Странник. Американская рулетка СИ

– Менпеты, к своему несчастью, знают гораздо больше, чем им бы хотелось. Так уж получается: никто ведь не стесняется своего менпета. До Питера я жил у одной молодой парочки. Б-р-р... Они занимались любовью прямо у меня на глазах, словно я собака. А, по-моему, именно они...

– Как справиться с этой решеткой? – упрямо сжав губы, Джоан вернулась в спальню и теперь почти с ненавистью смотрела на его бледную физиономию. – Ну, хоть это вы знаете? Нужно выбраться отсюда и добраться до ближайшего городка. Там – полиция. Они помогут. Только объясните мне, как открывается эта клетка.

– Никуда я с вами не пойду! Да вы с ума сошли: украсть у гостеприимного Питера его менпета – это было бы просто... – он покачал головой и вдруг – резко, почти без перехода – закричал, брызгая слюной: – Убирайся отсюда, безголовая ты кукла! Видеть тебя не желаю! Что ты во всем этом понимаешь? Зачем лезешь, куда тебя не просят?!

Джоан отшатнулась и выбежала вон из спальни. За спиной продолжал орать сумасшедший. Только сейчас она сообразила, что его вопли могли привлечь чье-то внимание. А это уже означало не просто быть обнаруженной там, где ее не ждали. Тут все гораздо серьезнее. Люди, держащие других в клетках, как попугаев – должно быть, страшные люди...

Не разбирая дороги, Джоан неслась по проклятому, никак не желавшему заканчиваться коридору… Ей хотелось побыстрее вернуться в зал, к людям, смешаться с толпой и сделать вид, что с ней ничего не случилось. Но отыскать зал ей так и не удалось. Вместо этого она почему-то оказалась в комнате, по виду напоминавшей гостиную. Обстановка была вполне современной: удобная кожаная мебель, огромный плоский телевизор на стене... Джоан медленно пересекла комнату по диагонали и попала в следующую, несколько меньшую по размеру. Там стоял массивный письменный стол с компьютером, и она поняла, что это хозяйский кабинет. Джоан почувствовала себя совсем нехорошо. Что будет, если ее обнаружат? Она, конечно, входит в число приглашенных; но приглашенных на бал, а вовсе не в чей-то личный кабинет. Так что лучше, пожалуй, здесь не задерживаться.

В этот момент послышались голоса. К кабинету, разговаривая на ходу, приближались группа мужчин. Джоан заметалась: спрятаться было негде, разве что под столом, но это показалось ей совсем уж неприличным. В последнюю секунду, когда ничего не подозревавшие собеседники уже стояли у двери кабинета, Джоан поняла, что еще немного, и она громко разрыдается от нелепости всего происходящего. Она судорожно огляделась в поисках выхода и увидела небольшую узкую дверцу стенного шкафа, почти сливающуюся со стеной. Если дверца заперта, она, Джоан, пропала. Ее обнаружат, и это будет ужасно. Она, конечно, постарается все объяснить, но... Створка двери легко подалась, и с каким-то детским ощущением облегчения и страха одновременно Джоан скользнула в темноту.

– Ну вот, джентльмены, здесь мы, наконец, можем поговорить спокойно, – произнес голос, который показался Джоан знакомым. – Давайте перейдем к делу...

Голос умолк, но Джоан уже успела сообразить, кому он принадлежит. Это был тот самый старик, мистер Кей, как его назвал О’Хейли.

– А мистер Триммер? – спросил другой голос. Несмотря на хороший британский выговор, в нем чувствовалось что-то восточное. – Я хотел бы все-таки переговорить с ним.

– Послушайте, дорогой мой! – в голосе мистера Кей прозвучало скрытое раздражение. – Вы что, по-прежнему сомневаетесь в том, что мы выполним свои обязательства? Но, по-моему, вы уже получили достаточные гарантии. Как вам известно, не далее как час назад диктатора доставили сюда, в Центр. Теперь он, безусловно, ваш. Вам также известно наше мнение: мы считаем, что убирать его было бы неразумно. Он может пригодиться – и нам, и вам. Что касается мистера Триммера, то он еще встретится с вами сегодня. Сейчас он слишком занят приемом гостей, которые съезжаются на ежегодный бал.

– А почему, кстати, – раздался еще один голос с густым испанским акцентом, – нужно было назначать эту встречу именно тогда, когда у вас здесь полно народу?

– Это наиболее благоприятный момент, поверьте мне!– воскликнул мистер Кей. – Легче всего затеряться не на безлюдной улице, а именно в толпе. Да и вообще, я уже сотню раз заверял вас в том, что никто ничем не рискует. Сегодня – как, впрочем, и всегда – мы гарантируем вашу личную безопасность и полную секретность вашего пребывания в Центре.

– Джон, – неторопливо продолжил тот же голос, – мы с вами знакомы уже много лет. Но, откровенно говоря, мне не совсем понятно, зачем я понадобился вам на этот раз. Брат, который временно заменяет меня в госпитале, к сожалению, недостаточно жесткий человек, и я не могу позволить себе оставить на него страну надолго. Кроме того, болезнь, больница – такие вещи плохо сказываются на моей репутации...

– Да бросьте вы! – возразил мистер Кей. – Вы находитесь здесь именно потому, что мы слишком давно знакомы. Кроме того, пригласить сюда русских не под силу даже мне. По крайней мере, тех русских, которые обладают нужными качествами и реальной властью. А у вас огромный опыт работы с ними. Мне нужно ваше содействие и, самое главное, мне нужны ваши связи. Что бы там не говорили, но вы, дорогой друг, знаете русских лучше, чем кто-либо еще. Точно так же, как вы, – мистер Кей явно обращался ко второму собеседнику, – знаете мусульманский мир. Поверьте, он остается такой же загадкой для Запада, как и Россия.

– Мусульманский мир! – презрительно протянул голос с британским акцентом. – Вы действительно ничего в нем не понимаете. Но как только я получу реальную возможность что-то изменить... Вы прекрасно знаете, как эти собаки меня боятся! И очень правильно делают… Но я еще напомню им о себе – и в особенности этим трусливым жирным персам!

Зазвенев от злости, голос продолжил:

– …Даже если для этого мне придется вступить в сделку с вашим христианским дьяволом! Давайте, президент, переходите к делу.

Джоан чувствовала себя ужасно неловко оттого, что поневоле подслушивает чужие и, вероятно, очень важные разговоры, но не шевелилась, боясь задеть что-нибудь в темноте и тем самым обнаружить себя. Трудно придумать положение, которое выглядело бы глупее: ведь чем дольше она стоит здесь, тем невозможнее будет в этом признаться!

– Из того, что мне уже известно, я делаю вывод, что, вы, Джон, хотите вернуть мир к временам холодной войны и железного занавеса, – нетерпеливо вступил в разговор Испанец. – Правильно ли я вас понял? И не кажется ли вам, что эта идея довольно наивная?

– Наивная? Обратитесь, мой друг, к истории! Когда Гитлер, почти не скрываясь, заявлял, что собирается завоевать мир и построить Третий Рейх, многие серьезные политики тоже считали его наивным идиотом. Потом это заблуждение довольно дорого всем обошлось... Холодная война, говорите? Нет, конечно! Но подумайте, разве противостояние двух сверхдержав не обеспечивало нам тогда относительную стабильность в мире? Вспомните тот же самый Карибский кризис! Единение нации, все мелкие вопросы и недоразумения отброшены в сторону... Да только ли это? Хотя тогда у меня было значительно меньше возможностей повлиять на ситуацию. Впрочем, как и сейчас – у нынешнего хозяина Белого Дома...

В этом месте человек, говорящий с британским акцентом, громко выругался на неизвестном Джоан языке. Чем больше она вслушивалась, тем меньше ей все это нравилось. Она мало что понимала: это были какие-то страшные политические тайны, явно не предназначенные для ее ушей. Джоан с ужасом думала о том, как отреагировал бы этот самый мистер Кей, узнай он о том, что она подслушивает. Но больше всего ей не нравилось то, что собеседники, похоже, и не собирались покидать кабинет. Если ее еще не хватились, то очень скоро хватятся, и тогда ей нелегко будет объяснить, где она пропадала все это время. Джоан подумала о том, где она находится на самом деле – в пустыне, глубоко под землей! – и почувствовала, что отпустивший было страх снова начинает скапливаться в душе и тяжелым металлическим шаром давит на сознание. Убежать бы поскорей отсюда, спрятаться в каком-нибудь безопасном месте…