Стратегия обмана. Трилогия

Мурсиа на миг задумался:

– Да, приходите завтра, сюда же в обеденный перерыв, - и немного помолчав, строго добавил - только не вздумайте больше ходить по Ватикану, и тем более звонить в мой кабинет.

– Хорошо-хорошо, как скажете, - улыбаясь, заверила его Алекс.

На этом Мурсиа вышел из сквера, а Алекс, выждав пять минут, пошла следом. Выйдя на тротуар, она без труда нашла припаркованную машину, где её ждал Франческо. Когда она села вперед, он только произнёс:

– Не знаю, как тебе это далось, но я впечатлен.

– Ты про что?
– не сразу поняла Алекс.

– Ты переработала или этот отец Матео тебя так впечатлил? Про Ватикан, конечно. Почему тебя впустили гвардейцы? Мурсиа назначил тебе там встречу или ты его случайно там нашла?

– Это друг мой, мастерство, которое одними словами не объяснить, тут нужна харизма, - не без гордости заявила она.
– Главное, что Мурсиа со мной встретился и будет встречаться ещё не раз. Начну понемногу скидывать ему информацию, что передал мне епископ. Заслужу доверие к собственной персоне.

– И что это тебе даст?

– Лично мне - ничего. Зато когда в Риме объявится наш турок, найду предлог свести его с Мурсиа, а ты запечатлеешь этот момент на фото. Хорошая будет улика для суда.

Франческо ничего не ответил, видимо обдумывая такой вариант развития событий.

– Когда приезжает твой турок?

– Через неделю будет в Лугано.

– Поедешь сама?

– Еще чего, ручкаться с наемным убийцей. Для этой грязной работы у меня есть свой человек.

– Вот и правильно, - кивнул Франческо.
– Не стоит размениваться на исполнителя, пусть им занимаются другие.

Этим другим для Алекс теперь был Родерик. После того как они поменялись местами, Алекс решила отомстить ему за все прошлые года и начала нещадно эксплуатировать Родерика. Предварительно заперев его в квартире, откуда она лично вынесла весь алкоголь, наутро Алекс отправила трезвого и хмурого Родерика в аэропорт, чтобы тот долетел до Лугано и там договорился с турецким наёмником об оплате и деталях предстоящего покушения. Сама же она осталась в Риме, чтобы продолжать поддерживать связь с Франческо, епископом Ортинским и отцом Матео Мурсиа.

Это была самая скучная подготовка к акции в её жизни - максимум разговоров и минимум действий. То епископ со своими лёгкими ни к чему не обязывающими заигрываниями и жалобами на Мурсиа, то мрачный и немногословный Мурсиа со своим странным интересам к Опус Деи, то самодовольный Франческо, который то и дело намекает, что зря она тратит время на Мурсиа и подставным заказчиком будет совсем другой человек. Но Алекс плевать хотела на его мнение - заказ епископа она выполняла с особой тщательностью.

А в это время в Ольстере продолжалась тюремная голодовка заключенных. Четыре человек отказались от еды только для того, чтобы им вернули политический статус военнопленных, на что власти ответили, что каким бы не был исход голодовки, никакого статуса не будет. Раньше Алекс понимала это однозначно - голодающие либо откажутся от акции, либо умрут голодной смертью, так ничего и не добившись - третьего варианта не будет. Но когда зачинщика голодовки Бобби Сэндса католики выбрали депутатом парламента от Южного Тирона, Алекс не знала, что и думать. Вот это пощечина Вестминстеру и лично Тэтчер! Эта ведьма теперь только и твердит, что статуса военнопленного никто и никогда не получит и еще грозится издать закон, запрещающий заключенным избираться в парламент. По всему Ольстеру идут марши и шествия, люди празднуют первую победу Бобби Сэндса над системой, а Алекс сидит безвылазно в Риме и решает проблемы, которые совсем не трогают её сердце.

Когда Родерик вернулся из Лугано, то сообщил, что турка зовут Али, ему нет и двадцати пяти лет, а на счету уже два политических убийства и он на всё согласен.

– Поражаюсь твоей находчивости, - сказал Родерик Алекс.

– В каком смысле?

– В том, что ты нашла правильного человека. Знаешь, что он сказал, когда я показал ему журнал с папой на обложке? Он сказал, что давно ждал случая убить крестоносца. Оказывается, когда он сбежал из тюрьмы, в это время как раз...

– Да-да, - процедила она, - в Турцию приезжал папа, а Али написал публичное письмо и пообещал убить его. Знаю.

– Вот я и спрашиваю, откуда ты это знала?

– Знакомый контрабандист рассказал, - сухо ответила Алекс, не поясняя, что сказано это было уже после обещания Абдуллы свести её с потенциальным убийцей.
– Лучше ты скажи, что этот Али из себя представляет. Кто такие "серые волки"?

– Обыкновенные неофашисты. Мечты о Великой Турции, бредни, что турецкая нация лучше остальных. Вначале они были вполне легальной молодежной организацией, пока их лидер занимал пост премьер-министра. Когда его попросили из правительства, вот тогда он и кинул свой гитлерюгенд на баррикады. Сейчас против них идут судебные процессы, так что в самой Турции "серых волков" осталось немного, в основном как Али, маются в загранпоездках, заметая следы. Вообще-то "серые волки" как антилевацкие силы, на нашем довольствии, как, собственно, и ты.

– Что значит, как и я?
– поразилась столь бесцеремонной характеристике Алекс.

– Ну, ты же была в Португалии лет тринадцать назад, видела тамошнюю публику.

– Но среди тех фашистов не было турок.

– Правильно, потому что для обучения у них есть свои лагеря, в Турции. Я так понимаю, на Али ты вышла, пользуясь старыми связями по Португалии?

– Почти. Тут больше воля случая, чем мой расчет.

– Да ладно, не скромничай. Я слышал, что ты была знакома с самим Стефано делле Кьяйе

– Я и с самим Карлосом была знакома. Не скажу, что рада этому факту. И люди вроде Кьяйе мне тоже никогда не были приятны.

– Так тебе никто никогда приятен не был. В этом и есть твоя проблема - ты людей презираешь.

Алекс не могла не огрызнуться на такое категоричное замечание.

– Это неофашисты вроде Кьяйе и твоего Али презирают людей. Для них, кто не их племени, тот против них, а значит, его можно без зазрения совести пристрелить.

– А ты чем лучше их?
– ехидно вопросил Родерик.
– В своём Ольстере, по-моему, ты руководствовалась тем же принципом, развозя бомбы по городу.

– Я больше этим не занимаюсь, - процедила она, - и ты знаешь почему.

– Да, знаю, - согласился он.
– А еще знаю, что ты терпеть не можешь англичан и потому охотно заманивала их солдат на огонёк и хладнокровно расстреливала.

– И если понадобится, сделаю это снова, - пообещала она.
– Пока не закончится оккупация, с врагом нужно поступать именно так.

– Вот я тебя и спрашиваю, чем ты лучше тех, с кем училась в Португалии?

Алекс хотела прожечь Родерика взглядом за такую дерзость. Но она лишь холодно произнесла: