Судьба самозванки

– Она убила нашу гребаную сестру, - Синнер говорит сквозь стиснутые зубы, приближаясь к Ледженду.
– Нашу гребаную тройняшку! Кровь Деверо! Твою гребаную кровь!

– Вообще-то, - я засовываю руки в карманы, подходя ближе к краю, где сад заканчивается обрывом. Океан внизу разбивается об острые скалы.
– Она этого не сделала.

– О чем, черт возьми, ты говоришь?
– Крид подходит ближе, и я бросаю на него косой взгляд, чувствуя его жар.

Крид. Вспыльчивый брат, который действует импульсивно, ну, не обычно, но с ней так и было. Теперь все, что я хочу сделать, это размозжить его гребаную башку, разбить о стену, на которой повсюду написано, что Лондон была чертовски невиновна. Я поворачиваюсь лицом к ним, мечась между Кридом и Леджендом. Ледженд, потому что я знаю, в глубине души он думал, что с Лондон что-то не так. Он хотел понравиться ей, и это его бесило.

Я должен был воспринять это, как первый знак.

– Ты совсем потерял свой разум из-за этого спаривания, брат… - Крид кипит, обнажая зубы.
– Почему мы должны спасать ее? Она. Убила. Темперанс.

Часть меня хочет продолжать давить на него, просто чтобы посмотреть, как много я смогу из него вытянуть. Забавно, насколько сильно она его заводит. У Крида есть кнопка с названием Лондон, и я, вероятно, возьму на себя задачу время от времени нажимать на нее, когда захочу.

– Найт, он прав. Ты ведешь себя как придурок, - на этот раз Син, и он кладет руку мне на плечо. Я не двигаюсь, уставившись на его конечность.
– Мне нужно столкнуть твою тупую задницу с этого обрыва, чтобы ты проснулся, черт возьми! Она убила нашу гребаную сестру! Мы должны наказать ее навсегда. К черту ваши брачные узы.

– Сколько ты забрал у нее?
– Ледженд требует.

Гнев пробегает по позвоночнику, заставляя кровь закипать, и я потираю пальцем нижнюю губу.

– Почему тебя это волнует, младший брат?

Вмешивается Крид, сузив глаза.

– Пошел ты.

Я смотрю на Ледженда.

– Ты волновался, что моя девочка совсем забыла о тебе?
– я подхожу ближе, мое плечо напрягается.
– Что она не помнит твоих губ на своих? Твои руки на ее теле под платьем?

– Мне следует врезать тебе по гребаному лицу, - рычит он, встречая мое наступление своим.
– Ты продолжаешь играть в эти игры, и все будет только хуже. Продолжай трахаться со «своей девушкой», и в следующий раз, когда она попытается покончить с собой, она обязательно найдет кого-нибудь, кто поможет ей сделать это, так что шансов на спасение у нее не будет. Мы оба знаем, как легко это было бы, учитывая, что она стоит на пути других сучек и короны, за которой те охотятся.

– Позволь ей умереть!
– Синнер кричит, протягивая руку, и внезапно пузырь, в котором мы находимся, становится дымчато-серым. Демонический дым пришел, чтобы защитить нас от любопытных глаз.
– Она не заслуживает нашей преданности.

– Чувак, пошел ты!
– рявкает Ледженд.
– Ты просто злишься, потому что она тебе нравится, и ты ненавидишь всех, а теперь ты просто парень, которого она поцеловала на вечеринке, думая, что ты твой гребаный близнец!

Синнер рычит, бросаясь вперед, но Крид хватает его за шею, прежде чем он успевает свернуть шею нашему младшему брату.

– Хватит, - шипит он.
– Не здесь и не возле нее.

Он произносит «нее» с большим презрением, чем я мог себе представить.

– Она того не стоит, и достаточно скоро она вылетит вместе с остальным мусором.

Синнер вырывается из объятий Крида, смотрит на меня, и тогда я вижу это. В глазах моего близнеца намек на неуверенность.

Его эмоции всегда приводили меня в бешенство.

Все это доставляет мне гребаную боль.

– Эта девушка - законная королева Рата, - Ледженд хмурится.
– Ты не можешь просто бросить ее Монстрам за то, что она сделала, когда была ребенком. Возможно, ты не хочешь ее, возможно, она не сможет стать королевой, но ты должен защитить ее!

– Как ты думаешь, что я делаю, а?!
– наконец-то я, блядь, срываюсь.
– Мы все неправильно поняли.

Грудь вздымается, глубокая боль начинается в центре ребер, и я прижимаюсь к ней, собираясь упасть на гребаные колени. Все, чем она является, - это гребаная слабость.

Я уступил ради нее. Я впустил ее так, как у меня никогда никого не было, так, как я клялся, что никогда не впущу. Это заняло трудную минуту, но, наконец, я был готов. Готов быть ее парой, заявить на нее права, как на свою, и гордо носить ее метку. Бесконечно.

Это было в утренней дымке, разум все еще обдумывал решения, принятые подсознанием, поэтому, когда ее секреты стали доступны всем нам, я вернулся к единственному, что знал.

Семья превыше всего.

Кровь за кровь.

Я позволил гневу поглотить меня, и я сделал то, для чего воспитан Деверо.

Я взял. Я взял без раздумий и без сожаления. Я взял без всякой гребаной заботы.

Я облажался по-крупному, рванулся прямо к мести, как гребаный мальчишка, вместо того, чтобы требовать ответов, как мужчина.

Братья внимательно наблюдают за мной, но вперед выходит Син, его тон становится напряженным, потому что он проницательный ублюдок. Особенно когда дело касается меня.

– Брат?
– его брови хмурятся.
– Что ты знаешь такого, чего не знаем мы?

Я смотрю на Крида, который кивает, и когда он пытается проникнуть в мои мысли, я открываю их для него. Его лицо мгновенно вытягивается, рука вцепляется в плечо Синнера.

Глаза Сина белеют, и затем сцена разыгрывается перед ним и Леджендом, чтобы увидеть, точно так же, как Крид видит это в моем воображении, иллюзия Сина, не упускающая ни одной детали.

Я вздрагиваю, когда лезвие погружается в мою плоть, и слегка спотыкаюсь. Лондон присасывается к моим губам, все еще приставляя кинжал к моей шее, когда все вокруг становится черным.

Тьма кружится вокруг пространства, стены трескаются, как корни древнего дерева, и земля дрожит у нас под ногами.

Слезы застилают глаза моей жены, когда она опускается на пол рядом с нашей маленькой девочкой.

– Что, черт возьми, здесь произошло?
– я смотрю вокруг, жизнь, полная смертей и войн, позволяет мне отстраниться от эмоций того, что находится передо мной.

Холодное тело восьмилетней Темперанс у моих ног.

– Ты сказала, что становится лучше.

Глянцевый взгляд моей жены скользит через ее плечо, встречаясь с моим.

– Это все, что ты можешь сказать прямо сейчас?

– Ты мне солгала?

Ее глаза вспыхивают белым, и она поворачивается обратно к принцессе Рата, безжизненно лежащей на полу. Она откидывает с лица темные волосы и встает.

– Никто не должен знать, что здесь произошло сегодня, - требует Козима, пряча свою печаль подальше.

Мои глаза сужаются, ожидая услышать, какой у нее мог бы быть план.

Я слышу ее прежде, чем вижу, тихий голосок, эхом разносящийся по пустым залам королевского особняка.

– Лондонский мост рушится, рушится…

В панике я протягиваю руку, чтобы захлопнуть дверь, прежде чем она подойдет слишком близко, но дверь замирает на полпути, медленно открываясь снова.