Страждущий веры

Рассвет застал нас у перекинутого через глубокое ущелье большого деревянного моста. Его венчала каменная арка с древними письменами, похожими на те, что мы видели у пещеры Истины.

— Бойся всяк входящий, ибо север покорится лишь безумству храбрых, — любезно подсказал Асгрим.

— Что это за наречие? — поравнялся с ним Вейас.

— Не знаю. Я только знаю, что тут написано, — растеряно пожал плечами туат. — У нас это от отца к сыну передаётся, из уст в уста уже многие поколения. Если кто и умел читать эти знаки, то уже давно сгинул.

— Значит, тут может быть написано что-то совершенно иное, — хмыкнул брат и пропустил Асгрима вперёд.

Бившие в спину солнечные лучи окрашивали снег под ногами в рыжеватый цвет, но виднеющиеся вдали горные вершины оставались ещё холодно-сизыми. Ненниры опасливо ступали на деревянный настил и медленно переходили на другую сторону. Мы с Веем ехали следом за Асгримом, чтобы он мог за нами приглядывать, дальше ещё пять туатов, потом ненниры с вьюками и замыкающие, которые следили, чтобы никто не отстал.

Я испуганно вцепилась в гриву, когда подошёл наш черёд переходить. Кассочка, почувствовав моё напряжение, неодобрительно фыркнула и уверенно зашагала по обледенелым доскам, как по твёрдой земле. Странное животное. Всем видом показывает, насколько она смышлёнее и смелее меня. А ступает как степенно, чтобы ни себя, ни меня не расплескать. Когда мы оказались на противоположной стороне, я ласково потрепала её по шее, благодаря за поддержку, но она снова лишь на миг повела ушами.

— Я же говорю, серьёзная она, аж скулы сводит, — усмехнулся наблюдавший за мной Асгрим. — Ни ласки, ни похвалы не терпит, прямо как ты.

Я фыркнула и отвернулась. Асгрим расхохотался так, что едва не вывалился из седла. Я перевела взгляд на тайком прислушивающуюся к разговору кобылу. А ведь и правда, похожа.

На бодрой рыси наша цепочка сжималась, а когда переходили в шаг, снова растягивалась так, что последних всадников не было видно за очередным изгибом протоптанной тропы. Раз в день поднимались в плавный галоп, чтобы развеяться, если отыскивались достаточно ровные участки. Кассочка держалась на безопасном расстоянии от идущего впереди неннира, размеренным бегом сохраняя силы, а вот мерин Вейаса так и норовил обогнать или увильнуть в другую сторону. Брату пришлось загнать его в сугроб, чтобы утихомирить.

— Может, вам с сестрёнкой лошадьми поменяться? — усмехнулся Асгрим, наблюдая, как неннир под Вейасом с кряхтеньем вылезает из глубокого снега.

Я ревниво обняла собственную кобылу за шею. Никому не отдам!

Брат насупился и запихал строптивое животное обратно в строй, бранясь сквозь зубы.

Дорога лениво тянулась между горными хребтами вдоль русел замёрзших рек. Вверх старались не подниматься, обходя крутые склоны, потому что на высоте становилось ещё холоднее, если это только было возможно. Когда нам всё же пришлось перевалить через невысокий хребет и подняться на открытое всем ветрам плато, я вслух застучала зубами. Асгрим подъехал и сунул под нос деревянную флягу:

— Выпей — согреешься.

Меня передёрнуло от резкого хмельного вкуса. Как будто внутренности обдало кипятком, а из живота поднялись волны обволакивающего жара.

— Я думала, вы только сладкое любите.

— Иногда можно и потерпеть, — резонно заметил Асгрим. — Это Улус, наши женщины готовят его для отправляющихся в Утгард охотников по тайному рецепту из козьего молока, ягод, трав и грибов. По вкусу не слишком приятный, но согревает отменно. Пока он у тебя внутри, не замёрзнешь.

Асгрим снова встал во главе. Я сунула флягу за пояс. Полезная вещица, оставлю про запас.

Мимо проносились словно вырезанные из белого камня заиндевелые ели. На медленном шагу на них можно было рассмотреть каждую иголку, укрытую сверкающими на солнце хрустальными льдинками. Когда мы поднимались выше в горы, разлапистые ветви уже прогибались от снеговых шапок. Один раз я зазевалась, и Кассочка, решив попробовать ёлку на вкус, дёрнула за ветку, обдав нас обеих снежной лавиной. Пришлось обтряхиваться и снова прикладываться к чудесному напитку туатов.

Пару раз вдалеке мы замечали демонов: мелких тварей, похожих на пушных зверей; двуногих созданий, покрытых свалявшейся в колтуны густой шерстью; и подобных скалам серокожих исполинов. Асгрим называл их имена и успокаивал, что они вряд ли будут искать встречи, если только мы сами не забредём на их территорию. Демоны здесь людей встречают редко, поэтому если у них и есть какой-то интерес к длиннобородым, то дальше обыденного любопытства он не заходит. Верилось с трудом, но демоны действительно не нападали. Пока.

Первое время нашего путешествия по Утгарду выдалось погожим и ясным, правда, световой день таял, как огарок свечи. Три-четыре часа нестерпимо яркого искристого света, а потом долгая морозная ночь. Глаза отвыкали от красок. Различали лишь оттенки режущего белого и угрюмого чёрного. На обед мы не останавливались, предпочитая пройти как можно больше за светлое время. Привалы делали в безветренных низинах, под навесами и в небольших сарайчиках-зимовьях, рядом с которыми были заготовлены сухие дрова и хворост. Разводили костёр, топили на огне в больших котлах снег, добавляли туда истолчённое в муку вяленое мясо и рыбу. Получалась сытная похлёбка, хоть и не очень вкусная. Ею же кормили лошадей, которые бы точно не выдержали тягот пути на одной скудной тебенёвке. Видно было, что туаты привычны к долгим зимним переходам и хорошо подготовлены. Без них мы бы никогда не смогли совершить это путешествие: замёрзли, оголодали, заблудились или угодили в лавину.

Примерно через семь дней после выезда из Упсалы начался буран. Мы как раз поднимались в гору, чтобы перевалить через очередной хребет, когда ветер принялся хищно завывать и сбивать с ног. Небо запеленалось свинцовыми облаками, и тяжёлыми хлопьями повалил снег. Он застилал глаза, набивался под одежду и в рот. Лошади не различали дорогу и неловко оступались, с трудом прорываясь сквозь неистовые порывы.

— Дальше не пройдём, с верхушки нас точно сдует! — скомандовал Асгрим. — Нужно искать укрытие.

— Недалеко есть большая пещера, правда, до неё идти по узкому уступу, — перекрикивая бурю, отозвался один из охотников. — И там иногда спят медведи.

— Лучше медведь, чем пурга, — решился Асгрим. — Отпустите поводья — лошади сами вывезут.

Он рассказывал, что обитая в Утгарде испокон веков, ненниры настолько приспособились выживать в горах, что у них даже выработалось особое чутьё, которое помогало находить надёжные тропы и вовремя уклоняться от опасностей, даже когда ни зги не видно. Если станет совсем туго, как сейчас, нужно просто довериться лошадям. Так мы и поступили.