Стрежень (= Юноша и машина)

В комнату осторожно, точно опасаясь чего-то, не входит, а проникает дядя Истигней. Еще на пороге он торопливо срывает с головы старенькую кепчонку, кланяется:

– Великого здоровья! Простите за беспокойство. Незваный гость, конечно, хуже татарина, но, однако, зашел на огонек.

– Добрый вечер, дядя Истигней! Проходите, дядя Истигней!
– приглашают они.

– Шел, вижу - огонек горит, дай, думаю, навещу приятеля, поговорю о том, о сем.

Друзья переглядываются. Дудки, брат, их не проведешь. Они-то уж знают, что дядя Истигней для пустого разговора не пришел бы. Хитрый старик!

– Присаживайтесь, дядя Истигней!

– приглашает Семен.

Дядя Истигней одет нарядно. На нем синий шевиотовый костюм, вышитая украинская рубашка, на ногах отличные хромовые сапоги; рубашка не заправлена в брюки: перехваченная тонким витым ремнем, она высовывается из-под пиджака. Густые черные волосы расчесаны на пробор. Когда дядя Истигней так принарядится, он похож на купчика.

– Часом не помешал?
– спрашивает дядя Истигней.
– Может, что важное обсуждали?

– Не беспокойтесь, дядя Истигней! Беседовали просто. Сидели.

– Сидеть можно тоже с пользой. Другой сидит, сидит, да и высидит, парниши вы мои хорошие. Намедни Виталька Анисимов тоже сидел, а высидел.

– Как так?

– Обыкновенно! Пошел в воскресенье на Квистарь, па заводи сетчонку поставил, сел и высидел.

– Много?

– Много городские любители ловят... Пудика два стерляди взял - и хватит!

– Пудика два?!

– Мы чужую рыбу не вешаем!.. Может, и три.

Присев на краешек табуретки, дядя Истигней оглядывает комнату и, заинтересовавшись Семеновым тазом, в котором мокнут какие-то железки, говорит:

– Техничный ты человек, Семен! Башковитый, по всему видать. Это ведь надо догадаться - железяки вымачивать!

– Там, дядя Истигней, кислота.

– Память у тебя богатая... Ты Семен, железяку, наверное, нутром чувствуешь, а?

Парни снова переглядываются - шибко хитрит старик! Вензеля выписывает! Теперь уже нет сомнения, что пришел он по какому-то важному делу.

– Ветром, значит, пользуешься?
– говорит дядя Истигней, глядя на электрический моторчик.
– Так сказать, природу поставил на службу. Так, что ли, пишут в газетах, а? Чудеса! Ты, парень, никак энциклопедии читаешь?

Степка тихонечко похохатывает, Семен недовольно морщится.

– Интересно, написано в энциклопедии про стрежевые невода, а? Может, нету, а?

– Нету!
– мрачно басит Семен.

– Жалкость! Недоглядели ученые! Я-то думал: приду, Семен мне энциклопедию представит, прочитаем на пару - и готово!

– Что готово?
– настораживается Семен.

– Да к слову пришлось. Так себе. Сегодня, это, сел за стол, старые записи вынул, почитал, это, без очков - куда-то запропастились, не знаю, почитал, это, без очков, вижу, что забавно. Мы ведь, парни, пять лет назад не девять притонений делали, а шесть. Дозвольте закурить?

– Закуривайте, - разрешает Семен. Он задумался. Немного погодя спрашивает: - А пять лет назад была такая же выборочная машина?

Дядя Истигней не отвечает - он занят скручиванием папиросы. Степка почтительно подносит ему спичку.

– Спасибо, парниша, спасибо! Все забываю, как твоя краля по фамилии прозывается, а?

– Перелыгина, - покраснев, отвечает Степка, зная, что старик прекрасно помнит фамилию Виктории.

– Во-во! Перелыгина... Вот она говорит: мало притонений делаем. Так?

– Ну, так!

– Правильно ведь говорит, а?

– Правильно, дядя Истигней. Но вы ответьте, какая машина была пять лет назад?
– спрашивает Семен.

– Такая же, парниша, такая же! Когда с шести притонений переходили на девять, скорость использовали до конца. А я вот прикинул, посчитал - без очков, верно. Невод может большую скорость выдержать? Может!
– резко заканчивает дядя Истигней, рассматривая самокрутку, которая немного развернулась.
– Нам бы, парниша, редуктор сообразить, а? Какой бы хоть завалящий, а?

Семен идет к маленькому письменному столику, роется в его ящике и протягивает дяде Истигнею какой-то чертежик.

– Я не знал, что скорость выборки можно увеличить, - говорит Семен. Боялся за невод. А потом плюнул да вот набросал схемку. Пустяковая, конечно...

– А мы посмотрим, рассудим!
– говорит дядя Истигней, жадно хватая чертеж и утыкаясь в него.
– А мы посмотрим, увидим!

Он долго разглядывает чертеж, потом объявляет:

– Прокурор!

Семен вдруг ныряет под кровать; слышно, как там что-то гремит, скрежещет. Дядя Истигней бормочет:

– Чертеж что? Чертеж - бумага, а?

Наконец Семен выбирается из-под кровати, таща за собой что-то тяжелое, железное, блестящее. Ну конечно же, это редуктор для увеличения скорости выборки невода. Не готовый еще, не опробованный, но точно такой, какой изображен на чертеже.

– Редуктор!
– говорит дядя Истигней.
– Редуктор что -это еще не машина, а?

Семен пожимает плечами: ясно, мол, не машина, может ничего и не получиться.

Степка не понимает, что происходит. Подумать только, такое событие, а они делают постные лица, на редуктор и не глядят, стараются показать, что ничего не случилось. А Семен-то, Семен какой выдержанный, черт! Пока дядя Истигней не одобрил чертеж, он и не заикнулся о редукторе.

– Молодец, Семен!
– ревет Степка.
– Ура! Молодец!

– Страви пар, - строго произносит Семен.

– К нам в прошлом году профессор приезжал, - вспоминает дядя Истигней.
– Вы, говорит, невод теоретически не освоили. Правильно, конечно, но мы все больше практически. Мы - практически! Вот она тоже... Ну как ее, Степан, кралю-то твою?

– Перелыгина, - помогает старику Семен.
– Перелыгина ее фамилия.

– Во-во! Перелыгина! Она теоретически доказала, что мало притонений. Шустрая девка, проникающая... Аи-аи, засиделся-то я как! Засиделся. Извиняйте, товарищи хорошие!
– спохватывается вдруг старик, берясь за кепку.
– Дай, думаю, забегу на огонек, на минуточку, а заболтался-то, заговорился-то! Прощевайте, парниши, прощевайте!...

Степке весело: ох и смешной же старик! И чего это он прикидывается таким простачком? А на Викторию дядя Истигней, оказывается, в обиде, по всему видно, задели старика ее слова.

Глава четвертая

Дядя Истигней, Степка и Наталья возвращаются с работы. Позади, независимо помахивая сумочкой, идет Виктория Перелыгина. Степка вышагивает рядом со стариком, жмется к нему, чтобы не идти с Натальей. Делает он это потому, что позади Виктория.

После ссоры с Викторией Степке уже не так просто с Натальей. Лопнула, порвалась нить дружбы, связывавшая их с детских лет. Нет ее больше, этой нити.