Странные игры

– Хм. Что ж, вы правы, – сдалась Робин. – Многие мамочки имеют, как вы выражаетесь, материнский рефлекс. Только это чувство более сложное, чем…

– Чем у куриц?

– Точно.

– А что насчет вашей мамы?

– В смысле?

– У вас были такие добрые семейные истории?

– Ну, наверное… – Робин пожала плечами.

– Наверное?

Она устало потерла глаза.

– У нас с матерью довольно неоднозначные отношения. И все же запоминающиеся эпизоды случались.

– Например?

– Она вела популярную передачу на радио. Многие ее слушали.

– Ого, здорово! То есть ваша мама – местная знаменитость?

– Верно. Программа называлась «Разговор по душам с Дианой Харт». В эфир она выходила три раза в неделю, ровно в четыре, и шла целый час. Мы с сестрой прилипали к радиоприемнику. Никогда не пропускали мамину передачу. Потом ждали, когда мать придет домой, и все вместе обсуждали последний выпуск. Ну, что нам понравилось, что – нет, да как она была великолепна… Такое вот особенное время – с пяти до шести.

– Очень мило.

– Это точно, – тускло сказала Робин.

Кое о чем она умолчала, и на душе стало тяжело. Натаниэль, вероятно, заметил, что говорить ей расхотелось, и сосредоточился на дороге.

Пытаясь отвлечься от грустных мыслей, Робин взяла телефон и вошла в «Фейсбук». Полистала ленту, лайкнула несколько снимков симпатичных щенков, прочла пару строчек о скандале в мире научной психологии, пропустив политические дискуссии, и вдруг…

Наткнулась на собственное имя.

Правда, осознала это лишь через несколько секунд – палец уже пролистал ленту дальше. Вернувшись вверх, она нашла нужный пост. Говорилось в нем о Кэти, и обязательная фотография бедняжки присутствовала – все оттуда же, из новостей. Писала некая Шерри Нельсон. Робин ее смутно помнила. Не она ли некоторое время назад организовывала распродажу выпечки в Бетельвилле? В «Фейсбуке» они, похоже, были друзьями, хотя в жизни вряд ли когда-то общались.

Пост начинался примерно так же, как и любой другой, посвященный Кэти. Шерри счастлива, что девочка вернулась… Молилась за нее много месяцев… Робин нетерпеливо перескочила через несколько ничего не значащих строк и остановилась на упоминании о себе.

…очень расстроилась, услышав, что Робин Харт, психотерапевта Кэти, больше интересует собственная слава, нежели благополучие пациентки…

Остаток текста был скрыт баннером с гиперссылкой: «Узнать больше». На долю секунды Робин задумалась: а надо ли ей знать больше? Жизнь ее от этого не улучшится. Сердце колотиться не перестанет, напряженные мышцы не расслабятся.

Она ткнула в ссылку.

…Очевидно, Робин заставляет Кэти вновь переживать травмирующие события последних пятнадцати месяцев – видимо, экспериментирует с психологическими методиками. Кэти от подобных опытов страдает, и близкие к ее семье люди говорят, что девочка сейчас в куда худшем состоянии, чем еще пару недель назад. Ведет себя агрессивно, отказывается выходить из дома. На месте мамы Кэти я серьезно забеспокоилась бы. Но это так – мои пять центов в общую копилку…

– Что за дьявол?! – взорвалась Робин.

– О чем вы?

– Какая-то тварь поливает меня грязью в соцсетях!

Робин в ужасе уставилась на статистику. Тридцать два лайка, грустные смайлики, «теплые объятия»… И двенадцать комментов.

– Заблокируйте его, – посоветовал Натаниэль.

– Это женщина… Ну заблокирую, и что? Люди-то все равно видят ее пост!

Робин перешла по ссылке к комментам. Никого из откликнувшихся она не знала, однако каждый из них пылал возмущением. Один даже написал:

Из тебя и то психотерапевт лучше, чем из нее…

– Тогда не обращайте внимания, – предложил Натаниэль. – Подумаешь, «Фейсбук»… Люди в соцсетях постоянно несут какую-то чушь.

– Вы просто не представляете, как мне паршиво!

– Не представляю? – Он покачал головой. – Позволю себе напомнить: я – коп. Многие ли в соцсетях выражают теплые чувства к представителям моей профессии?

– Разве там пишут о вас лично?

– Случалось и такое, но я просто не придаю этому значения. Плюнул и растер.

Робин жутко хотелось сообщить проклятой Шерри Нельсон, куда она может засунуть свои пять центов. Однако Натаниэль прав… Тяжело дыша, она убрала телефон. Заскрипела зубами, к ужасу своему чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы.

– Хотите смешную историю?

– Не хочу!

– Послушайте – и забудете о глупом посте.

– Это вряд ли.

– И все же давайте попробуем.

– Валяйте, – выдохнула Робин.

– Несколько лет назад, когда я еще служил патрульным, мне поступил вызов. Пострадавший позвонил в службу спасения – вроде бы кто-то вломился в его дом. Мы с напарником двинули по адресу. Там нашли парня, холостяка. Кто-то высадил окно и проник в его жилище.

– Пока не слишком смешно, – рассеянно заметила Робин, все еще кипя от негодования. Чертова Шерри Нельсон! Надо попозже самой написать язвительный пост об этой тупой сучке…

– Погодите, это лишь начало. Ну, мы к нему с обычными вопросами: не ранены ли вы, не заметили ли кого подозрительного, не пропало ли чего… И при последнем вопросе наш пижон вдруг начинает изворачиваться и перестает отвечать прямо. Мы с напарником переглядываемся. Так-так… Ежу понятно, что значит такое поведение. Видать, у него сперли заначку наркотиков, ну или в таком роде. Начинаем на него давить не на шутку – колись, мол. Наконец он говорит – ладно, сейчас все покажу. И ведет нас в заднюю комнату. Никогда не угадаете, что мы там увидели!

– Корову?

– Как?.. Почему корову, в доме-то?

– Вы ведь сказали, что я не догадаюсь, но попытаться же могу?

– Ладно, не портите историю. Не корову. У него в комнате висела куча полок, забитых Маленькими пони из мультика «Дружба – это чудо».

– Серьезно? – Робин прыснула от смеха.

– Клянусь! Сотни маленьких лошадок! Целые ряды и колонны. Выяснилось, что грабитель спер всего пять штук, зато самых дорогих.

– Насколько дорогих? У меня в игровой комнате есть такой пони. Стоил, по-моему, долларов десять…

– Вот и я его об этом спросил. Ну, вроде – они же у вас не из золота отлиты? А он ответил, что экземпляры очень редкие, и за каждый пришлось выложить больше пяти сотен. Самая дорогая – «Сладкий крем» – обошлась в восемьсот «баков».

– О боже…

Робин задумалась: вдруг среди игрушек в ее кабинете тоже есть пара штук с баснословной ценой, какие-нибудь коллекционные… Нет, сомнительно.

– Вот именно. Все его собрание тянуло почти на три тысячи. Я наведался в ближайший ломбард, спросил, не пытался ли кто заложить дорогущих Маленьких пони. На меня там посмотрели, как на ненормального. Вряд ли они работают с подобными закладами… И все же грабитель явно знал, какие экземпляры самые дорогие. Там ведь было три сотни, а выбрал он наиболее ценных. Я начал искать информацию в Сети и вышел на эксперта по этим лошадкам.