Судьба королевского наследника

— Святое дерьмо.

— Произнеси это гребаное слово еще раз и посмотрим, что блядь, произойдет.

Я протягиваю руку вперед, когда в воздухе раздается треск, и я запрокидываю голову назад, чтобы увидеть ледяную веревку, растущую из земли. Она разламывается надвое, прежде чем обвиться вокруг моих запястий.

Я тихо рычу, дергая за них.

— Найт…

Откуда-то из комнаты вырывается глубокий смешок из его груди. Я не знаю откуда, потому что теперь я даже не могу приподняться, чтобы посмотреть, где он. Ветер пробегает по моему позвоночнику снизу, и я думаю обо всех глупых ситуациях, в которые я умудрилась попасть, когда дело касалось Найта.

Мои пальцы обхватывают обледеневшую веревку, и прежде чем я успеваю сказать что-нибудь еще, тепло его рук оказывается на верхней части моих бедер, и он широко раздвигает мои ноги, вставая между ними.

Я выгибаю спину.

— Освободи меня.

— Нет. — Его рука накрывает мой низ живота. — У тебя есть плохая привычка быть властной маленькой стервой, а мне нравится ломать эти привычки.

Он прижимает большой палец к моему клитору, и мое тело загорается.

— Найт… — Я предупреждаю, хотя понятия не имею, от чего предостерегаю.

Он щелкает пальцами, и вот так… потолок, на который я смотрела, становится черным. Мои глаза широко открыты, но я ничего не вижу.

— Черт.

— Заткнись, Лондон.

Он проводит пальцем по моей киске, и я задерживаю дыхание, когда он останавливается прямо у моего входа. Обеими руками он притягивает меня ближе, и тепло покрывает мою киску. Я впиваюсь зубами в губу, пока его язык медленно обводит мой клитор. Он не торопится. Как будто он знает, что каждую проходящую секунду я вот-вот сорвусь. Мои пальцы на ногах подгибаются, когда я снова дергаю за веревку, отчаянно желая что-нибудь почувствовать. Почувствовать его.

Затем он останавливается. Тепло ушло.

— Блядь! Найт!

Мое тело слегка содрогается в конвульсиях, недостаточно, чтобы получить оргазм, но достаточно, чтобы это была истерика из-за того, что оно его не получило.

Он мрачно смеется, и я клянусь, что это оставляет следы укусов по всей моей обнаженной плоти.

— С тобой слишком просто.

Моя челюсть сжимается. Я ненавижу то, что я в его власти, а он наслаждается этим, но в то же время тепло разливается глубоко в моей груди при мысли о том, что он здесь. Со мной. Делаем глупости, которые мы не должны делать.

Ремень на моем горле снова затягивается, и моя улыбка исчезает. Его член упирается в мою киску, и мое тело слегка тянется к нему, хотя я и не хочу этого. Нахуй мою жизнь. Он обернул ремень вокруг запястья, прежде чем резко дернуть за него, как раз в тот момент, когда яркий свет из комнаты обжигает сетчатку моих глаз. Я моргаю несколько раз, позволяя себе привыкнуть к окружающему освещению, когда вижу его надо мной, его волосы слегка падают на лоб, а губы припухли и блестят от моего удовольствия.

Черт. Сейчас он выглядит действительно сексуально.

Он смотрит вниз, между нашими обнаженными телами, оставляя руку на пряжке этого проклятого ремня.

— Вроде как хочу записать это, чтобы сохранить в своей памяти.

— Ты, блядь, не посмеешь.

Он не оглядывается на меня, но я вижу, как уголок его рта приподнимается в усмешке, как только головка его члена прижимается к моему входу. Мое тело сжимается вокруг него, когда он загоняет себя все глубже и глубже внутрь.

— О…

Он грубо дергает за ремень, в то время как его другая рука закрывает мой рот прямо в то время, как его таз ударяется о мою задницу, когда он погружается внутрь.

— Черт, Лондон. Клянусь гребаным сатаной, что я собираюсь разорвать тебя на части и собрать обратно именно такой, какой я хочу, чтобы ты была.

Мое тело пульсирует вокруг него, когда он слегка отстраняется, убирая руку с моего рта. Он смотрит на меня сверху вниз, касаясь своими губами моих, прежде чем провести кончиком носа по моей челюсти.

— Вроде как хочу тебя укусить.

— Сделай это, — стону я, подчиняясь его движениям.

Его зубы находят уголок моего горла, когда он медленно погружает их в мою кожу.

— Отпусти мои руки.

— Нет.

Он рычит в рану на моей шее. Его язык скользит по влажности, пока он продолжает двигаться внутри меня.

— Пожалуйста?

Он улыбается, касаясь моей кожи.

— Хорошая девочка.

Прохладные веревки отпускают мои запястья, и я, наконец, кладу руки ему на спину, царапая ногтями его плечи. Глубокое рычание вырывается из его груди, и я придвигаюсь ближе, как мотылек к пламени. Я вздрагиваю, когда чувствую, что его размер продолжает растягивать меня, но покалывание проходит сквозь кончики моих пальцев и согревает меня изнутри. Мои соски напрягаются, когда он набирает скорость.

Его рука, которая была на пряжке ремня, дотягивается до моей челюсти, где он впивается в меня зубами. Он подтягивает мое лицо к своему, прижимаясь своим лбом к моему.

— Я тебя чертовски ненавижу.

— То же самое!

Я хочу, чтобы это прозвучало резко, но у меня перехватывает дыхание.

Он крепко сжимает мою челюсть, пока я не уверена, что она вот-вот треснет. Как раз в тот момент, когда я собираюсь отстраниться, боясь, что он может зайти слишком далеко, мое тело содрогается от ощущения жжения, которое пронизывает меня насквозь.

Он вырывается как раз вовремя, пока горячая жидкость не выплескивается на мой живот. Я даже не утруждаю себя просьбой опустить меня обратно из той левитации, в которой он заставляет меня парить, когда он проводит рукой по своей сперме и подносит большой палец к моим губам.

— Ммм. Тебе знаком вкус?

Я обхватываю губами его большой палец и отсасываю.

— Я не знаю. Может быть, мне стоит попробовать кого-нибудь другого, чтобы перепроверить? — Воздух между мной и землей исчезает, и моя спина в одно мгновение ударяется о твердый лед. — Ой! — Я смеюсь сквозь боль, перекатываюсь на бок и тянусь за своей сброшенной одеждой. Он слишком быстр, когда забирает ее у меня и вместо этого бросает мне свою рубашку. — Оу. Ты так злишься на меня, что отдаешь свою рубашку?

Я хлопаю ресницами, глядя на него, хотя знаю, что он в нескольких секундах от того, чтобы выебать из меня все дерьмо до конца.

Притягивая меня в свои объятия ремнем, который все еще на моей шее, он смеется мне в губы.

— Ты бы предпочла вообще ее не иметь? Потому что, я имею в виду, мы можем это сделать.

Я даже не вижу портал, когда он проталкивает нас обоих через него.

Мудак.

Двадцать Семь

Найт

Она выдохлась, лежа обнаженной на спине в центре кровати. Моей кровати.