Судьба

Утром гости не спешили вставать. Харатаев тоже встал поздно и не поехал на службу.

Утром опять сели за стол. Майя посидела немного со всеми и ушла к себе.

Харатаеву не понравился сын Яковлева, но он все же был склонен к тому, чтобы выдать за него Майю: единственный сын у родителей, богат, отец — улусный готова.

А Ульяна сидела и мысленно молила бога, чтоб и на этот раз дочь отказала жениху.

Следуя обычаю, отец и мать невесты вошли к дочери и объявили, что приехавший молодой человек хочет жениться. Согласна ли она выйти за него?

Яковлевы, отец и сын, остались в комнате вдвоем.

— Ну как, сын мой, понравилась невеста? — спросил Яковлев-старший. Яковлвев-младший глупо улыбнулся, обнажив крупные желтые зубы. — Ну, чего молчишь? — зашипел старик.

— Да, нравится.

Старик не допускал и мысли, что девушка решится отказать его сыну. Наоборот, он боялся: сыну не понравится невеста, и тот заартачится. Услышав мнение сына, он подумал: «Ну слава богу, сыграем свадьбу и — делу конец».

Семен Иванович и Ульяна вышли из комнаты дочери не скоро. Вид у хозяина был расстроенный, он старался не смотреть на отца жениха. Старик Яковлев догадался, что невеста отказала, но продолжал сидеть не двигаясь и, гордо подняв голову, ждал, что скажет Харатаев.

— Ну, что сказала ваша дочь? — спросил он наконец.

— Она не согласна… — выдавил из себя Семен Иванович.

Яковлев вскочил с орона [10] , лицо его побагровело. Все еще не веря своим ушам, он переспросил:

— Как — не согласна?..

О, с какой бы радостью Семен Иванович сообщил о согласии дочери! Но пришлось ему только разочарованно развести руками.

— Я и моя жена хотели бы с вами породниться, но… — У него чуть не вырвалось, что дочь назвала жениха лягушкой.

10

Орон — нары.

Яковлев начал быстро одеваться. Сын продолжал сидеть, вертя большой продолговатой головой.

Отец, застегивая шубу, крикнул:

— Одевайся, Федорка, поехали домой!..

Харатаев попытался немного сгладить впечатление:

— Не надо обижаться. Ведь такое нередко бывает. Девушки — народ капризный.

Яковлев, задыхаясь от гнева, посмотрел на него налившимися кровью глазами:

— Во всем улусе нет такой почтенной семьи, как наша. И лучшего жениха не сыскать. А ваша дочь его… отвергла. Уж не собирается ли она выйти за русского генерала?.. Или за батрака? От такой всего можно ожидать!..

Как только Яковлевы уехали со двора, Майя опять пошла в юрту к батрачкам.

— Ну что, Майя, свадьба будет? — окружили ее девушки.

— Нет, не будет, — улыбнулась Майя.

— Эх ты, гадалка! — Кэтирис с упреком покосилась на Феклу. — Слышь, Майя, она вчера вечером еще раз наворожила выйти тебе замуж. — И батрачка, одевшись, выбежала из юрты гнать смет на водопой.

— На этот раз я отказала им. Едва ли еще сунутся, — расхохоталась Майя.

III

Голова Яковлев и его сын утаили от односельчан, что их сватовство к Майе закончилось позорной неудачей. Правда, никто и не узнал, куда они ездили. Только батраки догадывались: хозяин куда-то возил сына женить и вернулся ни с чем.

Приближалась весна. Снег осел, потемнел. На берегах Лены образовались разводья. Начался перелет гусей и уток, зазеленела трава. Могучая река, взломав льды, с яростью понесла их по течению и затопила низкие острова.

Когда зацвели подснежники, Яковлев начал сев. Он всегда начинал сеять в николин день. Батраки с почерневшими лицами и воспаленными от бессонницы глазами пахали деревянной сохой влажную землю, выбиваясь из сил. После сева — он продолжался десять дней — стали обновлять городьбу вокруг сенокосов.

Хозяин ходил, как туча, хмурый, раздраженный. С каждым годом он становился все жаднее и жаднее. Во всем улусе не было богаче его, но ему все было мало. С весны велел очистить от тальника места, на которых никогда не заготовляли сено, и заставил потом скосить там траву. Раньше он редко появлялся на сенокосах, а теперь не вылезал оттуда, браня батраков, что работают лениво.

Яковлев, как ни был занят хлопотами, у него из головы не выходила дочь Харатаева. Всякий раз, вспоминая об этом, он страшно злился и досадовал: «Думает, коли кожа на лице бела и глаза блестят, как у горностая, то не подходи к ней. Моему сыну, Федорке, отказала!»

Как говорится, свое дите и горбато, да мило. Так и Яковлев, ослепленный родительской любовью, не замечал, что его сын походит на чурбак, отесанный небрежно топором. Зато кто сравнится с ним в богатстве и знатности? Голову Яковлева в самом Якутске знают!

Как-то раз летом на сенокосе Яковлев обратил внимание на батрака Федора. Хозяин залюбовался его стройной фигурой, красивым, точно нарисованным, лицом. Лет десять назад у этого паренька умерли родители, оставив ему в наследство двадцать голов скота. Не желая упустить случая умножить свое стадо, Яковлев забрав себе скот и заодно Федора, якобы на воспитание.

Поселил голова приемного сына в юрте вместе с батраками и даже не подумал, чтоб приодеть мальчика. Ходил тот в чужих обносках, спал где попало: на нарах, вповалку со скотинками или в коровнике.

Старая батрачка Федосья пожалела сироту, сшила из старого заячьего одеяла и разного тряпья шубенку, и тот стал меньше зябнуть. Добрая старуха делилась с ним скудной едой, защищала от обидчиков, и благодаря ей парень дожил до шестнадцати лет…

Однажды зимой Федор, гоня скот к водопою, решил покататься на бычке. Сел на него верхом и потрусил к проруби. Навстречу шел хозяин. Стащив батрака с бычка, он стал хлестать мальчишку плеткой, на другом конце которой была прилажена скребница.

В отместку Федор убежал в деревню Кильдемцы, к купцу Иннокентию.

Иннокентий слыл порядочным купцом и добрым человеком. Детей у него не было — все умерли. Федор нанялся к нему в батраки. Его там не били, не обижали. Иннокентий в каждую поездку в город брал его с собой в помощники. В городе с покупателями купец часто изъяснялся по-русски, а Федор слушал и кое-что запоминал. Так он и научился говорить по-русски и писать цифры.

Голова Яковлев первое время даже не разыскивал сбежавшего батрачонка. Так прошло три года.

Однажды Яковлев, возвращаясь из города домой, заехал к купцу Иннокентию и увидел в его доме своего приемыша. Голова с трудом узнал Федора: так он изменился — вырос, раздался в плечах. Яковлев устроил Иннокентию скандал, пригрозил ему судом, что, дескать, сманил чужого хорошего работника, и в конце концов увез Федора домой.