Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Шрифт:

А инженер — ему как? Ведь Союза инженеров нет. Но он тоже найдет выход. Скажем, если металлург, первым делом выяснит, есть ли в городе металлургический завод. И — туда: выручайте, коллеги, я из вашей системы…

Да что там — мне знакомый газетчик рассказывал, как в результате какой-то транспортной неполадки очутился в незнакомом городе в чужой стране без языка и без гроша. Что делать? Бедствующий странник не слишком колебался: чуть не знаками выспросил адрес местной газеты и отправился туда. И ведь помогли — страны разные, язык разный, но система все же одна.

Кстати — даже слово то же самое!

Все мы состоим в какой-нибудь системе:

ведомственной, дружеской, родственной. И «феньки» имеем, только иные — когда форменный китель, когда погоны, когда служебный пропуск, когда командировочное удостоверение. А десятикласснику или студентке техникума командировку никто не даст, вот они и предъявляют нитку с бисером.

Взрослые проблемы

Мы без конца обсуждаем молодежные проблемы.

Почему? Да просто пытаемся разобраться в их потребностях, желаниях, заблуждениях, просто хотим понять, что же с ними, с молодыми, происходит, почему так странно, так нелепо ведут себя.

Ну а у нас, у взрослых, разве проблем нет? Мы не ведем себя странно и даже нелепо?

Самый простой пример: почему на каждую новую моду мы бросаемся остервенело, как дворовый пес на незнакомые штаны? Танец, песню, прическу, юбку — все в штыки! А уж стиль отношений и тем более манеру жить…

Ну откуда в нас, умудренных, такая агрессивная аллергия на все, идущее от молодых? Что с нами-то происходит? Может, прежде, чем разобраться в подростках, надо понять себя?

Жизнь трудна, каждая ее ступенька оплачена синяками и потом. И как же быть нам, зрелым людям, ценой усилий и потерь наконец-то более или менее удобно устроившимся в неласковом мире, — как нам быть, когда сперва по углам, а потом и в парадных комнатах начинает вольготно располагаться поколение, еще ничего путного не сделавшее в жизни? И стулья переставлены, и вещи перевешаны, и книги переложены. Мы включаем радио, а они телевизор, мы телевизор, а они видеомагнитофон. Сколько лет мы потратили, чтобы до тонкостей понять наш традиционный, национальный, исконно русский канадский хоккей, а они болеют ладно бы еще за теннис, а то ведь вовсе за дельтапланеризм! В конце концов, кто в доме хозяин?!

И дело не только в самолюбии, не только в престиже. Постоянная смена вкусов и стилей вынуждает нас тратить энергию на множество ненужных дел: перешивать вполне хорошие брюки, прислушиваться к песням, которые нам не нравятся, осваивать информацию, в которой нет никакого практического смысла — скажем, что такое рок-металл, кто такие рокеры и почему один и тот же корень объединяет музыку и мотоцикл. Каждому взрослому хочется найти общий язык с молодежью. А как это сделать? Либо выучить чужой, либо добиться, чтобы они говорили на нашем. Какой путь лучше — тут можно спорить. А вот какой легче, ясно и без дискуссий. Я не одобряю, но по-человечески понимаю седого председателя колхоза, который утверждает, что от компьютеров на селе один беспорядок — кому охота на ночь глядя переучиваться!

У каждого поколения есть своя королевская пора, золотой возраст, когда и сила есть, и опыт набран, и знаний хватает, каждая любовь взаимна. И как же хочется именно в этот момент дать команду быстротекущему времени: «Остановись, мгновенье, ты прекрасно!» Как же хочется, чтобы отныне и навек лучшей стрижкой считался полубокс, чтобы на всех танцплощадках царило танго «Брызги шампанского», чтобы по всем программам Всесоюзного радио звучали песни Пахмутовой на слова Добронравова.

Команду-то

дать можно, да кто послушает? Не успел порадоваться избытку сил, а уже у другого, у вчерашнего сопляка каждая любовь взаимна. И хочется отодвинуть эту смену власти подальше! Но — где тот Фауст или Мефистофель, которому под силу остановить мгновение!

Известно, что с выросшими детьми, даже хорошими, лучше разъезжаться — пусть у себя делают что хотят, а к нам в гости ходят. Но поколению с поколением не разъехаться — большой неблагоустроенный мир, на всех одна коммуналка. В нем живем, в нем и дальше жить. Молодежь и рада бы своими дискотеками нам не мешать, да куда ж ей деться? И нам некуда. Значит, и существовать надо по всем разумным коммунальным правилам, не отравляя друг другу жизнь, не превращая площади, парки, клубы и прочие места общего пользования в поля бестолковых и бессмысленных сражений…

Линия разлома

На беглый, а тем более пугливый взгляд, все неформалы на одно лицо: все яркие, все шумные, все вызывающие. Чтоб им всем пусто было!

На деле же пеструю молодую толпу отчетливо рассекает надвое жесткий, трудно переходимый рубеж.

Психолог Оля (я о ней уже говорил) предложила считать движения неформалов культурными инициативами молодежи. Идея интересная и применительно, скажем, к металлистам или брейкерам вполне годящаяся: хоть и в ограниченной сфере культуры, ребята эти весьма инициативны. Ну а если — люберы?

К сожалению, предложенным ключиком открывается не любая дверь…

Когда в «Огоньке» появился большой очерк о новом явлении и впервые прозвучало незнакомое слово, в периодике разгорелся любопытный спор. Тема дискуссии была вот какая: есть люберы или нет? Факт или химера? Вроде как о снежном человеке.

Глубинным изучением вопроса на месте я не занимался, в подмосковных Люберцах частного расследования не проводил, встречая на улице мускулистых ребят в мешковатых клетчатых штанах, о групповой принадлежности не расспрашивал. Вопрос, есть ли люберы, мое воображение не тревожил.

Так знал, что есть.

Есть, потому что не могут не быть. Всегда были и в обозримом будущем вряд ли переведутся. Так просто от них не избавишься.

После войны на московской окраине, где я учился в школе, были свои люберы — угрешские, таганские, барачные, из красных корпусов. И в Курске, где работал после института, их хватало. И в Ярославле, и в Рязани, куда наезжал. Никогда, увы, не были у нас в государстве дефицитом крепкие парни, норовящие все свои проблемы, индивидуальные, общественные, материальные и даже узко любовные решить ударом кулака: именно так, силовым порядком, пытался в свое время наладить личную жизнь любер шестнадцатого века, опричник Кирибеевич из знаменитой поэмы М. Ю. Лермонтова.

Правда, в той давней истории молодому человеку не повезло: кулак налетел на кулак, на лихого опричника нашелся удалой купец. Нынешние Кирибеевичи такой вариант предусматривают: они предпочитают выяснять отношения при решающем численном превосходстве…

Короче, сам факт существования люберов ни малейшего сомнения у меня не вызывает. Вызывает сомнение, а точнее, протест иное — то, что не по делу треплется устно и печатно доброе имя трудового и гостеприимного подмосковного городка. Где нет хулиганов? Везде хватает. Так какой же резон валить ответственность за это социальное уродство именно на Люберцы?

Поделиться с друзьями: