Студент: Назад в 90-ые

Глава 10

1 октября 1988 года Спец комендатура г. Зеленоград. Святослав Степанович Григорьев

Мишаня был человеком не особенно общительным, и уж тем более краснобаем его не назвать, но в общих чертах окружающую обстановку обрисовал, а то на что словарного запаса у Медвежонка не хватало, я либо видел своими глазами, либо домысливал по прошлой жизни. Хотя, справедливости ради, мой собеседник явно преисполнился чувством благодарности за халявный обед, и стал погружать меня в быт этого учреждения со всем своим медвежьим рвением.

Выяснились интересные подробности, которые нужно было учесть в процессе пребывания здесь на будущее. Главный момент касался контроля, так сказать, спец. контингента. Утром берешь пропуск и отправляешься на работу, речь о будних днях, конечно. После работы ты отдаешь пропуск и проходишь в общежитие. В этот момент сотрудник имеет право досмотреть тебя и даже проверить на алкоголь. «Тестер» естественно - последнее слово техники. Класса «граненый стакан обыкновенный», прост в употреблении – достаточно в него просто в него дыхнуть. Если вопросов к тебе не имелось, то вертушку снимали со стопора и ты шел в свою комнату. Потом в зависимости от настроения и погоды можно было выйти в город, но вернуться назад надо было до вечерней проверки в 21.00. На работу и с работы возили на автобусе. Но никто, конечно, этот момент не проверял. Хочешь – добирайся хоть на такси, главное вовремя быть на месте.

Проверка происходила так. Звучало объявление по громкой связи, и все выходили в общий коридор. Каждый стоял рядом со своей комнатой и дежурный проходил и сверялся со списком, определяя присутствие наличного состава визуально. Потом отбой в 22.00.

В каждой комнате имелся телевизор и койки с тумбочками. Была на этаже и общая кухня с туалетом. Душевая как внутренний спортзал располагались на первом этаже. Ну почти студенческая общага – живи не хочу.

– Только деньги и ценные вещи лучше держать под подушкой. Вот, - почесав затылок пояснил Медвежонок, - тут много разных есть.

– Разные это, видимо, крысы? – хмыкнул я, и двинулся дальше по этажу. Настроение у меня было отменное.

К слову, на первом этаже тоже были комнаты, как и на втором, где жили осужденные. В дверях этих жилых и не жилых помещений для удобства контроля за контингентом были сделаны стеклянные окошки размером 30/30 см., через которые сотрудник невозбранно мог посмотреть, как и что происходит внутри. Были на этаже так же и кухня с плиткой и холодильником.

– Главное это, ну, не нарушать, - продолжал выдавать полезную информацию мой новый товарищ, - недавно Степка Чердынцев пьяный попался. Так сразу того, приехала милиция и увезли. Вот. Так и не вернулся.

Понятно почему не вернулся, кивнул своим мыслям я. Заменили условный срок на реальный в лагере общего режима, и всего делов. Хотя, если дело недавно случилось, то может все еще в КПЗ Степка этот чалиться. Дурак. Видимо здорово он достал местную администрацию, вряд ли бы будь он в хороших с ними сношениях, его бы на первом же залете сразу в лагерь отправили. А с другой стороны, кто сказал, что этот его залет был первым?

Вообще нарушений в спец комендатуре было не то чтобы много, но за каждое по отдельности никто ментов не вызывал. Задержка на проверку, конфликт с другими осужденными, либо представителями администрации или по месту работы. За это прилетал максимум запрет на выход в город и на увольнительную на выходные. А вот если поднабрал таких косяков, могли и отправить в лагерь. С глаз долой из сердца вон, так сказать. А точнее «дурака с возу, администрации легче». Но повторюсь, никто не жестил. Все понимали, что рабочих рук стране не хватает, не случайно же на стройки народного хозяйства не только осужденных привлекали, но и солдатов, а где-то и вообще ментов.

– Еще на деньги нельзя играть, - сказал Медвежонок и сам от своих слов слегка покраснел, вильнув взглядом в сторону, - на проверку если не явился то ничо. Ага. Ежели не больше суток то и искать не будут. Вот.

– Дали ему год, - добавил я машинально свою любимую присказку, - слушай, а кто решает куда селиться и где работать?

– Так вызовут, по громкой связи, – ткнул пальцем куда-то наверх Мишаня, - в штабе и скажут.

– Хорошо тут у вас, - улыбнулся я парню, а на его недоуменный взгляд пояснил, - я с Бутырки приехал. Мне ща почти везде хорошо будет, кроме разве что строгача, не морщи лоб. Лучше скажи тут с зоны много народа?

– Неа, - покачал головой Медвежонок, - в основном такие вот, - ткнул он себя в грудь, нуб как я. Под подпиской до суда. Дядя Елисей говорил тут и правда хорошее место. Для тех у кого связи. Вот

– Ха! Так ты у нас блатной? Что-то не похож, без обид? – изучающе посмотрел я на парня.

– Да нет, куда там? Дядька Елисей у нас в деревне главный милиционер был. Они с батей моим покойным служили вместе. Поспособствовал.

– Ааа. А я думал семья твоя...

– Нет у меня семьи никакой,… больше, - впервые на лице Михаила я увидел гримасу из смеси боли и ярости. И было в этом столько животного, что из за неожиданности я чуть не отшатнулся. Но таки смог себя сдержать. Тем более что припадок через мгновение у Медвежонка прошел, а лицо разгладилось. И снова вернулось к состоянию туповатого большого ребенка.

– Ладно. Захочешь, потом расскажешь. Ты в город вагон грузить когда двинешь? Возьмешь меня с собой. Покажешь, где тут магазин ближайший и остановка автобусная, и куда мне можно сходить на людей посмотреть. Все таки соскучился в тюрьме по воле и людям.

– Ага. Через часа полтора тогда. Я в седьмой комнате, ежели чего, - подумав Медвежонок добавил, - спасибо тебе за обед. Ты добрый! Жаль у нас мест нет, а то мог бы и ко мне заселиться. А деньги я отдам, потом…, - по пространному движению рукой парня было очевидным, что «потом» это произойдет явно не скоро.

– Забудь, сочтемся, - хлопнул я Медвежонка по спине на прощание и потопал на второй этаж изучать комнаты. Я не зря говорил, что помещение походило на школу. Только в наших «классах» вместо парт стояли койки с тумбочками. В какой по меньше 6-8, в какой по больше - вообще до двадцати. Не смотря на слова Мишани, я даже не сомневался, что сиженый я тут не один. И вот с такими лучше держать ухо в остро. Тюрьма быстро делает многих хитрожопыми. Говорят в лицо одно, а подставят, глазом не успеешь моргнуть.

Поход в штаб довольно быстро увенчался успехом. Определили меня в комнату номер 12. Дежурный сопроводил до помещения и показал мою койку у двери, собственно выбора то и не было. Она одна была свободной, не смотря на то, что помещение на выходные пустовало.

– В город пойдешь? – спросил проводивший меня мужик.

– Конечно. Мне еще и позвонить бы с автомата, вещей осенних вообще нет, - кивнул я на свой хилый пакетик.

– У ворот видел деревянную будку? – дождавшись моего подтверждения, дежурный пояснил, - если кто к тебе приедет. Пусть в окошко скажут кто и к кому. Мы тебя по громкой связи позовем. Если захочешь с ними отъехать хоть на 50 метров, то предупреди нас и возьми пропуск.

– Понял-принял. Благодарю за информацию, - когда дежурный вышел я принялся разбирать свои вещи. Кто бы знал, как противно было на них смотреть, не то что на себя одевать. Каждая шмотка буквально пропиталась запахом тюрьмы. В какой-то момент дернулся пойти спросить у Медвежонка какой-нибудь одеколон. Но потом вспомнил его голодный взгляд, который он со вздохами бросал на пирожки, и отказался от этой идеи. Откуда бы у голодного парфюм? Потому взял розовый брусок блатного мыло «Палмалив», спасибо Футболисту и его кентам, и отправился отмываться в душевую. Хоть кожа и волосы будут пахнуть приятно и то хлеб.