Странник. Американская рулетка СИ
Шрифт:
Стоять на холодном полу было неприятно, и Фелисия вернулась на подстилку. Ну что ж, если похитители хотят получить за нее выкуп, то, по крайней мере, могли бы устроить ее с бОльшим комфортом. Ведь обычно дело с выкупом тянется не один день. Если верить бывшему специалисту из ФБР, бандиты часто обещают жертве оставить ее без воды и хлеба, но до последней минуты стараются не исполнять свои угрозы: отчаявшаяся жертва способна создать массу сложностей. А эти сразу же бросили ее раздетой в холодную камеру... И вот еще вопрос: где Весли, что будет с ним? Фелисия удивилась невозмутимости, с которой она думала о собственной судьбе. Почему-то ей совсем не было страшно. Она и сама не ожидала от себя подобного мужества.
Фелисия попыталась устроиться на жесткой подстилке поудобнее. Она начинала замерзать.
Из-за двери послышались голоса. Фелисия внутренне напряглась: кажется, пришло время познакомиться с бандитами. И снова удивилась самой себе: перспектива предстать перед похитителям в чем мать родила ее не смущала. Если бы ее хотели изнасиловать, то возможностей у них было более чем достаточно. Но тот же школьный учитель уверял, что жертвы обычно не подвергаются физическому насилию. По крайней мере, до получения денег.
Голоса звучали все громче. Раздался пронзительный крик, и через секунду Фелисия узнала этот голос: кричал Весли. Неужели бандиты мучают его? Но почему, за что?! Фелисия уже ничего не понимала, только почувствовала, что ее охватывает ужас, которому она столько времени сопротивлялась. Громыхнуло железо, и дверь каморки широко распахнулась. Глаза Фелисии еще не привыкли к яркому свету, поэтому она увидела в проеме только две огромные черные фигуры, в руках которых извивался хрупкий, поразительно белый на их фоне Весли. И только когда они втолкнули его в камеру, Фелисия сообразила, что на Весли тоже нет никакой одежды. А еще она успела узнать того самого мерзкого Тролля…
Дверь с грохотом захлопнулась, и Весли как будто ожидал этого сигнала: он стал медленно опускаться на пол, заваливаясь набок. Фелисия бросилась к нему, попыталась подхватить, но Весли оказался неожиданно тяжелым, и ей пришлось волоком тащить его на подстилку. При этом ее соски, ставшие на холоде очень чувствительными, то и дело прикасались к его телу, чиркая по безволосой груди и лицу. Фелисия уложила его и вдруг – совершенно не ко времени – подумала, что никогда не видела Весли голым. Не то, чтобы их отношения были совсем уж братскими. Начиная с тех самых пор, когда Весли предложил потрогать ее в темноте туалета, между ними порой пробегала какая-то странная щекочущая искорка, но оба, не сговариваясь, мгновенно отстранялись, гасили ее. Фелисии казалось, что потом, когда она догадалась о подлинных сексуальных пристрастиях Весли, их отношения стали проще: из них напрочь исчезла даже потенциальная возможность чего-то другого, кроме хорошей дружбы.
Он лежал перед ней, одурманенный каким-то наркотиком – возможно, тем самым, который вкололи и ей самой. Фелисия отвела глаза от лица Весли и тут же отвернулась. Ошибиться было невозможно: в эту минуту Весли чудилось что-то сходное с тем, что видела она сама. Фелисия где-то читала, что агония у повешенных сопровождается мощными эротическими галлюцинациями. Возможно, действие этого наркотика вызывает сходную реакцию. Ну что ж, она подождет, пока Весли проснется. А вообще это большая удача, что бандиты решили держать их вместе. Вместе значительно проще. Отвратительно только то, что действие проклятого наркотика, по всей видимости, еще не закончилось: ей почему-то мучительно хотелось дотронуться до спящего Весли, крепко сжать, потом накрыть его своим телом и... наплевать на все! От этой мысли легкая судорога свела бедра так, что Фелисии пришлось встать. Она отскочила в сторону и прижалась горячим, как будто кипящим телом к ледяной двери, ощущая затылком твердые прутья форточки. Фелисии показалось, что скользкий пол под ногами круто накренился, приподнимая ее все выше и выше, и ей пришлось схватиться руками за решетку, чтобы не съехать вниз, не соскользнуть обратно – к Весли, в сладкий и мутный кошмар наркотического видения...
Почувствовала чье-то дыхание на онемевших от напряжения пальцах, Фелисия чуть было не закричала. В форточке, совсем рядом, ей привиделась огромная лысая голова злобного тролля. Тролль нагло хихикнул, и тогда Фелисия поняла, что это не видение: что это он, ее мучитель, и есть. Она повернулась к нему, даже немного
обрадованная его появлением: сейчас в этой истории с похищением хоть что-то станет понятным. Но, даже пытаясь сосредоточить взгляд на покачивающемся морщинистом лице, Фелисия спиной – всей своей горящей воспаленной кожей – чувствовала присутствие Весли. Это было каким-то сумасшествием...– Эх, мисси, – сказал тролль, заглядывая в узкую форточку, словно в глубокое декольте, – кабы не приказ, я б тебя враз успокоил. Ох, невезучий же я человек... Ничего, мисс, все еще может быть. А пока нужно выполнять приказы, иначе никак.
Тролль наклонился и почти исчез из виду. Снова раздался железный грохот, и Фелисия испугалась: что, если отвратительный тролль откроет дверь и… Но прутья решетки, за которые она все еще держалась, вдруг стали сдвигаться вниз. К тому времени, когда Фелисия опомнилась, в двери образовался узкий – на ширину форточки – открытый проем, нижний край которого упирался ей прямо под пупок. Фелисия не успела отпрянуть: как и в первый раз, тролль молниеносно и цепко ухватил ее за руки. С невероятной силой потянув Фелисию на себя и заставив сильно наклониться вперед, он протиснул ее плечи в проем и тут же вцепился твердыми пальцами в шею, не давая шевельнуться.
– Ну вот, мисси, так-то. Сейчас твой молодой женишок очухается и оприходует тебя, как нужно. Ты уж потерпи, зато потом-то одна только сласть и останется.
Тролль опять захихикал, и Фелисия почувствовала, как в ней, кроме злости и боли, поднимается ощущение какого-то еще не изведанного унижения. Распластал ее, как лягушку, мразь! Дурноту и отвращение вызывало и это его липкое словечко «сласть». Фелисия попробовала пошевелиться, но пальцы у нее на шее тут же сжались сильнее.
– Э-э, мисси, ты лучше не шали. Я корову руками удерживаю, когда на нее быка распаляют, так-то. Я ведь когда-то ветеринаром был, мисси. Да-а... Так что уж с тобой-то справлюсь...
Тролль продолжал что-то бормотать, но Фелисия уже не слушала его, потому что почувствовала сзади какое-то движение, как будто к ней неумолимо приближался не знакомый и привычный шалун Весли, а кто-то неведомый, огромный и горячий. Фелисия и сама не понимала, что она ощущает, но раскаленный зверь позади и пугал, и привлекал ее одновременно. А она не могла пошевелиться, согнутая немилосердной рукой. Вокруг головы сжимался обруч, а в низ живота все сильнее впивался, почти гася сознание, острый металл...
Фелисия почувствовала крепкий хлопок, ожегший щеку, и открыла глаза. Весли склонился над ней, с тревогой ожидая результата пощечины. Фелисия улыбнулась и поймала его ладонь. И тут же увидела, как страдальчески скривились его губы. Ох, Весли… Несмотря на тупую головную боль, Фелисия чувствовала себя значительно лучше. Действие наркотика, похоже, закончилось, но она ничего не забыла. Она помнила, как тролль пытался спарить их с Весли, словно быка с коровой. И сейчас по лицу Весли поняла, что попытка удалась, что та грязная тварь всласть налюбовалась результатом своих усилий. Весли не ответил на улыбку, а только сел рядом с ней на подстилку и отвернулся. Конечно, ему значительно труднее. Но, в конце концов, их ведь накачали какими-то отвратительными наркотиками, поэтому отвечать за свои действия никто из них не может. Непонятно только, зачем это нужно было троллю. Гад, извращенец! Но, удерживая Фелисию, он бормотал что-то про приказ. Неужели ему действительно приказали такое? Но для чего? И потом, Фелисия никогда не слышала, чтобы транквилизаторы, которые обычно вводят человека в полуобморочное состояние, давали еще и такой странный эффект. Фелисия на секунду вспомнила свои ощущения и поежилась...
– Послушай меня, Весли, – сказала она и уже хотела было положить руку на его голое плечо, но вовремя передумала, – нас похитили, теперь это ясно. Если мы сейчас начнем раскисать и комплексовать из-за всяких мелочей, то долго здесь не продержимся.
Весли слушал, не оборачиваясь, и Фелисия вдруг почувствовала себя значительно старше и мудрее. Ну что ж, решила она, сейчас следует избегать недомолвок. Эту мысль она повторила вслух и почувствовала, как напрягся Весли.
– То, что произошло – уже произошло. Плюнь на это! Подумаешь, трагедия... Давай лучше решать, что нам делать дальше.