Судьба
Шрифт:
В Якутске ходили слухи, что бандиты уже в Кильдемцах. В Марху, Маган, Багарадцы и на Архиерейскую дачу срочно были посланы сторожевые конные посты. В Маган отправили тридцать конников под началом Федора Владимирова.
Федор расположил бойцов в пустующем доме Сидорищева. Днем они отдыхали, а ночью патрулировали дороги, по которым, по мнению местных жителей, могли двигаться к Якутску бандиты. Сам командир с пятью бойцами охранял дорогу из Кильдемцев. Это был важный пост — в полуверсте от деревни, за кладбищем возле озера. Отсюда, с косогора, очень
Федор первым услышал фырканье лошадей и разговоры, доносящиеся со стороны дороги.
— Это в деревне, — тоже прислушиваясь, высказал предположение един из бойцов.
— Не похоже, — усомнился Федор. — В деревне уже все спят.
Он приказал одному из красноармейцев бежать в Маган и предупредить весь отряд, чтобы на всякий случай седлали лошадей, были готовы к походу.
Бойцы, бывшие с Федором на косогоре, залегли и до рези в глазах всматривались в сумерки. Из березовой рощицы, разрезанной надвое дорогой, выскочил заяц. Подбежал к косогору и остановился. Чуткие уши ловили каждый шорох вокруг.
Боец, лежавший рядом с Федором, прицелился в зайчишку.
— Вот бы сейчас пальнуть по косому!
— Отставить, — шепотом сказал Федор.
Длинноухий свернул с дороги и поскакал к озеру.
— Зайчишку кто-то вспугнул, — заметил командир.
Федор был прав. Вскоре из той же рощицы вышли люди. Двигались они гуськом, растянувшись по дороге.
Подпустив их поближе, Федор громко крикнул:
— Стой! Кто идет?
Бандитские разведчики — это сразу понял красный командир — оторопело остановились, потом заметались по дороге, бросились бежать. Федор дал команду открыть огонь.
Через полчаса сторожевой красный отряд покинул деревню и, перейдя озеро Сугун, по Вилюйскому тракту вернулся в Якутск с известием, что Маган занят бандитами.
Вражеское кольцо вокруг Якутска неумолимо сжималось. О красном отряде, который шел с юга, не поступало никаких вестей. На подступах к городу люди долбили мерзлый грунт — рыли окопы, возводили укрепления. В ограде церкви святого Николая, одиноко возвышавшейся на большом холме, днем и ночью стояли в окопах дозорные бойцы ЧОН — молодые парни, вооруженные винтовками и тремя пулеметами.
…Бандиты, не встретив никакого сопротивления, подошли к горе, окаймлявшей широкую приленскую долину. До цели похода оставалось каких-то семь-восемь верст. Коробейников рассредоточил отряд, и «братья» осторожно двинулись дальше. Только в трех верстах от города передовое охранение бандитов попало под обстрел красных постов. Вояки немедленно залегли, отправив связного к Коробейникову.
— Откуда стреляют? — спросил у того командующий.
— Со стороны соснового бора.
Корнет решил сам поднять отряд в атаку. Но никто из «братьев» не слушал его команды. Тогда офицер один побежал к роще в надежде, что за ним устремятся остальные.
— Вперед! За мной!
Охотников подставлять себя под пули не нашлось. И только убедившись, что в бору нет никого — иначе бы оттуда стреляли, — бандиты дружно поднялись и побежали за своим предводителем.
Рассветало. Банда вышла на опушку соснового бора. Неподалеку возвышалась колокольня
церкви святого Николая, чернело кладбище. А дальше, скучившись, стояли дома — точно стадо оленей, испуганных волчьей стаей.Завидя город — «вот он, рукой подать!» — бандиты оравой бросились вперед.
— Цепью! Цепью!.. — надрывался в крике командующий.
Из соснового леса показался отряд, наступающий по Вилюйскому тракту. Во главе его, задыхаясь, семенил прапорщик Федорка.
— За мной! — хорохорился он.
Огонь по бандитам открыли с кладбища и от церкви. На колокольне заговорили два пулемета. Ударный отряд попятился и исчез в лесу. В гораздо худшем положении оказались «братья», ведомые Коробейниковым, которые пытались атаковать красных, залегших за церковной оградой. Свист пуль охладил воодушевление бандитов, прижал их к сугробам. Пришлось ползком проделать обратный путь до спасительного бора, оставляя на снегу раненых и убитых.
Так закончилось первое наступление «повстанцев» на Якутск.
Приунывший Коробейников собрал в лесу поредевшую банду и отдал приказ отойти в Маган.
По дороге в деревню командующий предался горестным размышлениям: «Не армия, а сброд какой-то! Трусливее зайцев. Вот и наступай с такими. Только засады можно устраивать».
В Магане Коробейников разбил отряд на отдельные группы и отправил их в Марху, Тэмию, Владимировку.
— У меня в каждом пригородном селе стоят гарнизоны, — хвастался он. — Вот теперь-то я поморю красных голодом и заставлю их сдаться.
Свой штаб Коробейников расположил на другом берегу реки, в Хаптагае, и стал подумывать о том, как подстроить ловушку красному отряду, идущему на помощь окруженному Якутску.
Однажды вечером командующий вызвал к себе Федорку Яковлева.
— Садись, поручик, — широким жестом пригласил он.
Федорка ушам своим не поверил: «поручик»? Ведь Якутск-то еще не взяли…
— Опять знаки отличия менять, — засмеялся Коробейников. — Хлопотно, не правда ли? Выпить не желаешь? — Командующий протянул растерянному «поручику» стакан с самогоном.
Федорка с готовностью принял угощение, осушил стакан залпом, закусил холодной кониной.
— Пригласил тебя, поручик, посоветоваться. Человек ты умный, бывалый и свой до мозга костей. Таких, как ты, в повстанческой армии раз, два и обчелся…
Вислогубый начал быстро хмелеть от самогона и речей командующего.
— Скажи, пожалуйста, почему якуты с такой неохотой идут к нам служить? А если и соглашаются, то потом от них никакого толку. Ты видел сам, как они воюют. Выставят зад и лежат… В атаку их ни за что не поднимешь. Храбрецы!.. Тьфу!..
— Потому что дураки, господин командующий. Темень, ни черта не понимают! — Федорка икнул.
— Ты прав, поручик! Ты совершенно прав! Если бы якуты понимали нашу цель и были бы верны независимой Якутии, как верен ты, мы бы давно победили большевиков. А то ведь не на кого положиться! Все трусы, шарахаются от каждого выстрела, как вороны. А бабу увидят — растают.
Федорка облизнул губы и поддакнул:
— До баб-то все охотники. Хи-хи.
— Побольше бы у меня таких, как ты, друг мой, — продолжал офицер, — и горя бы не знал.