Судьба самозванки
Шрифт:
– Я - Зик, - делится он, медленно поднося мою руку к губам.
Я борюсь с улыбкой, ожидая увидеть, как его полные губы будут ощущаться на моей коже, но прежде чем они успевают коснуться меня, что-то прижимается к моей спине, и меня толкает вперед.
Зик отпускает меня в мгновение ока, его руки протягиваются, чтобы поймать, когда я собираюсь упасть на него, но я этого не делаю. Две руки обвиваются вокруг моей талии, дергая назад так сильно, что воздух выбивает из легких. Я задыхаюсь.
В ту же секунду передо мной появляются двое мужчин с широкими, сильными спинами, их волосы такие
– Он просто спасал меня от сучки Барби. В этом не было необходимости…
Рука с моей талии поднимается, обхватывая рот, а затем теплые губы прижимаются к моему уху.
– Заткнись нахуй, маленькая Лондон.
Мой позвоночник выпрямляется, от этого голоса, что-то дрожит в костях, но, возможно, это просто потому, что мне не нужно было называть кому бы то ни было свое имя, он и так его знает. Ну, технически, это мое вымышленное имя, так что особого беспокойства нет.
Верно?
– Да, ты слышал ее, - Зик заглядывает в пространство между их плечами, и пара сдвигается в унисон.
– Я просто помогал ей… Найт.
Вырывается тихий смешок, и рука, закрывающая мой рот, сжимается сильнее.
– Осторожнее, беда, - шепчет он.
– Ты действительно хочешь, чтобы он так скоро вырвал сердце у кого-то другого? У сына директрисы?
Мой лоб хмурится, и я напрягаюсь, когда человек хихикает.
– На самом деле, он, вероятно, был бы рад предлогу сделать именно это.
Кто такой он и кто, блядь, такой… ну, он.
Я не знаю, но мне надоело, когда со мной обращаются, как с куклой.
Я поднимаю руки, скольжу ими по мышцам под костюмом за мной, и что вы знаете, мужчина немного смягчается. Ровно настолько, чтобы я могла направлять их выше, пока не дотрагиваюсь до кожи на его запястьях.
Я впиваюсь в него ногтями, так сильно, что разрываю кожу.
Он шипит мне на ухо, отталкивая, и я хихикаю, кружась.
В тот момент, когда наши глаза встречаются, я ахаю, мгновение спустя впиваясь взглядом.
– Ты!
– я сжимаю зубы, протягиваю руку вперед и сильно толкаю его в грудь. Он не двигается, даже на дюйм.
Вместо этого он делает шаг вперед, заставляя меня отступить, но я врезаюсь в стену.
Вычеркните это. Две стены.
– Я, - он ухмыляется, поднимает руку и дочиста слизывает следы крови. Не знаю почему, но мои глаза следят за этим действием, возвращаясь к нему, когда он снова возвращает язык в рот.
– Какого черта ты здесь делаешь?
– я свирепо смотрю.
– Ты следил за…
Я обрываю свои слова, страх горячей щекоткой разливается по позвоночнику.
О, черт возьми, это они догадались, что я Одаренная девочка, притворяющаяся Бездарной?
Почувствовали ли они мою силу или что-то в этом роде и пришли в ту закусочную специально, чтобы найти меня?
Похожи ли они на Одаренную версию охотников за головами?
Чья-то рука сжимает мое плечо, и я разворачиваюсь, сталкиваясь лицом к лицу с другой парой голубых глаз, которые принадлежат вчерашнему молчаливому сердитому человеку.
– Что… - начинаю я, но вопрос застревает в горле, когда я смотрю
на человека слева от него.У меня отвисает челюсть при виде невероятно привлекательного мудака, ухмыляющегося рядом с ним. Он точная копия того, кто вчера прижал меня к стене… Только между ними есть четкое различие. Даже если я не знаю, что это такое.
– Ты… сукин сын.
– Точно, - он мрачно усмехается, проводя языком по зубам.
– Но ты, возможно, не захочешь, это услышать.
– Я поцеловала тебя!
Его глаза слегка прищуриваются, и он смотрит на того, кто стоит рядом с ним, который не переставал пялиться на меня, и взгляд его с каждой секундой становится все жестче.
– Я поцеловала вас, а вы, ребята, пытались заставить меня думать, что я поцеловала другого!
– …черт возьми, - бормочет он, почти уверена, что случайно. Он делает полшага вперед, впиваясь в меня взглядом.
– Лондон?
Большой, игривый шептун, который обнимал меня сзади, подходит и встает рядом с ними.
Все трое тупых великолепных мужчин пристально смотрят на меня. Ухмылки, гнев, раздражение и даже поддразнивания, блядь, давно прошли. Это чистые листы, лишенные каких-либо намеков, которые могли бы дать мне представление о том, о чем они думают.
Звук бьющегося стекла и громкие женские крики прорываются сквозь наш клубок тишины, и мы все оборачиваемся.
Алекс, как назвал ее Зик, маниакально смеется, глядя сверху вниз на мрачно выглядящую девушку с мягкими розовыми волосами, свернувшуюся клубком у ее ног, и кровью, сочащейся из ушей.
Я бросаюсь вперед, неуверенная в том, что делать, но меня уже тошнит от этой суки. Прежде чем я успеваю приблизиться, меня дергают назад, и на этот раз, когда я пытаюсь освободиться, у меня не получается. Удерживают против воли, словно чертово заклятие опутало мое тело. Ноги, словно приросли, к месту.
Паника поднимается во мне, заставляя пульс ускориться. Женщина с длинными темными волосами и гигантской сверкающей короной появляется из-за угла, молочно-белые нити вытекают из ее ладоней, обвиваясь вокруг Алекс.
Глаза Алекс наполняются слезами, но она не сопротивляется.
Я бы ухмыльнулась, если бы могла шевелить губами.
Так сучке и надо.
Я жду королеву - потому что, черт возьми, это гребаная королева!
– чтобы прочитать ей акт о беспорядках.
– Сейчас, сейчас, мисс Кова, - ее голос шелковистый и темный.
– Не начинай веселье и игры без того, чтобы твой будущий король не был здесь и не видел этого. Ты знаешь, как сильно он их любит.
В моем сознании, я официально открыла рот, потому что какого хрена?
Что это за дерьмо?
Во что, черт возьми, я втянула свою тупую задницу, смеясь над словами «Я принимаю», как дура, которой явно и являюсь?
Имею в виду, что я полностью за темноту и уныние, но могу сказать, не издав ни единого слова девушке, которая сейчас истекает кровью на сверкающем дерне под ней, что она не сделала ничего, чтобы заслужить это.
Это так женщины в Рате развлекаются?
Беспокойство покалывает, но когда я перевожу взгляд, единственное, чем я, блядь, могу пошевелить, благодаря мужчине, обхватившему меня, что немного успокаивает.