Судьба королевского наследника

Сорняки шелестят на ветру, подгоняя меня вперед, и я наклоняюсь к Призрачной Розе, вырасшей из ничего, полностью распустившийся цветок у меня на глазах. Я протягиваю руку, наклоняю голову и отрываю темно-фиолетовый лепесток, наблюдая, как он меняет свой темно-баклажанный цвет на черный, а затем на моей ладони образуется небольшая лужица крови. Поднося его к носу, я ищу предупреждение неизвестного Деверо, ищу, чтобы заговорить, и чувствую запах более легкий, чем я ожидал. Закрыв глаза, я взываю к своим чувствам, ища его название. Это происходит почти мгновенно.

Лаванда со щепоткой специй.

Мои ноздри подергиваются, и я хмурюсь, запах не такой, как я ожидал.

Слишком мягкий. Слишком… обычный.

Я втягиваю воздух сквозь зубы, когда острый шип впивается в мою голень. Моя голова опускается, когда алая лоза обвивается вокруг моей ноги. Свободной рукой, я отрываю его от корней, отбрасываю в сторону и наблюдаю, как он превращается в пепел, просачивающийся в землю при соприкосновении, а на его месте вырастает новая, свежая.

Когда я смотрю на свою ладонь, маленькая лужица крови начинает дрожать, крошечные осколки стекла впиваются в ее края, и я прижимаю ее еще ближе.

Я понимаю, что это не стекло. Это… иней. Лед.

Позади меня раздаются шаги, и я бросаю быстрый взгляд через плечо, но там никого нет. Медленно я перевожу взгляд на свою ладонь, но там остается только пепел.

Поджав губы, я сдуваю его с кожи, но, в отличие от виноградной лозы, маленькие серые и черные крупинки поднимаются, исчезая в ночи, как тень жнеца.

Вздыхая, я поднимаюсь на ноги, пристально глядя на вращающиеся галактики наверху.

Я пойду навстречу без борьбы, сделаю то, что говорит моя мать, потому что она права.

Ни в этом царстве, ни в следующем нет ни черта, что могло бы поставить меня на колени.

Абсолютно, блядь, ничего.

Одиннадцать

Лондон

— Скажи мне еще раз, почему мы согласились сыграть роль в фантазии Джастиса об этом маленьком извращении? — я беру концы атласной ленты, переворачивая ее с одной стороны на другую, чтобы осмотреть на предмет каких-либо признаков предыдущего использования. Я не собираюсь надевать повязку на глаза, которая хрустит после чьего-то грязного траха.

К счастью, повязка на глаза выглядит совершенно новой или, по крайней мере, хорошо выстиранной.

— Не ставь меня, Джастиса и извращения в одно предложение. Клянусь, иногда этот чувак шепчет мне всякую хрень на ухо, но ведет себя так, будто ничего не произошло, когда я поворачиваюсь и смотрю на него, — Бен смотрит на черную ленту в своей руке так, как будто это лично его оскорбило. — Во всем этом дерьме виновата ты.

Я беспечно пожимаю плечами, бросаю подарок, который мы нашли за дверью нашего общежития, с инструкциями обратно в сумку и бросаю на диван два снимка, которые я сделала, пока ругала Бена за то, что он украл мою любимую ночную рубашку, что он лжет и говорит, что не брал.

— Тогда к черту все, давай посмотрим повтор «Криминалистов».

Я тянусь к пульту дистанционного управления, но Бен быстр, хватает и поднимает его в воздух, поэтому я подпрыгиваю, бросаясь ему на спину, когда он пытается убежать.

Он смеется, откидываясь назад и выбивая воздух из моих легких, когда его большая задница спортивного телосложения падает поверх моей. Я обхватываю ногами его тело, прижимая лодыжки к его животу и притягивая его в игривом удушающем захвате.

— Именно так я и думала, Бенджамин. Ты хочешь пойти на эту вечеринку больше, чем я, потому что думаешь, что сегодня вечером с тобой переспит та загадочная девушка.

— Не думай об этом, детка. Та девушка жестко поскачет на моем малыше. Я определенно преуспею сегодня вечером.

Я притворяюсь, что затыкаю ему рот кляпом, и его смех продолжается, но стук в дверь обрывает наше веселье.

Мы стоим вместе, уставившись на дверь, и на этот раз наши хмурые взгляды одинаковые.

— Мы действительно собираемся надеть это и позволить ему вывести нас из общежития, чтобы все увидели нас в таком виде?

Вздыхая, мы поднимаем гребаные ленты и завязываем их на головах.

Мы чертовски точно так и поступаем.

Нам требуется минута, чтобы закрепить дурацкие кружевные ленты на глазах, но, как ни странно, как только маленькие узелки оказываются в нужном положении, гладкий материал, кажется, каким-то образом облегает наши лица, становясь плотным во всех незакрепленных местах и менее неудобным, чем было вначале. Мои мышцы плеч расслабляются, стирая все сомнения, которые были по поводу того, что я должна была пробираться через общежитие, полное студентов колледжа, где каждый хотел меня облапать своими грязными руками.

Я не могу не заметить, что ни то, ни другое не ощущается хорошо на моей коже. Никто конечно же не прикасается ко мне, но их взгляды создают ощущение липкости, и мне отчаянно хочется вытереть свои руки о платье.

К счастью, мы быстро оказываемся в лифте и так же быстро выходим на нижний этаж. В тот момент, когда свежий воздух обдувает мое лицо, я улыбаюсь, зная, что мы на шаг ближе к приятной части ночи: облажаться и, возможно, найти кого-нибудь, кто облажается со мной всеми лучшими способами.

Дьявол знает, что мне прямо сейчас нужен хороший трах. Что угодно, лишь бы вытеснить воспоминание о мистере Горячие-И-Холодные-Губы-Парня-Трахали-Мои. Черт. Что угодно, лишь бы стереть воспоминание о том, как его кожа касалась моей. Клянусь, когда я легла спать прошлой ночью и укрылась в темноте своего пространства, я снова почувствовала его руки на себе. В ту секунду, когда я закрыла глаза и почувствовала, что погружаюсь в состояние сна, все что я представляла, были его губы на моих.

По крайней мере, мое раздражающе чувство осязания сдерживало кошмары в течение первой ночи с тех пор, как они начались. Мне становится по-настоящему тошно от того, что я умираю каждую ночь.

Метафорически, конечно.

— Хорошо, немного наклонись и войди, — тон Джастиса вырывает из воспоминаний.

— А что это за повязка у тебя на руке?

— Вчера поранилась об камни, — я пожимаю плечами, садясь в машину.

— Тебе следует быть осторожнее, — отчитывает он.

— Ты должен позволить мне беспокоиться о ней и пересесть на водительское сиденье, предполагая, что ты единственный, из-за кого мы выставляем себя дураками, — хлестнул Бен в ответ.

Я ухмыляюсь. Чертовски люблю своего лучшего друга.