Судьбы и сердца

Руки загорелые раскинув,

Встав толпою посреди пути,

Так, что ни проехать, ни пройти,

Окружали каждую машину.

Возле хаток расстилали скатерти

С молоком и горками еды

Русские, украинские матери,

Всем нам, всем нам дорогие матери,

Вдовы и столетние деды.

И, в толпе разноголосой стоя,

Хлопцы, улыбаясь широко,

Часто не остывшие от боя,

С уваженьем пили молоко.

С уваженьем? Нет, с благоговеньем!

Ибо каждый точно понимал

Все их муки, беды, униженья,

И ржаное, темное печенье

Было повесомей, чем металл.

И везде о самых долгожданных

Вопрошали мать или сестра:

— Вы не знали Мухина Ивана?

Или, может, бачили случайно

Пехотинца Марченко Петра?

Только где он, Мухин этот самый,

Как его отыщешь на войне?

Может, бьется за рекою Ламой,

Может, сгинул в Западной Двине?

Тот, кто любит, неотступно ждет.

У любви терпение найдется.

— Не волнуйтесь, мама, он вернется,

Вот побьет фашистов и придет!

Если ж не пришел, простите, милые,

Светлые пророчества бойцов,

Что дрались с любой бедой постылою,

С черной злобой пулеметнорылою,

Только вот не обладали силою

Воскрешать ни братьев, ни отцов.

Да и нас отнюдь не воскрешали.

Скажем без бодряческих речей,

Что не все мы снова увидали

Те края, где верно ожидали

Нас глаза сестер и матерей.

Глава V

В СОВХОЗЕ

Фронтовая крымская весна,

Гарью припорошенные розы

(Хоть не время, все-таки война)

Пряно пахнут в садиках совхоза.

О, как дорог незнакомый дом,

Где ты мог с удобствами побриться,

Не спеша до пояса умыться

И поесть ватрушек с творогом,

Где хозяек щедрые сердца

Так приветить воина стараются,

Что тот дом и люди вспоминаются

Иногда до самого конца!

Над совхозом полная луна,

Как медаль на гимнастерке неба.

Пахнет свежевыпеченным хлебом,

И плывет в проулки тишина…

И в дому, и на крылечке хаты,

Ощутив тот истинный уют,

Разомлев, усталые солдаты

Пишут письма, чистят автоматы

И порой вполголоса поют.

Постучалась, отворила дверь

И сказала строго и печально:

— Я не лгу ведь никогда, поверь,

Не скажу лукаво и теперь,

Что зашла как будто бы случайно.

Ничего, не думай, не стряслось.

Просто я сегодня размышляю

И хочу задать тебе вопрос,

Только дай сперва мне чашку чаю.

— Но ведь ваш дивизион сейчас

У высот, отнюдь не замолчавших!

Три версты, не больше. И как раз

Ты могла нарваться в этот час

На любых: на наших и не наших!

— Опоздал, брат. Наша высота.

Впрочем, и не в этом даже дело.

Враг не тот, да и война не та.

Он ночами не такой уж смелый.

А пугаться при ночной поре —

Это новобранцу только можно.

Да и спутник у меня надежный. —

И — рукой себя по кобуре.

Люди мирных и далеких лет,

Вам, наверно, даже непонятно,

Как же это дьявольски приятно —

Сесть под лампу с парою газег!

И какое светлое открытие —

Вдруг изведать досыта и всласть

Радости простого чаепития,

На скрипучем стуле развалясь!

Не в траншее на хвосте у гибели,

Не в пути под снегом и дождем,

Не согнувшись где-то в три погибели,

А под крышей, в доме за столом!

Ставнями закрытое окошко,

Самовар, ватрушки, тишина…

А за дверью, крадучись как кошка,

Ходит прокопченная в бомбежках,

Злобою набитая война.

— Может, глупо душу открывать,

Только вот я не могу иначе,

Нет, ты должен правильно понять,

Я пришла… Мне хочется узнать,

Что такое для тебя я значу?

Не сочти горячность неуместною,

Если глупо, так и говори.

Дай мне руку честную-пречестную

И в глаза мне прямо посмотри!

Взгляды, встретясь, вдруг заулыбались,

И не помню, как произошло,

Только мы с тобой поцеловались.

Да, впервые вдруг поцеловались

Бурно и доверчиво-светло!

И война, что разъяренно билась

В грохоте, походах и дымах,

Вдруг на миг как будто растворилась

В серых запрокинутых морях!

Крымская военная весна.

Свет дробит колодезную воду.

И большая белая луна

Медленно плывет по небосводу.

Да, не тот, как говорится, враг.

Где былая точность канонады?

Шелестят над крышами снаряды

И все время бухают в овраг.

— Вот ты ценишь твердые сердца.

Ну так помни: войны ли, не войны —

За меня ты можешь быть спокойным,

Я честна во всем и до конца.

Может статься, цельная натура.

Только, знаешь, без высоких слов,

Вот сейчас с тобой я просто Шура,

Тихая, счастливая, как дура,

В мире повстречавшая любовь.

Пусть я буду твердой, хоть стальною,

Но теперь мне хочется с тобой,

Только ты не смейся надо мною,

Стать на миг какою-то иною,

Беззащитной, ласково-простой,

Мягкою, до глупости застенчивой,

Может быть, капризной, наконец,

Девочкою, девушкою, женщиной,

Ведь не век оружием увешанной

Мне шагать, как парень и боец!

Я к тебе ну словно бы припаяна.

Знаю твердо, без красивых фраз,

Что люблю без памяти, отчаянно,