями, он усердно посещал незабвенные курсы лекций Гизо, Кузена, и Виллемана и немало общался с некоторыми видающимися личностями той эпохи, а именно с последователями Ройе-Коллара…". Тютчев был знаком с Гюго, Ломартином и другими писателями, поэтами и философами Франции.
Несмотря на длительную оторванность от России и, больше интересуясь политикой и светской жизнью Германии, Франции, Федор Иванович не растерял любви к Отечеству и его литературе. Владея несколькими европейскими языками, он всегда восхищался русским языком, его красочностью, мелодичностью, удивительным многообразием слов и выражений. О стихотворении Вяземского "Ночь в Венеции", Федор Иванович восторженно сообщил
Иван Аксаков о немецком периоде жизни Тютчева сказал так: "Самое двадцатидвухлетнее пребывание Тютчева в Западной Европе позволило предположить, что из него выйдет не только "европеец", но и "европеист", то есть приверженец и проповедник теории европеизма – иначе поглощение русской народности западною "общечеловеческой" цивилизацией… судьба как бы умышленно подвергла его испытанию… Невольно недоумеваешь, каким чудом не только не угасло в нем русское чувство, а разгорелось в мировой упорный пламень… Тютчев положительно пламенел любовью к России: как ни высокомерно кажется это выраженье, но оно верно". Иными словами, Тютчев вобрал в себя все возможное от европейской литературы и философии, чтобы подняться до "убеждения в высшем мировом признании русского народа" не в плане превосходства, а в равноправном вкладе русской культуры в мировую. О тех русских, в частности и о князе И.Гагарине, которые не видели этого, а признавали лишь все западное, Тютчев написал.
Как пред ней не гнитесь, господа,
Вам не снискать признанья от Европы:
В ее глазах вы будете всегда
Не слуги просвещенья, а холопы.
У Федора Ивановича есть стихотворение SILENTIUM! (по-латыни – молчание), написанное в 1830 году.
Молчи, скрывайся и таи
И чувства и мечты свои –
Пускай в душевной глубине
Встают и заходят оне
Безмолвно, как звезды в ночи, -
Любуйся ими и молчи…
Лишь жить в себе самом умей –
Есть целый мир в душе твоей
Таинственно-волшебных дум;
Их оглушит наружный шум,
Дневные разгонят лучи, -
Внимай их пенью – и молчи!..
В этих строках заложена философия жизни поэта и вместе с тем, трагедия одинокого человека, которая пройдет через все творчество Тютчева.
В 1833 году Тютчеву исполнилось тридцать лет, возраст, с которого, как он считал, жизнь катится вниз по наклонной. Таким мыслям способствовала оторванность от России, состояние несостоявшегося поэта, дипломата, да и материальные дела оставляли желать лучшего. За первые пять лет он получил придворное звание камер- юнкера, затем должность второго секретаря миссии, потом был произведен в титулярные советники, а в год тридцатилетия возведен в коллежские асессоры. Русский посланник в Мюнхене Потемкин доносил своему шефу, графу Нессельроде, о Тютчеве: " … у него есть способности, но, тем не менее, за десять лет усердной службы ни разу г-ну Тютчеву не посчастливилось заслужить ни малейшего знака поощрения от Министерства". Все тот же Потемкин, видя затруднительное финансовое положение Федора Ивановича, просил Нессельроде повысить ему жалование, поскольку: "Скромность его содержания совершенно не соответствует расходам, к которым вынуждает его положение человека женатого и дипломата… Такая милость помогла бы ему выбраться из состояния постоянной нужды". Через год оклад повысили до одной тысячи серебром в год, но это существенно не повлияло на семейный бюджет. В силу этого Федор Иванович был вынужден, скрепя сердце, принимать от своих родителей материальную помощь.
Глава 2
Частная жизнь
Любовь – это мерило души человеческой, ее богатство, бескорыстие, преданность любимому человеку раз и навсегда. Через отношение к женщине, зачастую, открывается истинная душа мужчины.
Любовь для Тютчева была неутолимой жаждой, о чем он писал незамужней дочери Дарье: "Тебе, столь любящей и столь одинокой… тебе,
кому я, быть может, передал по наследству это ужасное свойство, не имеющее название, нарушающее всякое равновесие в жизни, эту жажду любви, которая у тебя, мое бедное дитя, осталась неудовлетворенной".В 1823 году в Мюнхене двадцатилетний Федор Тютчев влюбился в шестнадцатилетнюю красавицу Амалию фон Лерхенвельд дочь мюнхенского дипломата графа Максимилиана фон Лерхенвельда – Кеферинга, красотой которой восхищались у нее на родине, так и в России, и среди них: Николай I и Пушкин. На самом деле, Амалия была внебрачной дочерью Прусского короля Фридриха – Вильгельма III и княгини Турн-и-Таксис. Родная же дочь Вильгельма была женой Николая I. Выходит, что российская императрица и Амалия – родственницы по отцу.
Амалия ответила на чувства влюбленного, но им не суждено было быть вместе. Видимо, повлияли ранги, а, может быть, несостоявшаяся дуэль из-за юной красавицы Тютчева с неизвестным. После поединка, чтобы не скомпрометировать себя, работника русского посольства, Федор Иванович уехал в Россию. В его отсутствие Амалию выдали замуж за барона Крюденера, занимавшего важный пост в министерстве иностранных дел России. Однако сердцу не прикажешь разлюбить. Тютчев посвятил Амалии стихотворение "К.Н.".
Твой милый взор, невинной страсти полный,
Златой рассвет небесных чувств твоих
Не мог, увы! Умилостивить их –
Он служит им укорою безмолвной…
Но для меня сей взор благодеянье;
Как жизни ключ, в душевной глубине
Твой взор живит и будет жить во мне:
Он нужен ей, как небо и дыханье…
После смерти Крюденера, Амалия вышла замуж за финского губернатора и Члена Госсовета графа Н.В.Адлерберга, который был моложе ее на одиннадцать лет. Несмотря на перипетии собственных жизней, задушевная дружба Амалии Максимилиановны и Федора Ивановича Тютчева продолжалась в общей сложности пятьдесят лет. Позже, он писал родителям из Мюнхена: "Вы знаете мою привязанность к госпоже Крюденер и можете себе легко представить, какую радость доставило мне свидание с нею. После России это моя самая давняя любовь. Она все еще хороша собой, и наша дружба, к счастью, изменилась не более, чем ее внешность…".
Вначале 1826 года Тютчев после отпуска возвратился в Мюнхен. О реакции его на замужество Амалии сведений нет, но пятого марта этого года он тайно обвенчался с вдовой Элеонорой Петерсон, урожденной графиней Ботмер, у которой было четыре сына в возрасте от одного до семи лет. Венчание держалось в тайне, но недолго. Князь Г.И.Гагарин, шеф Тютчева, назвал брак "роковым". Иного мнения был частый гость тютчевского семейства немецкий поэт Г.Гейне, считая дом Тютчева "прекрасным оазисом".
О первых семи годах счастья Тютчев делился с дочерью Анной: "… и я был молод! Если бы ты видела меня за пятнадцать месяцев до твоего рождения… Мы совершали тогда путешествие в Тироль. Как все было молодо тогда, и свежо, и прекрасно! Первые годы жизни, дочь моя… были для меня самыми прекрасными, самыми полными годами страстей, мы были так счастливы! Нам казалось, что они не кончатся никогда, – так богаты, так полны были эти дни".
В годы жизни с Элеонорой, Федор Иванович редко, но занимался творчеством. Некоторые стихи этого периода: "Весенняя гроза", "Видение", "Бессонница", "могила Наполеона" и др., напечатал его бывший учитель Раич в журнале "Галатея", а так же М.Максимович в "Деннице", затем стихи появились в "Телескопе".
В феврале 1833 года на балу через своего приятеля Карла Пфеффеля Тютчев познакомился с его красавицей сестрой двадцатидвухлетней Эрнестиной, бывшей замужем за престарелым бароном Дёрнбергом. Эрнестина родилась в 1810 году в семье барона Христиана Пфеффеля, посла в Лондоне. Мать ее была из рода эльзасских графов. Образование девочка получила в парижском пансионе. Мать рано умерла, а отец женился на гувернантке, с которой у детей не сложились отношения. Через три года после свадьбы он умер от холеры.
В трауре Эрнестина отбыла из Мюнхена. Тютчев нанес ей визит, после которого обоюдное чувство любви овладело ими. Видя это, Элеонора написала 2 июля 1833 года брату мужа Николаю Федоровичу: "Он, как мне кажется, делает глупости или что-то близкое к ним… Только не вздумайте принимать всерьез то, что, слава богу, только шутка".
"Шутка" зашла далеко, Элеонора сделала попытку самоубийства. В письме к И.Гагарину Тютчев назвал этот шаг, как "прилив крови к ее голове". Супруги помирились, решив, как можно скорее уехать в Россию. Намерению помешала болезнь посланника в Мюнхене. Тютчеву пришлось выполнять его обязанности.