Стремянка в небо

– Самый что ни на есть. У круизной яхты, которая удачно - ну, смотря для кого, конечно - проходила мимо нашей планеты, отказал двигатель, а в дополнение к этому - механизм, отвечающий за его отстрел в случае опасности неуправляемой реакции.

– Правительство впечатлилось и осознало необходимость силы, которая в случае инопланетной угрозы сможет о ней хотя бы предупредить, в результате чего Отдел остался на месте. Нам даже денег дали на реорганизацию!
– похвастался он.
– Немного, правда.

– Для остальной же Галактики мы являемся официальными смотрителями заповедника, который находится под эгидой Межгалактического координационного совета, или, если короче, МКС. Пришельцы не учли одного: я - патриот своей страны.

– Да подождите вы, - отмахнулся Петя.
– Почему мы - Заповедник?

Антон Павлович поморщился, однако ответил:

– Если коротко, мы обладаем потенциальными способностями, которыми не обладают остальные расы во Вселенной. Мы способны подчинять себе неживую материю, меняя при желании ее свойства.

Петя припомнил уроки школьной физики с химией и хмыкнул:

– Тоже мне, открытие!

– Силой мысли, - негромко дополнил Антон Павлович.

– Ого!

– Ага, - согласился чекист, по совместительству смотритель Заповедника.
– Когда-нибудь мы сможем посмотреть на межзвездные миры, и нам не понадобятся для этого корабли и скафандры. Мы сможем выращивать прекрасные сады мановением руки, мы сможем....

– Круто.

Антон Павлович осекся.

– А что же нас таких потенциально могучих не поторопились уничтожить остальные расы, коим наших шикарных способностей не перепало? Зачем нас - в Заповедник? Одна большая бомба, и никаких опасных в будущем соседей.

– Умный, - покосился на парня Антон Павлович, - уважаю.

Петя на лесть не повелся.

– Была у Межгалактического координационного совета такая мысль, - не стал скрывать чекист.
– К счастью для нас, когда-то давно существовала цивилизация, обладающая подобными способностями.

– Существовала?
– насторожился Петя.
– А что с ней случилось? Добрые соседи или злые враги?

– Ни те, ни другие. Да и не было у нее достойного окружения, по крайней мере, следов не обнаружено. Цивилизация эта, они называли себя анки, гораздо старше всех существующих ныне цивилизаций. На миллион с лишний лет старше. Никто из нынеживущих не смог бы с ними потягаться. Тут без вариантов.

– Но что-то же с ними случилось?

– В прямом. Они ушли. Испарились. Целая звездная раса исчезла, не оставив даже объяснений своему поступку.

– Что ж, совсем ничего не оставили?

– Ну почему. Они оставили е города, технику, библиотеки, музеи, в общем все, кроме прощальной записки. Законсервировали, чтоб не рассыпалось прахом за бегущие тысячелетия, и смотались. До сих пор все в великолепном состоянии. Так что про техногенную катастрофу, о которой ты вычитал в фантастических романах, и хочешь мне сейчас сказать, забудь, - предупредил он.
– Они явно уходили, уходили, словно потеряв интерес к оставшемуся предметному миру. Их аккуратность к вещам, скорее, похожа на щелканье закрывающейся двери. Представляешь, в каком обалдении пребывали исследователи, первыми обнаружившие этакое богатство? До сих пор не изучена и сотая часть свалившегося наследства Предтеч.

– Так называют анки Пришедшие следом, - пояснил Антон Павлович и добавил:

– Все современные цивилизации считаются Пришедшими следом. Я бы назвал их Идущими по стопам. Они не изобретают нового, они пользуются изобретенным анки, приспосабливая под себя. С этой стороны анки, конечно, подложили нам большую свинью. Галактика разучилась идти вперед самостоятельно. Зачем? Анки давно уже все изобрели.

– Открытие цивилизации анки пришлось на время открытия фотонного двигателя. Видишь ли, согласно общепринятой теории, все гуманоидные расы идут одним путем, который отмечен вехами значительных изобретений. Например, колесо, огонь, плавка железа, паровой двигатель и так далее. Кто-то добирается до вех раньше, кто-то позже, неважно. Важно, что никто из гуманоидных рас с общего пути не сворачивает. Конечно, я утрирую, но суть ты, надеюсь, понял.

Петя кивнул.

– Так вот, у вехи фотонного двигателя встретились сразу несколько цивилизаций. Встреча прошла мирно, а потом практически одновременно на всех свалилось наследие Предтеч. Слава богу, то были времена первых контактов, когда энтузиазм сливался с ужасом перед неведомым, в результате порождая дружелюбную осторожность. Расы смогли договориться. С помощью технологий Предтеч они прыгнули сразу на несколько вех вперед, став ядром будущего Межгалактического союза. Как ты понимаешь, сладким пирогом делиться со всей округой не стали, решив, что остальные цивилизации просто не созрели для такого подарка. В принципе, так оно и есть.

– А эти... дару.., дари..., в общем, те, от кого прилетел Рустем, тоже там были?

Антон Павлович покачал головой:

– Нет. Они изобрели фотонный двигатель несколько позже, не попав в число наследников Предтеч. Я подозреваю, что будь они даже соратниками Предтеч, приблизиться к технологическому наследству им все равно никто бы не позволил. И это очень правильно. Дарутиане беспринципны, аморальны, лживы, и, не задумываясь пойдут по головам, если это будет выгодно.

– Не любите вы их.

– Эх, если бы ты знал, сколько разрушительных войн случалось за время существования объединенной Галактики. Догадайся, кто их начинал?

– Я догадался. И что же, они все это делали из злобности натуры? Из-за того, что лживы и аморальны?

– А вот представь себе народ, который ложь и вероломность по отношению к соседям возвел в ранг национальных достоинств?

– Неужели им за это морду ни разу не набили?
– с сомнением спросил Петя.

– Били и не раз. Только цивилизацию профессиональных лжецов просто так не возьмешь. Они организовывали союзы, дергали за ниточки, устраивали провокации и, в результате, получали таки свою выгоду. Была у них, правда, парочка поражений, после которых не каждая цивилизация оправится, но они оправились, молодцы. Национальная идея, опять же, сильная. Расовое превосходство, работа в едином порыве.... Потом, плохие - совсем не означает глупые.

– Постойте, постойте... Фашисты что ль?

– Похоже, но не совсем. Представь нацистов, которым не нужно жизненное пространство, которые не совершают массовых зверств. Они жестоки, но их жестоки расчетливо, берут не более того, что могут переварить.

У Пети вдруг закружилась голова. Голос Антона Павловича доносился, словно сквозь вату, и слой этой ваты становился все толще и толще. В коконе тишины слышались лишь глухие удары, и парень не сразу понял, что так бьется его сердце. Он сообразил, что не ощущает ни рук, ни ног, а само нечто, из чего состоит существо по имени Петя, висит в пространстве, где понятия верха и низа не существует. Понимание принесло с собой страх, но лишь на мгновение, затем страх сменился покоем и ощущением свободы. Существо по имени Петя тут же захотело испытать свою новую свободу и шагнуть с серого обрыва, на которой неожиданно оказалось, в бездну со множеством разноцветных огоньков далеко-далеко внизу.

Очнулся парень от того, что кто-то тряс его за плечи и время от времени бил по щекам. Обрыв с бездной медленно таяли, оставляя чувство сожаления и несбывшихся надежд. Глаза открывать не хотелось, однако пришлось: удары по щекам были болезненны и неожиданно бодрящи, включая, словно рубильник, чувство реальности. Открыв глаза, Петя увидел перед собой встревоженного Антона Павловича. Сначала тот молча открывал и закрывал рот, шевелил губами, затем пошел звук:

– Очнись, очнись же! Ну, давай же!