Стремянка в небо

– Шотик Арменович, вы помните выражение "сменить первородство на чечевичную похлебку"? Если я скажу "да", мы "сменим первородство на похлебку", - повторил фразу. Она давала возможность объяснить его решение, сделать его житейски правильным, хотя и рискованным.
– Понимаете, наши способности - это верхушка айсберга, зримое воплощение того, что скрыто внутри нас. Этой внутренней глубиной нельзя торговать, пусть даже из благих намерений. Как нельзя продавать бессмертную душу, понимаете? Этим можно лишь поделиться, а до этого мы сами не доросли. Мне кажется, что в МКС сидят умные люди, - он запнулся, поправился, - ... существа. Идея Заповедника из серии "чтоб никому" является очень верной. Плод должен созреть. Люди обязательно поделятся бессмертием с остальным галактическим миром, но только тогда, когда придет время. Не раньше.

– Ну, может, быть, - дипломатично ответил Арменыч, ничуть не убежденный. И тут же заметил:

– Ты изменился.

– В мире, где нет верха и низа, приходится быть самим собой, - серьезно ответил Петя.
– Посоветуете вы мне что?

– Мой совет - не ввязываться в игры сильных. Целее будешь. Но ты ведь уже все решил, так?

– Ну, наверное... Так, - нехотя признался Петя, с удивлением обнаружив, что да, действительно, пока они говорили, решение отказаться от контакта не только обрело словесное оформление, но также обзавелось доказательствами - пусть только для него!
– своей правильности.

– Ну и дурак, - заключил Арменыч.

– Наверное, - со вздохом согласился Петя.
– А куда деваться?

– Ладненько, пора закругляться.

– Ты еще звони, ладно?
– попросил Арменыч.
– Держи меня в курсе.

В ухо полились короткие гудки.

Парень вдруг понял, что ему ужасно хочется курить. Он достал пачку "Явы", выбил из нее сигарету. . . Зажигалки не было. Он ощупал карманы еще раз в тщетной попытке найти потеряшку, но увы - в карманах, кроме мусора, выбросить который руки не доходили, ее не нашлось.

Ближайшие кусты зашевелились. Из них материализовалось бесформенное нечто, при ближайшем рассмотрении оказавшееся мужиком, одетым в лоскутный камуфляж и с клумбой на голове.

– Тьфу ты, черт!
– шарахнулся Петя в сторону, но тут же опомнился и смущенно приник сигаретой к протянутому огоньку.

– Спасибо, - поблагодарил он.

– Не за что, - мужик с клумбой на голове улыбнулся и вновь стал единым целым с темной массой кустов.

Шагая по деревне, Петя настолько углубился в свои мысли, что не сразу услышал, как его окликнули.

– Петь, ты чего, оглох что ли?

– Наташка? Ты чего здесь делаешь?

Наташка, та самая любительница мужественных дуболомов, которая командовала на кладбище, как видно высматривала его давно. Улыбалась она до того добродушно и искренне, что Петя переспросил:

– Ты чего?

– Здравствуй, Петенька. Как дела, как здоровье? А я вот тут недавно приболела... И дальше полился подробный рассказ о ее болячке, неблагодарном зяте и внуке Владеньке. Наташка, как знал парень, поговорить любила, причем говорила исключительно о себе любимой и собственной семье, лишь иногда отвлекаясь на выпады по отношению к чужим промахам. То, что она находится на темной улице во время комендантского часа, и отнимает время у усталого человека, ее не смущало. Петя с тоской покосился по сторонам, вспомнив о приставленной к нему охране. Однако охрана на помощь не спешила. Наконец, его терпение лопнуло.

– Наташ, ты чего хотела?

Наташка осеклась на полуслове, недоуменно посмотрела на парня, видимо, за рассказом забыв, зачем она вообще его поджидала. Вспомнила, что было видно по ее осветившемуся лицу, и заулыбалась с новой силой.

– Ты, Петь, говорят, в люди выбился? Большим начальством стал?

– С чего ты взяла?
– удивился Петя.

– Ну как же, на машинах тебя возят, за руку здоровкаются. И не простые все люди. Ты бы за моего зятя-оболтуса словечко замолвил бы что ли? Сидит, паразит, без работы уже месяц, а я корячусь, как проклятая.

Она склонила голову, выжидающе глядя на парня.

Тот молчал. Ситуация складывалась щекотливая. Откровенно врать, обещая что-либо, не хотелось, а всей правды сказать было нельзя. Да и с какой стати он будет откровенничать перед односельчанкой, которая к тому же страдала недержанием тайн?

– Ладно, я посмотрю. Может, что-нибудь получится, - наконец, не выдержал парень, про себя подумав, что наташкину просьбу Антону Павловичу передаст, а дальше не его забота.

– Ой, как хорошо! Ну, спасибо тебе, Петенька! Хорошо бы ему зарплату большую положили, - принялась делить шкуру неубитого медведя Наташка.

– Не за что пока, - пробурчал парень, и, пока женщина не вздумала вновь пуститься в монолог, отправился восвояси.

У родной калитки он оказался спустя пятнадцать минут. К петиному удивлению, все окна дома светились, несмотря на поздний час. Он поднес часы к глазам. Стрелки указывали без пяти двенадцать.

"Случилось что?", мелькнула мысль, но тут открытая форточка вынесла наружу чей-то веселый смех. Прислушавшись, Петя с удивлением опознал по смеху Степаныча. Поднявшийся вслед за этим ропот множества голосов, навел его на некие подозрения. Делать крюк, чтобы подойти к задней двери огородом, не хотелось. Петя осторожно открыл калитку, порадовавшись про себя, что не так давно смазал петли машинным маслом и просочился во двор. Радостно взвизгнул признавший хозяина Марс, но, окороченный цыканьем, замолк, только полено хвоста крутилось в режиме пропеллера.

– Иди сюда, - шепотом позвал парень, присаживаясь на корточки, и, когда тяжелая лобастая башка уткнулась ему в колени, притянул к себе пса.

– Как же я по тебе соскучился!

– Я тоже, я тоже, говорил бешено крутящийся хвост, а слюнявый язык без устали прохаживался по лицу парня.

– Ну все, все, хватит нежностей, - Петя встал и, старательно обходя лежащие на плитах двора квадраты света, заглянул в окно. Марс понятливо топтался сзади.

Подозрения его подтвердились: дом был набит односельчанами, жаждущими, чтобы Петя "замолвил за них словечко". Мать несколько натянуто улыбалась и потчевала гостей чаем.

Домой было нельзя. По крайней мере, прямо сейчас.

– Марс, дома!
– скомандовал он вполголоса.

Пес снова взвизгнул, на этот раз обижено, но послушно убрался в будку.

Уже за калиткой, подумалось: Все ходят в гости. Не зайти ли в гости и мне? Мысль была настолько дерзкой, что Петя зажмурился. И не мудрено, ибо в гости он собирался не кому-нибудь, а к пришельцу Рустему, собирающегося, по словам Антона Павловича, раскрыть его способности Избранного, а потом забрать для опытов. Идти сильно хотелось, но поговорить с Рустемом было необходимо. Может быть, даже не поговорить. Посмотреть на его реакцию, послушать, позадавать вопросы. В общем, сделать все, чтобы решение, оформившееся в его душе, укрепилось. Чтобы не о чем было жалеть. За себя парень не слишком боялся, даже в свете предупреждений Антона Павловича. Вряд ли пришелец бросится его вязать и совать под замок. Приличия должны быть соблюдены. Хотя... А если все расчеты Антона Павловича гроша ломанного не стоят? А если Рустем сразу запихает его в узилище? А если... Большое количество этих "если" вкупе с пышным словом узилище, неизвестно откуда всплывшем в памяти, слегка отрезвили.

– Назвался груздем, полезай в кузов, - вздохнул парень и в свете зарождающейся луны зашагал по дороге в сторону заброшенной церкви. Позвонить Антону Павловичу, в голову ему не пришло.

– Вы с самого начала знали, что я соглашусь, да?
– негромко спросил Петя.

Он находился в той самой комнате с туманными стенами, только вместо камина там теперь было окно в простой деревянной раме, через которое просматривался лес, роняющий желтые осенние листья под серым небом.