Судьба принцессы

— В войне пока наступило затишье. Кочевники не атакуют Рассветный Лес, медлят. Король Ферании, бежавший в Логру, теперь активно собирает войско. Есть предположение, что северный сосед поможет южному…

Ринер открыл было рот, чтобы что-то сказать, но Вадерион так и не узнал, чем же не понравился Советнику доклад главы Теней, потому что в этот момент в приемной, где сидел Шэд послышался грохот, а в следующую секунду дверь кабинета распахнулась, громко стукнувшись о стену — на пороге стояла Элиэн.

— Вон. Все! — рявкнула она.

Ворвись к Вадериону в кабинет король Рассветного Леса вместе с Повелителем Глубин, и то мужчины бы так не опешили. Рефлекторно Ринер с Тейнолом поднялись. Первый едва не прожег эльфийку взглядом, а у второго от веселья поблескивали багровые глаза.

— А ты сел! — рявкнула Элиэн, обращаясь к так же поднявшемуся с кресла мужу, пока Тейнол выволакивал возмущенного Ринера.

Вадерион, который вообще-то и не собирался никуда уходить из своего кабинета, опешил еще больше. В его голове не осталось ни одной приличной мысли, но все они сводились к одному: что здесь происходит?!

Стоило только за свалгом и дроу закрыться двери, как Элиэн, без каких-либо слов или предупреждения бросила в Вадериона стоящую на ближайшей полке статуэтку. Темный рефлекторно увернулся и тут же пригнулся, пропуская над головой второй снаряд, снесший несколько книг с полок шкафа.

— Ты что творишь?! — наконец-то к Вадериону вернулся дар речи, когда третья статуэтка разбила чернильницу на столе, утопив в черном море только что разобранные бумаги.

— Я творю?! — зашипела, словно пантера, Элиэн и отправила в полет лежащую на полке книгу. Толстенный томик законов Темной Империи прочертил дугу над левым плечом Вадериона и врезался в шкаф за его спиной. Они кружили по кабинету, как два противника на тренировочной площадке, вот только дроу так и не мог понять, чем он обязан этой бури. Это не было похоже на обычную бабскую истерику…

Додумать Вадерион не успел, потому что вновь пришлось уворачиваться.

— Ты с ума сошла?! Проклятье! — Очередная статуэтка — и зачем Ринер их столько наставил здесь?! — едва разминулась с его лицом.

— Думал, можно смеяться надо мной?! — в ярости выкрикнула Элиэн, посылая в «дорогого» супруга новый снаряд, коих в полупустом кабинете Вадериона оказалось на удивление много.

— Что?! — возмутиться нормально ему не дал очередной том. Светлая метала предметы с удивительной точностью. Вадерион, конечно, успел увернуться, но, учитывая, что в процессе кружения по кабинету, он вновь оказался у своего стола, то тяжелая книга, не столкнувшись с его телом, пролетела дальше и, с жутким звоном разбив витраж, вылетела во двор. Судя по раздавшейся снизу орочьей ругани, она нашла свой конец на чьей-то голове.

— Розы! — рявкнула Элиэн хоть что-то разумное, но ни на секунду не проливающее свет на происходящее.

— Ты же сама хотела роман… Демоны Глубин! — разбившаяся над головой запасная чернильница, на беду хранившаяся в шкафу, рядом с которым стояла разъяренная Элиэн, заставила Вадериона вновь прервать попытку начать вести разумный диалог.

Однако буря вдруг затихла. Он увидел, как на лице светлой гнев сменяется озарением, а потом растерянностью.

— Ты ведь не знаешь, — пролепетала она.

Не успел Вадерион отреагировать, как Элиэн осела в ближайшем кресле, спрятав лицо в ладонях.

Несколько секунд он тупо стоял и смотрел на съежившуюся фигурку светлой эльфийки, пока до него не дошло, что все закончилось. Вот так вот просто.

Вадерион окинул взглядом разгромленный кабинет, разбитый витраж и утопленные в чернилах документы и пришел к выводу, что это была самая ошеломительная атака за всю его жизнь. И он, как юнец, попался на тот самый пресловутый эффект неожиданности.

Пройдя по осколкам статуэток, погибших в буре гнева его супруги, Вадерион опустился на колени перед креслом с Элиэн. Та подняла на него взгляд своих больших голубых глаз, в которых плескался океан вины. Ни презрения, ни высокомерия, лишь растерянность и стыд.

— Вадерион… Мне так… — Она окинула взглядом разгромленный кабинет. — Мне так жаль… Я прикажу… слуги… уберут…

— Да я и сам могу, — заметил Вадерион, мысленно приходя к выводу, что реакция супруги превзошла все его ожидания. — Что это было?

Щеки Элиэн пылали, а на лице была лишь растерянность и раскаяние. Весь тот образ холодной светлой, что построил Вадерион у себя в голове, рухнул, как карточный домик: сейчас перед ним сидела хрупкая испуганная эльфийка.

— Я подумала… — говорила она отвратительно, но теперь и вовсе замолчала, страдальчески прикрыв глаза и потирая виски. Наконец она пробормотала на человеческом: — Забыла, забыла как это называется.

— Если тебе легче, давай по-людски, — предложил Вадерион, тоже переходя на язык этих бесполезных смертных: сейчас ему главное было добиться от жены внятных ответов. — Или даже на твоем, — добавил он на светлоэльфийском.

Элиэн тут же поморщилась:

— У тебя ужасный акцент.

— У тебя еще хуже, — возразил Вадерион, возвращаясь на человеческий.

— Я только три месяца учу язык, — запротестовала Элиэн, даже слегка обиженно, как ребенок, поджала губы.

До Вадериона только сейчас дошло, что принцесса Рассветного Леса, естественно, не могла знать ни одного темного языка. Этим и объяснялась рубленность ее фраз и излишняя молчаливость. Потому что сейчас, как только они перешли на понятный для обоих человеческий, ее было не заткнуть.

— Вадерион, мне так жаль, — пролепетала она, вновь окидывая виноватым взглядом кабинет. — Я совершенно не подумала, просто разозлилась. Устроила такой ужасный скандал, испортила твои вещи… Я все исправлю, — заверила она, переводя свой виноватый взгляд на него. Сущий котенок, безобиднее него только младенец.

— Так за что я пострадал? — уточнил Вадерион, все еще пытаясь понять, как реагировать на такое. Женщины, конечно, и раньше устраивали ему скандалы и закатывали истерики, но совсем недолго — он тут же избавлялся от надоевшей пассии. И, естественно, еще никто не устраивал ему таких грандиозных, неожиданных, полностью нелогичных, но потрясающе эмоциональных скандалов.

— За розы, — тяжело вздохнула Элиэн и принялась объяснять: — У меня на них аллергия, и братья постоянно подшучивали, вот я и подумала… Вадерион, нет, я не думала, я взяла и совершенно немотивированно разозлилась…

— Я сейчас ничего не понял, — признался темный, гадая, за что ему все это. Зато теперь точно не на что жаловаться: личная жизнь так и кипит. А «сборник проблем» оказывается даже немного симпатичным, когда злится.

— У меня аллергия на белые розы, — послушно повторила Элиэн и тут же чихнула. Вадерион только сейчас заметил, что глаза и нос у нее покраснели, словно она плакала или болела.