Странный ангел

И с этими словами ангел свел руки Ани и Кати вместе и отступил назад.

Аня и Катя, взявшись за руки, вновь переглянулись и улыбнулись друг другу открыто и радостно.

Тайна по-прежнему окутывала облик Кати, и туман впереди был все еще очень густым, но Аня знала, что, как только они сделают первый шаг и вступят на свой путь, туман начнет рассеиваться, и великая Катина тайна откроется.

А Катина рука была теплой, чуткой и родной, она внушала надежду и вселяла спокойствие…

И вот уже Аня была готова сделать шаг…

В этот момент она проснулась, и поняла, что Катя и в самом деле держит ее за руку, только они находятся не на волшебном лугу, и не во сне, а в Аниной мансарде, и Аня сидит все в том же кресле, в котором уснула, а Катя сидит рядом в том же ярком платье, в котором была утром, и с улыбкой смотрит на Аню.

– Катя, это ты?.. – моргая спросонья, спросила Аня. – Это правда ты?..

– Конечно, я! – ответила Катя. – Кто же еще?..

– И ты теперь хорошо себя чувствуешь?..

– Да. – просто ответила Катя. – И еще как!.. А почему я должна чувствовать себя плохо?..

– Но… Это… Ты ведь… - пробормотала Аня.

– А!.. – беспечно махнула Катя рукой. – Забудь!.. Это было так… Мелочи!.. Просто у меня на какое-то время испортилось настроение!..

– А теперь оно у тебя опять хорошее?..

– Не просто хорошее, а прекрасное!..

Катя так замечательно произнесла слово «прекрасное», что подруги рассмеялись.

– А мне приснился такой удивительный сон… - задумчиво произнесла Аня. – Как будто мы летали вместе с большим ангелом над миром, и ты была такая таинственная-таинственная… Таинственная и волшебная… Ты была как будто кем-то заколдованная, но это было не злое колдовство…

– Не злое?.. – тихо повторила Катя, очень внимательно глядя Ане в глаза.

– Нет, не злое… - кивнула Аня. – И оно должно было раскрыться. Если бы сон еще немного продлился!.. Если бы туман рассеялся!..

Сказав это, Аня робко взглянула в лицо Кати, медленно перебирая пальчиками Катины пальцы. Аня хотела спросить Катю о чем-то очень важном, но не решалась сделать это прямо.

Катя понимающе улыбнулась

– Туман обязательно рассеется!.. – твердо пообещала она. – Он станет дождиком, прольется на цветы, и они будут сиять и переливаться всеми красками радуги!..

Подруги опять рассмеялись, хотя Ане на мгновение показалось, что Катя как будто бы ушла от ответа, и таинственный туман стал даже более густым.

Впрочем, это ощущение было мимолетным и тут же исчезло.

– Ну, хватит спать!.. – бодро скомандовала Катя. – Вставай!.. Пора за дело!..

– Ура!.. – воскликнула Аня, легко соскакивая с кресла. – А за какое?..

– За очень даже хорошее. – ответила Катя. – Мы будем с тобой строить дом!

– Дом?.. Новый?.. Настоящий?..

– Новый. Настоящий. Почти… И очень, очень особенный!..

3

Вот так Аня и Катя начали строить тот действительно замечательный, единственный в своем роде, большой дом для кукол.

Проект этого домика разработала, конечно же, Ирина Александровна, и она же специально ездила в город, чтобы привезти оттуда все необходимые материалы.

Домик строился целую неделю, и это была необыкновенная неделя и необыкновенное строительство. Это чувствовали все, и Катя с Аней, и даже их родители, которым так нравилось наблюдать за работой подруг, что специально ради этого взрослые даже оставляли свои важные дела. Целыми часами Аня с Катей возились с разными деталями, винтиками, гвоздиками, что-то подрезали, подкрашивали, клеили, соединяли, а взрослые тихо сидели рядом и наблюдали за подругами, впитывая окружавшую их необыкновенную атмосферу тепла и взаимного понимания.

И не только наблюдали. Дмитрий Борисович снимал строительство на видео, и запись эта растянулась на многие часы, заняв не один диск, за что Аня впоследствии была очень благодарна своему папе.

Эта строительная неделя была необыкновенной еще и потому, что никогда до этого Аня не ощущала своего счастья так пронзительно, так отчетливо.

Счастье – это ведь ускользающее, трудноуловимое состояние, если, конечно, иметь в виду именно счастье, а не какой-нибудь там быстро проходящий восторг. Мы не всегда понимаем, что счастливы вот в этот, нынешний, текущий момент. Только определенное время спустя, вспоминая прошлое, мы говорим сами себе с удивлением: «Боже мой!.. Ведь мы же тогда были счастливы!.. По-настоящему счастливы!.. И не понимали этого. Ах, вернуть бы то замечательное время!..»

Аня понимала, понимала.

И все равно, много-много раз, в течение нескольких последующих лет, ей очень хотелось вернуть то замечательное время. Но это было не в ее власти…

Зато те дни как будто вернули их обеих, Аню и Катю, на два года назад, когда они встретились впервые, когда они обе еще были маленькими девочками и получали огромное удовольствие от своих безмятежных игр.

Каждое утро каждого дня той необыкновенной, незабываемой недели начинался с того, что Дарья Петровна с огромным удовольствием и умилением наряжала Аню в красивое платье, завязывала ей банты, и Аня принималась ждать Катю, которая никогда не заставляла себя ждать. Подруги смеялись от радости, и, повертевшись, чтобы показать и рассмотреть свои наряды как можно лучше, приступали к делу. Правда, Ане всякий раз хотелось обнять свою подругу и расцеловать ее, но почему-то ни разу они с Катей не обнялись и не расцеловались в эти дни.

И ни разу в эти дни Ане почему-то не приходило в голову предложить Кате прогуляться к пруду, как будто и прогулки к пруду, и сам пруд, и купания в нем попали под негласный запрет. Пожалуй, так и было, только запрет этот был настолько тонкий и основательный, что спрятался где-то очень глубоко, и Аня его даже не осознавала.

И – никаких предчувствий, никакой тревоги, никакого ожидания перемен. Безмятежность, вновь полная безмятежность, как два года назад, и удивительное, безбрежное счастье, наполнявшее каждую минуточку, каждое мгновение той неповторимой недели.

Пожалуй, единственной странностью тех дней было то, что время от времени откуда-то веяло потоком свежего воздуха, как будто бы от взмаха огромных крыльев, даже если на улице было полное затишье. Поток воздуха был настолько ощутимым, что в прическах Аня и Кати трепетали банты, и тогда подруги с улыбкой смотрели друг на друга, но ничего не говорили, как будто все было понятно и так.

Много позже, снова и снова просматривая записи тех дней, Аня замечала это трепетание бантов, и этот быстрый обмен понимающими взглядами, и тогда она с замиранием сердца шептала себе: «Вот!.. Вот оно!.. То самое, то самое…»