Страсти Евы
Шрифт:
«Конечное завтра» приходит во второй половине дня - время отправляться на кладбище. Раздавленная неизбежностью, я надрывно плачу в подушку. Тихий стук в дверь - и бледная как смерть Даша заходит ко мне в комнату, за ней с убитым видом входит Юля, держа в руках какую-то папку.
– Мы тут сопоставили все элементы формулы и кое-что выяснили, - тщательно взвешивая каждое слово, заводит она серьезный разговор.
– Будет лучше, если ты увидишь наглядно.
Мне стоит изрядных усилий принять сидячее положение и раскрыть папку. На бумажных листах формата А4 распечатаны копии обеих частей свитка. Полная формула F-вируса выглядит следующим образом:
F- virus = AL12 (
AL12 (
–
– Так как номера в скобках перечеркнуты, то это не 6-й Благородный Отец. Остается 6-й Наследник. Логично?
– Логично, - слежу я за ходом ее мысли.
– Взгляни на нашу часть свитка, - продолжает Даша.
– Мы опять видим в скобках перечеркнутые номера. Значит, Наследники выбывают из игры тоже. Но по первой части формулы «AL12 : 2» мы все-таки понимаем, что Индивид кто-то из 6-го рода. Остается «», «1», «Luna». Углубляемся в знак «приблизительно». Индивид - какой-то ребенок 6-го Благородного Отца. Чисто теоретически у вас с Никитой могли быть еще братья и сестры. С уточнением поможет «Luna».
– Обратимся к песне вагантов, - подключается к объяснению Юля.
– «О, Фортуна, словно луна ты изменчива…» В античности богиня Фортуна олицетворяла цикличность. В астральном плане Луна переменчива, так как циклично совершает полный оборот. Лунные фазы влияют на природу и живые организмы. Движение лунных фаз бесконечно. По пророчеству Индивид - это носитель пророческой ДНК. Гавриил с Никитой нашли подсказку в тексте - переменчивая Луна. Второй части свитка у них не было, поэтому они искали разгадку в лунных фазах. Создатель свитка таким образом зарыл маленькую хитрость… Приглядимся к ДНК с философской точки зрения. Спиралевидный генетический код - это бесконечная цепочка жизни. Жизнь следующему поколению дает женщина. Мать дарит жизнь ребенку вместе с накопленной предками информацией обоих родителей. Получается «Luna» - женщина.
– Приставляем «1», - вступает Даша.
– Получается « 1 -> Luna». То есть любая первая рожденная женщина в 6-м роду.
– Я - F-вирус, - констатирую я неоспоримый факт, до боли заламывая руки.
– Отсюда и моя тяга к полнолунию. Теперь ясно, почему Гавриил спрашивал о полнолунии. Какая же я дура… Он уже тогда начал догадываться. Тираны Гробовые избавились от Никиты, чтобы добраться до меня.
Растирая виски, я бесцельно слоняюсь по комнате, но с течением, как мне кажется, уймы времени мою меланхолию сжирает коррозия антидепрессантов. Я принимаю реанимирующий контрастный душ и механически одеваюсь в заведомо подготовленный траурный наряд. Черное трикотажное платье на бретелях доходит мне до колен, по ковролину за мной волочится шифоновый шлейф. Я накидываю на плечи меховую шаль и подхожу к зеркалу на проверку. Мое осунувшееся бледное лицо прикрывает черная гипюровая вуаль.
Адлеровским районом завладела промозглая погода с моросью. Кладбище Невинных занимает обширную часть западных окрестностей Сочи. За воротами, открывающими путь к сонму упокоенных, преисполнились печалью изваяния херувимов с грустно опущенными крыльями. Меж ребер двух гротов тянутся вверх три марша обветшалой старинной лестницы. В низинах сгрудились деревья, на вид - будто из эльфийского мира, их поросшие мхом уродливо-погнутые вьюнки оплели скульптурные памятники и мемориальные доски. Крючковатые корни торчат из-под изъеденной долбящим дождем корки снега и выглядят как зовущие на помощь руки. По проталинам витает сырой кладбищенский туман, еще более усугубляя общую атмосферу скорби. Где-то далеко мрачные небеса металлического с бензиновым отливом цвета безостановочно изрыгают нехарактерные для зимы громовые раскаты. Грозный глас природы собирает живых и мертвых почтить память усопшего.
Монотонно качающаяся под зонтами траурная процессия несет пустой гроб до фамильной усыпальницы династии Воронцовых. На площади выстроилась разобщенная титулованная знать, которая с моим появлением, точно по щелчку хлыста, замирает в молчании и поочередно расступается, образуя пронизанный лживыми
соболезнованиями коридор. Их въедливые взгляды сосредотачиваются на центре Вселенной, коим для них теперь являюсь я - та, кто поневоле взяла на себя обязательства правительницы. Орден провозгласил меня 6-й Наследницей.По мере прохождения через строй гнилого болота я окидываю взглядом бессодержательные кислые мины сквозь оборонительную вуаль. Большинство собравшихся не видят различий между почтением памяти и очередным обязательным великосветским балом-маскарадом. На заднем плане, от мала до велика, откровенно скучают сразу несколько семей правящих архонтов. С другой стороны поочередно одергивают капризничающих детей жены высокопоставленных мужей. В сторонке неприкрыто перешептываются их выряженные в меха и бриллианты любовницы. В большинстве своем представители Ордена жаждут «полакомиться мертвечиной» - предвкушают громкий запоминающийся скандал с красочным битьем рожей об асфальт.
Черноту продажных падальщиков затмевает свет друзей и коллег, приехавших проститься с честным и благородным Никитой Воронцовым. У ворот склепа друг против друга стоят знатные кланы: Гробовые и Уилсоны - оба в полном составе. Полковник Уилсон утешительно гладит по голове причитающую от горя жену, Бобби забоится о трех младших братиках. На тяжелую артиллерию тиранов Гробовых я взглянуть не осмеливаюсь. По нисходящей линии идет их вездесущая свита, замыкает которую Белинда с солнцезащитными очками на носу. На один лад со жвачным пузырем она хлопает размалеванными черной подводкой глазами и с искусственной горечью подтирает носовым платком красный от кокаина нос.
От всеобщей отравленной фальшью скорби голова у меня идет кругом, я заплетаюсь в ногах и довожу ситуацию до абсурда: мой каблук запутывается в шифоновом шлейфе, и я лечу вперед руками на мощеную брусчатку прямиком к ногам Гавриила. В последний миг он удерживает меня за локоть и грубым движением ставит обратно на ноги.
– Осторожно!
– холоднее инея звучит его голос среди охающих и ахающих зрителей.
– Воистину сломать шею Индивиду никак нельзя, - не глядя на него, ядовито бухчу я и испытываю злую радость, когда он вздрагивает и быстро убирает руку.
– Я помогу тебе дойти, - в трудную минуту оказывается рядом со мной Бобби в отличие от больше не шелохнувшегося Гавриила.
– Спасибо, - блеклым голосом выдавливаю я из себя, каждой уязвленной клеточкой чувствуя прикованный к себе тяжелый взгляд синих глаз, но мне хватает сил побороть нависающие на ресницах слезы и не разрыдаться на людях.
Под руку с Бобби я добредаю до фамильного склепа. Родители захоронены на незащищенной кровлей территории, огибаемой полукруглой стрельчатой аркадой. Погребальные усыпальницы мамы с папой и место для гроба с церемониальной мантией Никиты держатся семьей по центру. У их ног возвышается ангел с раскрытыми крыльями, интерпретирующий вознесение душ усопших к небу с первыми лучами солнца.
Собравшаяся толпа заполняет каждый свободный пятачок брусчатки. По обычаям Ордена церемонию прощания для правящих родов проводит всеми уважаемый ректор Академии. Хачатурян, одетый в длинную белую рясу, раскрывает старую книгу в кожаном переплете для совершения древнего обряда перерождения частей души усопшего архонта в телах смертных людей. Читая заклинание, он взывает к Стражу Смерти и льет воск на усыпальницу Никиты, рисуя пентакль. Заупокойная месса закрывается минутой молчания.
В поминальной тишине за горизонт закатывается солнце, поджигая буйством красок трепыхающуюся от ветра кромку леса. В кульминации пылающего заката из-за крыльев каменного ангела миру является мерило справедливости. Солнечный свет льется золотом по лицам умолкшей публики, прочерчивая линию между ложью и праведностью. Луч проходит длинный путь и озаряет до боли знакомые светло-русые волосы. Завороженно следуя за божественной рукой светила, я сталкиваюсь с опустошенным взором Гавриила. Сознательно избегать встреч взглядов дальше не получится - он в упор глядит на меня. Вид у него, по чести сказать, неважный и изнуренный: его склеры красны от полопавшихся капилляров, под глазами лежат тени. Столь выраженная усталость идеально подходит под портрет того, кто провел омраченные трауром ночи без сна.