Судьба

— Что скажешь? — рявкнут Коробейников.

— В Хаптагае красные, — сглотнув слюну, с усилием заговорил бандит. — Налетело их видимо-невидимо, окружили: «Сдавайтесь!» Кто сопротивлялся, тех перебили. Остальных — в плен. Спаслись человек пять.

— Не те ли красные, которых вы уничтожили в Табаге? — подковырнул Коробейникова Никифоров.

— Они идут сюда? — дрогнувшим голосом спросил Коробейников. В глазах у него стоял страх.

— Не видно, чтобы шли, — безразличным голосом ответил бандит. — Еще придут…

— А почему бы им и не прийти? Ведь препятствий на пути никаких, — вовсю язвил Никифоров.

— Пошел вон, дурак! — крикнул Коробейников притихшему «повстанцу» и дрожащей рукой наполнил рюмку.

Предводитель белобандитов в ту же ночь со всей своей «свитой» уехал в Кильдемцы с намерением стянуть туда отряды, находящиеся в Намцах, Хамагате, Никольске, Соттинцах, и превратить усадьбу Иннокентия в крепость.

Постройки бывшего купца стояли на бугре особняком. Большой дом, разделенный надвое, высокий амбар в два этажа, ледник. Дальше конюшни, изгороди, скирды сена.

Когда Коробейников стянул в Кильдемцы все бандитские шайки, в сводном отряде оказалось четыреста три человека.

— Здесь будет наше главное укрепление! — объявил он.

Бандитов срочно заставили сооружать защитную стену из навоза — облитый водой, он моментально твердел на морозе и стена получалась очень прочной.

— Пусть только сунутся, — хвастал Коробейников на смотре, устроенном на шестой день. — Пусть-ка попробуют взять это укрепление!..

Из Иркутска, из штаба пятой армии, поступила шифровка о назначении командующим всеми вооруженными силами Якутской области одного из видных руководителей партизанского движения Сибири Карла Карловича Байкалова. Командиром Второго северного отряда утверждался Иван Яковлевич Строд.

В Якутске состоялось заседание Военного совета. Было решено взятых в плен в Хаптагае освободить, а тех, кто желает сражаться с белыми, принять в красноармейский отряд.

Двадцать два человека дали согласие служить Советской власти. Остальных отпустили по домам. В числе последних оказался и Васька Барсуков. Освободившись от воинской «повинности», Васька решил податься домой, в родной Нохтуйск. До Табаги он добрался пешком и остался там на ночлег. Утром пошел по тракту в сторону Техтюра.

Прошел слух, будто с юга идет большой обоз для красных, везут пушки, боеприпасы, обмундирование. Впервые услышал об этом Васька в Техтюре, в доме ямщика. Говорили, будто каждую пушку тащат три пары лошадей. Вот так махина!..

Васька благополучно добрался до Кильдемцев и доложил Коробейникову об обозе.

Коробейников тут же созвал свой штаб. Решено было повыше Покровска, у ямского станка Бестях, устроить засаду. Руководство этой операцией возложили на Филиппова. В его распоряжение было выделено шестьдесят солдат.

— Можешь провести в Бестях обходными дорогами отряд господина Филиппова? — спросил у Васьки Коробейников.

— Могу, господин начальник.

Главнокомандующий не утерпел, стад вслух мечтать.

— Отнимем у красных пушки и снаряды… Дадим несколько залпов по Якутску…. Щепки полетят! Иди, бери город голыми руками!

— И возьмем!.. — воспрянули духом «братья».

Ранним утром 24 марта отряд Филиппова выступил в Маган.

Сам Коробейников, возложив командование «крепостью» на вислогубого Федорку, поехал в Чурапчу, где находилось «временное правительство» Якутской области, требовать добровольцев для пополнения армии. По его расчетам численность войск надо было довести до пяти тысяч человек. Только в этом случае мощно было надеяться на успешный штурм Якутска.

«Если пополнения не будет, уеду отсюда совсем, переберусь к Меркулову», — решил про себя Коробейников.

VII

Семенчика вызвали в губчека.

— Да тебя не узнать! — обрадовался Семенчику Слепцов. — Раздался в плечах, возмужал.

— Расту, Платон Алексеевич, — ответил шуткой Семенчик.

— Вижу. Хаптагайскую операцию отлично провел. Мы представили тебя к награде. Молодец!

Семенчик покраснел, смутился.

Слепцов достал из сейфа самодельную карту. Посередине карты были нарисованы квадратики, кружочки и написано «Кильдемцы».

— В Кильдемцах белые сосредоточили крупные огневые, средства и несколько сот солдат. Их штаб находится в доме купца…

— Иннокентия, — подсказал Семенчик.

— Совершенно верно. Купеческая усадьба превращена в главный опорный пункт. Бандитов надо выбить из Кильдемцев. И не только выбить, уничтожить их там. Эта задача возложена на Второй северный отряд и на сводный отряд ЧОН и милиции. Всю операцию возглавит Строд. А ты, Семен, поведешь Второй северный… Киледемцы ты знаешь?

— Знаю.

— Ночью тронетесь на Хатын-Юрях, обойдете озеро Юрюн, — Слепцов вел пальцем по карте, — обогнете Марху с запада и вдоль Намсырского перевала и дальше вдоль гор… Вот они, с запада от Кильдемцев… Дойдите до кургана. Курган этот приметный — на самой макушке растут пять сосен. Да ты знаешь, наверно?

— Знаю. У намской дороги, недалеко от усадьбы Иннокентия.

— Совершенно верно. Между курганом и усадьбой — открытое поле.

— От кургана начинается лощина, — вспомнил Семенчик. — По ней можно скрытно подойти к усадьбе Иннокентия.

— Именно скрытно. — Слепцов одобрительно кивнул. — Вижу, тебе нечего разжевывать. Ты должен к рассвету скрытно подойти с отрядом к кургану. Вот и все. После короткого привала Строд отдаст приказ о наступлении. Ну, желаю успеха. — Слепцов на прощание обнял Семенчика. — Возвращайся с победой!

Всю ночь Семенчик вел конников Строда в Кильдемцы. Перед рассветом он остановил отряд в зарослях и обратился к командиру:

— До деревни отсюда пять верст. Передохнуть, наверно, немного надо.

— Спешиться! — подал команду Строд. — Коноводам покормить лошадей. Командирам ко мне.

Посовещавшись, оставшееся расстояние решили преодолеть пешком.

Вскоре стало видно, как в деревне задымили трубы, изредка оттуда доносился собачий лай. Усевшись в круг, красноармейцы перекусили сухим пайком — кто знает, когда теперь удастся подкрепиться.

По лощине пополз густой морозный туман. Отряд гуськом двинулся к кургану — исходной позиции перед боем. С восходом солнца должна начаться атака на опорный пункт белых.