Судьба принцессы

Решив про себя всё с Элиэн, Вадерион недовольно покосился на разбитое окно: он, конечно, не светлая эльфийка, но ледяной осенний ветер его тоже не радовал. Поэтому, не долго думая, он решил устроить себе незапланированный выходной — он ведь не спал этой ночью, — и отправился в свои покои. Как раз Элиэн разберется с кабинетом.

* * *

В приемной ее уже ожидали горящие любопытством глаза какого-то дроу. Тот выглядывал из-за вороха бумаг, и на его неожиданно подвижном для темных эльфов лице отражалась буря эмоций. Элиэн хватило выдержки величественно кивнуть ему, а потом весело подмигнуть и покинуть приемную. Только в пустом коридоре она позволила себе устало прислониться к стене и мысленно поинтересоваться у самой себя, что это было. Она так разозлилась, перестала рассуждать здраво, совсем потеряла страх… Вспомнился темный… нет, Вадерион, который вдруг оказался не таким пугающим. Обычным. Она поняла, что так устала его бояться, что лучше пусть он накажет ее за дерзость, чем она будет продолжать молчать. И она начала говорить, только вот ничего не произошло. Отец бы давным-давно избил мать за такие слова, а Вадерион то ли злился, то ли обижался, но даже не подумал поднять на нее руку. Хоть Элиэн и не питала никаких иллюзий насчет его мнимого милосердия, ей стало немного легче. А с разгромленным ею же самой кабинетом она разберется… Молнией в ее растерянном сознании промелькнула мысль, что месть ее простиралась и за пределы кабинета Вадериона. Только бы успеть! Она помчалась к покоям супруга, однако темная брань знакомым властным и грубым голосом, раздавшаяся за дверьми спальни Императора, убила ее надежду на лучший исход. Медленно зайдя внутрь, Элиэн просяще произнесла:

— Вадерион, я сейчас еще раз извинюсь.

Она открыла глаза и увидела злого, как тысяча демонов, темного. Тот медленно-медленно поднялся с устиланной стеблями роз кровати и резко оказался рядом. Слишком резко. Единственное, что успела Элиэн — это отшатнуться, врезавшись спиной в стену, зажмуриться и закрыть лицо рукой. Однако ожидаемого удара не последовало. Элиэн слышала, как бешено стучало ее сердце, и, боясь поверить в действительность, все же открыла глаза. Первое, что она увидела, это проблески растерянности на каменном лице дроу.

— Ты думала, что я тебя ударю?

«Нет, погладишь», — едва не сорвалось с языка. Да, она совсем обезумела.

— Можешь изнасиловать, можешь и ударить, — ответила она, отводя взгляд. За что ей эта пытка?!

Но темный пошел еще дальше и, сжав сильными горячими пальцами ее подбородок, заставил поднять голову. Только когда их взгляды встретились, он серьезно произнес:

— Я не насилую и не избиваю женщин. Сильные не самоутверждаются за счет слабых. Если женщина начинает серьезно мне досаждать, я ее просто убиваю.

Она смотрела прямо в его багровые глаза, в его каменное, застывшее маской надменности лицо, и чувствовала лишь страх.

— У тебя слова расходятся с действиями, — все же нашла силы возразить Элиэн.

Вадериону явно не понравились ее слова.

— Как я должен был понять, что тебя что-то не устраивает? — прорычал он ей прямо в лицо. — Ты должна была сказать.

Ей все же удалось вырваться и спрятать лицо в ладонях. Почему он делает виноватой ее?! Ей так плохо и страшно, так еще и Вадерион перевешивает ответственность на нее. Она не могла сказать! Неужели он не понимает, что ей было страшно и больно?!

— Если бы я сказала, ты бы остановился? — глухо спросила она, не поднимая головы.

— Да, — раздалось сверху. — Имей в виду на будущее. И кстати, — в мрачном голосе появилось… веселье? — ты должна мне еще одно извинение.

— Что ты хочешь? — с подозрением спросила Элиэн, все же поднимая взгляд, чтобы отследить реакцию Вадериона.

— Совместный ужин. Приходи сегодня в мои покои.

Она вздрогнула и тут же заявила:

— Ты обещал, что не тронешь меня…

— И не трону, — раздраженно оборвал ее темный. — Я тебе на ужин, а не на секс приглашаю. И на этом точка.

Глава 7

…немного заботы…

Глава 7.…немного заботы…

Ужин… На него Элиэн шла как на казнь. Неизвестно, что придет в голову темному. Сдержит ли он свое слово, когда они останутся наедине, да еще в такой обстановке? Одно радовало Элиэн — пока Вадерион ни разу так не и не ударил, не наказал за наглость. Отец давным-давно бы избил, а вот муж… муж неожиданно терпел. Мог злиться или гневаться, но так и не поднял руку, и это вселяло в Элиэн надежду, что он не будет большее ее мучить. К тому же, как он сам говорил, она ему не интересна как женщина.

На этой мысли Элиэн недовольно поджала губы и еще раз перерыла весь свой немногочисленный гардероб, привезенный из дома. Все ее платья были светлых тонов и абсолютно закрытые, можно даже сказать, целомудренные. Элиэн горько усмехнулась и потянулась к последнему платью: оно было цвета темной зелени с довольно смелым (по ее меркам) вырезом — единственная деталь, смущавшая эльфийку. В конце концов она надела его и долго вертелась перед зеркалом, оценивая свою фигуру. В этом платье она выглядела… почти красивой. Элиэн даже улыбнулась своему отражению, а потом нахмурилась: ей ни к чему наряжаться перед мужчиной, чьего интереса она не жаждет и даже боится. Темно-зеленое платье полетело на пол, и Элиэн облачилась в одно из привычных, закрытых, цвета спелых персиков. Так она чувствовала себя защищенной. Смешно, словно слой ткани спасет ее от этих мерзких прикосновений горячих рук.

Элиэн передернула плечами, потом заставила себя собраться, закончила прихорашиваться и отправилась к покоям супруга. Она молилась лишь об одном — чтобы сегодняшняя ночь не стала продолжением кошмара.

Вадерион уже ждал ее. Как и ужин. Слуги накрыли в гостиной небольшой столик, на котором теперь стояло с десяток свечей, бутылка вина и несколько тарелок, чей аромат приманил вечно голодную Элиэн сильнее, чем свежая кровь вампира.

— Темной ночи, — поприветствовала она Вадериона, присаживаясь на самый край дивана. Темный лишь непонятно чему усмехнулся, скривив пепельные губы. Как и ожидалось, он не предложил ей ни вина, не ответил на приветствие. Так хотелось бросить в его ухмыляющееся лицо томик по хорошим манерам, но вместо этого Элиэн сама потянулась к бутылке. Тут же ее запястья коснулись горячие пальцы, она вздрогнула, и дорогое линийское вино едва не разбилось, но Вадерион второй рукой успел подхватить бутылку.

— Я открою, — вновь в его голосе прозвучала насмешка, но не добрая, а какая-то презрительно-злая. Элиэн уже начинало потряхивать от этого высокомерного эльфа. Если бы Судьба не свела их, она бы никогда в жизни даже не посмотрела в сторону этого мужчины.

Когда каждый из них пригубил вина, Вадерион придвинул к себе ближайшую тарелку. С мясом. Хорошо прожаренным. Значит, для Императора все же постарались, есть надежда, что еда на столе нормальная. Элиэн окинула взглядом блюда: стейки с мясом, немного зелени — совсем мало, — какая-то подлива, тоже мясная, дальше стояла рыба и еще какое-то блюдо, больше напоминающее желе. Также — из мяса. Про остальное Элиэн даже не могла даже предположить, из чего оно сделано, не то что опознать. Впрочем, ей сейчас все равно кусок в горло не лез — когда рядом был Вадерион. Решившись все же взять зелень, она дрожащими руками придвинула тарелку. Серебряная вилка звякнула о фарфор, но темный даже не поднял взгляда. Элиэн завозила кусочки какой-то зеленой травы, уговаривая себя съесть хотя бы немножко.

— Ты издеваешься?

Взгляд тем… Вадериона уперся в ее тарелку.

— Это протест или вы, светлые, питаетесь только своим Светом?

— Худею, — мрачно, в лучших традициях собственного супруга, ответила Элиэн. Не говорить же правду?! Она уже поняла, что Вадерион, несмотря на то, что ведет себя как Темный Император, проявлений страха, вызываемого им, не любит. Вернее, презирает.

— Куда? — и вновь эта презрительная насмешка. Взгляд темного, казалось, раздел ее догола, убедился, что смотреть там не на что — одни кости, — и теперь насмехался. Элиэн почувствовала, как краснеет.

— Ты позвал меня на ужин, чтобы повеселиться?

— Нет, надеялся, что ты еще что-нибудь мне испортишь.

— Могу жизнь, подойдет? — вконец злая и смущенная поинтересовалась Элиэн. Случай в кабинете словно сломал в ней одну из стен, за которой она так привыкла прятаться. Страх стал обузой. Пусть лучше она скажет, чем будет бояться. В конце концов, боль она привыкла терпеть.

Элиэн вновь напомнила себе, что не покорится мужу, и вздернула подбородок. Однако темный не испепелил ее взглядом, а лишь ухмыльнулся и вернулся к ужину. Тишина стала затягиваться. Когда прошло не менее получаса, а тарелки — стараниями Вадериона, естественно — опустели, Элиэн наконец-то решилась задать свой вопрос.