Судьбы и сердца

Может, в первый и в последний раз!

Распахнула ставни, постояла

Перед шумом веток на ветру.

— Я тебе не все еще сказала,

Погоди, вот мысли соберу…

Нет, не надо, посиди спокойно.

Ах, как все красиво под луной!

Ничего не списывают войны,

Но вот счет здесь времени иной.

И людей быстрее постигаешь.

Ведь, когда б нас буря не рвала,

Я б с тобою встретясь, понимаешь,

Может быть, молчала и ждала…

Но скажи: ты веруешь в предчувствие?

У меня вот, знаешь, день за днем,

Ну, почти реальное присутствие

Словно бы несчастья за плечом.

Не подумай, что накличу беды,

Но боюсь, и ты меня прости,

Что вдвоем нам вместе до победы

Не дано, наверное, дойти…

Ты не первый день со мной общаешься.

Не за шкуру бренную трясусь!

Страшно, что до счастья не дотянешься:

Либо ты под взрывом где-то свалишься,

Либо я из боя не вернусь…

Знаю, скажешь, мнительная дура. —

Быстро прядь отбросила с лица.

— Ну к чему такие мысли, Шура!

— Нет, постой. Дослушай до конца!

Я хочу, чтоб ведал ты заране,

Как я этой встречей дорожу,

Почему пришла без колебаний

И зачем назад не ухожу.

Знаешь сам, что никакой войной

Никогда не оправдаю связи,

И сейчас, не ведавшая грязи,

Я как снег чиста перед тобой!

Повторяю без красивых фраз,

Что душой навек с тобою спаяна

И люблю без памяти, отчаянно,

Может, в первый и в последний раз!

Бросила на скатерть портупею,

Обернулась вспыхнувшим лицом!

— Да, люблю. И вправе быть твоею.

Ни о чем потом не пожалею!

Ни о чем, ты слышишь! Ни о чем!

Ночь клубилась черно-золотая.

Бился ветер в шорохе ветвей,

И кружились звезды, осыпая

Крышу хаты брызгами лучей.

Сухарям же с душами пустыми

Я б сказал из той далекой тьмы:

Дай вам бог быть нежными такими

И такими честными, как мы!

Глава VI

СЕВАСТОПОЛЬ

Может, помоложе, чем Акрополь,

Но стройней и тверже во сто крат

Ты звенишь, как песня, Севастополь, —

Ленинграда черноморский брат.

В День Победы, на исходе дня,

Вижу я, как по твоим ступеням

Тихо всходят три знакомых тени

Постоять у Вечного огня.

И, глазами корабли окинув,

Застывают, золотом горя,

Три героя, три богатыря —

Ушаков, Корнилов и Нахимов.

Севастополь — синяя волна!

Сколько раз, шипя девятым валом,

На тебя со злобой налетала

Под любыми стягами война?!

И всегда, хоть любо, хоть не любо,

Та война, не ведая побед,

О тебя обламывала зубы

И катилась к черту на обед!

Потому что, позабыв о ранах,

Шли в огонь, не ведая преград,

Тысячи героев безымянных —

Стриженых «братишек» и солдат.

И горжусь я больше, чем наградой,

Тем, что в страдной, боевой судьбе,

Сняв с друзьями черную блокаду,

Словно петлю, с шеи Ленинграда,

Мы пришли на выручку к тебе!

И, прижав нас радостно к груди,

Ты кулак с усилием расправил

И врага по челюсти ударил,

Так что и следов-то не найти!

Мчится время, на чехлы орудий

Падает цветочная пыльца…

Только разве позабудут люди

Подвиги матроса и бойца?!

И над чашей негасимый пламень

Потому все жарче и красней,

Что любой твой холмик или камень

Тепл от крови павших сыновей!

Шелестит над обелиском тополь,

Алый флаг пылает над волной,

Севастополь, гордый Севастополь —

Город нашей славы боевой!

И недаром в звании героя

Ты стоишь, как воин, впереди

Часовым над кромкою прибоя

С Золотой Звездою на груди!

ПОСЛЕДНИЙ РУБЕЖ

1

Сколько верст проехали, протопали

По воронкам выжженной земли,

И сегодня наконец дошли

До морского сердца — Севастополя.

Наша радость — для фашиста горе.

Как в падучей бесновался враг.

Но, не в силах вырваться никак,

Вновь сползал и окунался в море.

Превосходный оборот событий:

Никакого выхода нигде!

Получалось так, что, извините,

Нос сухой, а задница в воде.

Под Бельбеком жарко и бессонно.

Севастополь — вот он, посмотри!

Снова резкий зуммер телефона.

Генерал Стрельбицкий возбужденно:

— Поднажмите, шут вас подери!

Дать, братва, гвардейскую работу!

Приготовьтесь к новому огню!

Жмите, шпарьте до седьмого пота!

Если ночью не пройдет пехота,

Залп с рассветом. Я вам позвоню.

Вот он, наш «артиллерийский бог»! —

В генеральских полевых погонах

И, хоть был он и суров и строг,

Все-таки в лихих дивизионах.

В пересвисте пуль на огневой.

В громе залпов на переднем крае,

Всюду по-суворовски простой,

С честною и храброю душой,

Был он и любим и почитаем.

Враг плевался тоннами тротила,

Только врешь, не выдержишь, отдашь!

Три-четыре дня еще от силы

И — конец! И Севастополь наш!

Три-четыре… Ну совсем немного…

Да была загвоздочка одна

В том, что многотрудная дорога

Под конец особенно трудна.

Ведь тому, кто вышел из огня

Сотен битв, где и конца не видно..

Как-то до нелепого обидно

Пасть вот в эти три-четыре дня.