Строго между нами

— О да! И что ты еще делала с Лео? — спросила Фиона из отдела дамских шляп. — Это тот самый Лео, который ни с кем не встречается дважды?

Беки улыбнулась еще шире.

— Знаю я твою историю про сигареты. «Пара коктейлей, и я забываю все хорошие манеры», — процитировала она.

Все рассмеялись.

— Я говорила с этим Томасом, Пия, — сказала Фиона. — Он ни разу не упомянул о том, что работает фотографом.

— Наверное, соврал мне, — легко признала Пия.

Фиона, Беки и Пия весело шутили и улыбались. «Ах эти мужчины», — думала Холли почти весело.

— А что ты, Холли? — спросила Беки, чтобы втянуть ее в разговор. Девушкам тоже показалось, что нехорошо было бы повернуться к ней спиной. — Где ты отдыхала вчера вечером?

— Была на встрече одноклассников, — застенчиво ответила она.

Все, кроме Пии, улыбнулись. Для нее встречи одноклассников давно перестали быть чем-либо интересным. Ей нравилось, когда на вечеринки проходили специальные гости — рок-звезды, футболисты или по крайней мере хотя бы один фотограф из рубрики «Светская хроника».

— А я бы на встречу одноклассников не пошла, — сказала Пия. Она смотрела на Холли холодным пристальным взглядом, как накануне Лилли. «Как они похожи, Пия и Лилли, — думала Холли. — Стремятся измерять успех человека по каким-то странным стандартам».

Холли хотелось сострить, но, когда она сталкивалась в жизни с такими людьми, как Пия, все остроумие куда-то уходило. Она слабо улыбнулась, догадываясь, насколько глупо выглядит сейчас ее улыбка.

Фиона начала рассказывать о каких-то невероятных полусапожках на высоких каблуках, которые купила на днях. Эти полусапожки выглядели безумно дорогими, хотя достались ей сравнительно дешево. Все девушки с уважением закивали. Дешевые кожзаменители, которые выглядели как дорогая кожа, были здесь любимой темой для разговоров, потому что при всем гламурном образе жизни зарплаты у них были невысокими.

— Вы не поверите, какие сапоги я достала в понедельник, — начала рассказывать Беки.

Холли пила свой кофе и рассеянно листала старый журнал, который валялся на стуле рядом. Ее мучил вопрос, почему она была такой мещанкой. Ни на чем другом она сосредоточиться не могла.

Кофе кончился, и Холли встала со стула, чувствуя, что к ней возвращается изящество движений. «Скажи что-нибудь», — повторила она сама себе, чувствуя, что нельзя уходить молча.

— Ну, я пойду, увидимся, — произнесла она. Это было лучше, чем ничего.

Уже выйдя из кафе, она поняла, что забыла на столе свои сигареты, и поспешила назад. У самых дверей она услышала, что разговор девушек переключился на ее персону.

— Что ты думаешь обо всех этих встречах одноклассников? — спросила Пия бесцветным голосом.

— Мне кажется, что она ни с кем не встречается, никуда не ходит. Действительно странная. Никогда ничего о себе не рассказывает, — раздался голос Фионы.

Холли застыла у двери.

— Просто она застенчива, — вступилась за нее Беки.

— Она какая-то скучная, — продолжила Пия. — Или просто глупа. Кто-то должен сказать ей об этом. Я не смогла бы вот так сидеть рядом с подругами, не сказав ни слова.

— Не будь такой стервой, Пия, — ответила Беки. — Не все настолько уверены в себе, как ты.

— И все равно я не понимаю такой застенчивости, — прозвучал немного высокомерно голос Пии. — Если есть проблема, то надо ее решать. Например, существуют групповые занятия у психологов. И незачем себя оправдывать.

— Мне тоже кажется, что у нее вообще никогда не было бойфренда. Бедняжка. Давай познакомим ее с кем-нибудь, — предложила Беки. — Может быть, тогда у нее появится парень.

— Пустая трата времени, — ответила Пия.

Холли стояла за дверью и чувствовала, как горит ее лицо. Она поспешила в отдел детской одежды, где могла обрести спокойствие и комфорт. Прислонившись к стене, Холли тяжело дышала, пытаясь прийти в себя. «Как Пия может говорить такие ужасные вещи?» — мрачно думала Холли. Если бы у нее было больше храбрости, она бы высказала ей все в лицо. Она еще заставит Пию завидовать.

К вечеру вместе со слезами исчезли и планы мести. Холли чувствовала себя несчастной и одинокой. Закончился последний на этой неделе рабочий день, и она медленно брела на автобусную остановку. В Холли зрело убеждение, что у всех остальных, кроме нее, впереди потрясающие рождественские вечеринки. У нее же всего пара встреч — с Беном и Джерри.

Мобильный телефон Холли подал признаки жизни. На этот раз ей удалось извлечь его из сумки раньше, чем звонки оборвались.

— Привет.

— Привет, Холли, — раздался в трубке голос Джоан. — Ну, рассказывай, как прошла встреча.

— Неплохо, — подавленно сказала Холли.

— Что случилось? — требовательно спросила Джоан. — Ты похожа на Золушку, карета которой превратилась в тыкву.

— Да нет, все в порядке, — ответила Холли. Она не могла разрыдаться посреди улицы. Это лишь подтвердило бы то, что «Холли Миллер — абсолютно асоциальная личность».

В трубке что-то щелкнуло.

— Здесь плохая связь, — крикнула она в трубку, но было уже поздно — звучали гудки. Еще более несчастная, Холли выключила телефон совсем.

Джоан и Кенни тем злополучным вечером ходили гулять, и Холли их не застала, а то рассказала бы о том неприятном разговоре в кафе.

Ее квартира располагалась в старом, викторианских времен, здании, которое перестраивалось так много раз, что его, наверное, не узнал бы и сам архитектор. Холли жила на улице Виндмилл-террас, по сути, длинной извилистой дороге, застроенной странным ансамблем зданий, которые сдавались в аренду, и жилых домов викторианских времен с квартирами, которые тоже почти все сдавались. Именно эти дома и были отданы под джентрификацию. Этим уродливым словом называлось облагораживание района, в рамках которого в квартирах велась перепланировка с соответствующим ростом жилищной платы и налога на недвижимость. Естественно, что новое жилье заселяли уже люди со средним и высоким достатком. Холли не сомневалась, что, дойди очередь до их дома, владелец не задумываясь выгнал бы постояльцев на улицу, чтобы продать квартиры.

Холли собирала деньги на собственную квартиру и боялась того момента, когда очередь на улучшение жилья дойдет и до них. Копить ей предстояло еще долго. Сейчас ее квартира располагалась на втором этаже, и единственными ее соседями были Джоан и Кенни. У них квартира была немного больше: с настоящей ванной вместо тесного душа, как у Холли, ну и, разумеется, кухня, в которой никогда ничего не готовилось, кроме кофе и тостов. Кенни и Джоан приехали сюда пару лет назад, почти одновременно с Холли. Когда они обнаружили, что Холли обожает готовить, то стали пару раз в неделю появляться у нее в гостях с явным голодом в глазах. Естественно, деньги на еду они стали объединять. В конце концов они стали жить как одна семья, а Холли стала отвечать за приготовление пиши. Джоан училась и могла более свободно располагать своим временем, поэтому продукты покупала она. Кенни стирал и гладил. Холли опасалась иметь дело с утюгом, поскольку по рассеянности могла испортить свои самые удачные наряды. К тому же она знала, что точно не сможет навести стрелки на брюках лучше Кенни.