Судьбы в капкане
Шрифт:
— А другие невестки, что ж не помогли?
— У них свои дети. Кто знает, как завтра их жизнь сложится? Да я и не просил. Свою хотел расколоть, да не получилось. Вот и решил вернуть ее родителям. Зачем она мне? Мамаша тоже согласилась, когда сказал ей про задумку.
— Ну, значит новую нашел, не иначе! — рассмеялась женщина.
— Ага! Нашел! К тебе вернуться хочу! — глянул на Катю вприщур.
— С чего бы это? — испугалась баба, съежилась, будто ее холодной водой окатили.
— Потому что ты лучше! Выжила сама! И не пропала. Встала на ноги, не опустилась. Сумела вырастить сына. И никогда не просила помощи. Вдвоем с Мишкой свое лихо пережила, и только на свои силы рассчитывала,
— А на что ты рассчитывал? Девчонка знает себе цену. И никогда не пойдет замуж за судимого. Она не последняя…
— Но ведь Аслан тоже наш сын, — напомнил Хасан.
— Иль я не помню своего первенца? Он мой. Но кривить душой не смогу.
— Вот за это люблю тебя, что не врала как все другие, — подвинулся ближе к Кате. Та отпрянула:
— Скажи честно, чего ты хочешь? Только любовную шелуху не сыпь. Сам знаешь, не поверю. А будешь зудеть про нее — выгоню вон!
— Кать, да я не брешу. Все годы к тебе тянуло. Все ж дети у нас с тобой. Уже взрослые оба. Самим лет немало. Пора бы образумиться. Жить одной семьей. Как раньше…
— Поняла! Тебя после смерти матери стали из дома выдавливать старшие братья. А тебе деваться некуда. Вот и решил ко мне прибиться, зарулить в прошлое. Да только зря надеешься. Не нужен ты нам. Поздно опомнился. Я слишком много пережила и никогда не смогу простить тебя! Ты опоздал на целую жизнь!
— Катя, Каражан моя! Никогда не говори последнее слово. Отказать всегда успеешь. Лучше вспомни, сколько лет нам обоим. Уже много. А впереди старость. В ней нет ничего хуже одиночества. На сынов не полагайся. Склеют свои семьи и закрутятся в заботах про кусок хлеба. Думаешь, вспомнят о нас? Ну, в гости придут на праздник. А в будни не дождешься никого. Я это по старшим братьям вижу. Их дети уже по разным городам живут. Куда там приехать, не пишут и не звонят. Это же и нас ждет. От чего старики умирают? От тоски и одиночества. Когда мы вместе жить будем, скучать не придется, — взял в свои ладони руку Кати, та, задумавшись о своем, и не заметила.
— Прости ты меня. Я измучился в этой жизни. Растерялся и заблудился в своей судьбе. Все слушался родителей и попал в капкан собственных ошибок. Я так и не выбрался из них, живя советами. Но, все, решил навсегда избавиться от них, уйти и жить заново. Ну сколько нам осталось? Зато по человечьи пройдут годы. Никто больше не помешает. Помнишь, как мы любили друг друга? Это была наша весна!
Катя отдернула руку. Ей вспомнилось свое.
Мишке даже одеться было не во что. А на дворе зима и мороз под двадцать. В доме ни корки хлеба, ни копейки денег, ни единого человека, кто помог бы семье выжить.
Мишка влез босыми ногами в рваные калоши и бегом бросился к контейнерам с мусором. Увидел, как соседка выбросила туда бутылки из-под кефира. Мальчишка принес, отмыл их и счастливый побежал в магазин. Там сдал их, купил хлеба. Но так везло не часто. А потому, каждую буханку делили на три дня. Мишка часто простывал. Но на лекарства денег не было. Сколько пережила она, ей никогда не забыть.
— Господи! Убери ты меня со свету! За что так терзаешь? Умру, ребенка в приют возьмут. Там он не умрет с голоду. Ну как могу его накормить, если с места не умею сдвинуться. Чем так мучить, развяжи этот узел! — просила в ночи и услышала плач сына:
— Я не хочу в приют. Лучше с тобой помру.
— Тебя отец возьмет, его заставят.
— Не пойду к нему! — закричал пронзительно.
— Лучше на твоей могиле замерзну вовсе!
А через два дня к ним пришли проситься на квартиру.
Кого услышал Бог, чья молитва дошла до него
в минуту отчаянного голода?Катя была уверена, что Господь увидел Мишку и сжалился над малышом.
Мальчишка верил, что Бог услышал молитву матери и сжалился, помог.
Как они боялись, чтоб те квартирантки не ушли от них, не сыскали другую квартиру.
Катя вспомнила, что и сегодня, через столько лет, Мишка никогда не выбросил в ведро даже маленькую корку хлеба. Эта больная память о голодном детстве шла с ним через все годы плечом к плечу.
Даже старые рубашки, из каких давно вырос, он не спешил отдавать на тряпки. Сначала срезал все пуговицы, складывал их в коробку и только тогда отдавал рубашки на мытье окон и полов.
— У меня есть деньги на счету. Будем жить безбедно. Я все свои халтурные деньги прятал в заначник, а потом относил на книжку, — говорил Хасан.
— От кого ж прятал? От жены?
— От всех. А как иначе, если я попросил для Аслана, а мне никто не дал. До того хотел дом построить и отделиться. Тоже отказали помочь. Вздумал квартиру купить Аслану, у самого тогда не хватало, тоже никто не дал. Даже мать оговорила. Я что, дурней всех жить нараспашку? Вот и заимел подкожные для себя на всякий случай. Деньги всегда нужны и лишними не бывают.
— Вот из-за них ты и от меня с сыном отказался. Чего ж тогда про нас не вспомнил? Тратиться не хотел. Деньги дороже нас стали. Могли мы помереть тогда. Да Господь не дал. Спас обоих и на ноги поставил. Показал цену всем. Я этого никогда не забуду. И не прощу! Иди, Хасан, к своим. Ступай домой. И не пугай одиночеством. Мне оно хорошо знакомо. Но я его перенесла.
— Когда? — усмехнулся криво.
— Когда Мишка пошел в школу, а я не могла встать с постели. Слишком грубыми и тяжелыми были протезы. Я падала на пол со всего маху, а встать не могла. Хотелось пить, но кто даст хоть глоток. Даже до туалета ползком добиралась. Сколько провалялась на полу беспомощно, где ты был тогда? Я не могла подтянуться к крану и ждала, когда придет хоть кто-нибудь и сжалится, напоит. Теперь у меня хорошие протезы и я даже во двор хожу без костылей. Сама покупаю хлеб. И даже хожу за продуктами. Не потому, что некому, просто мне самой хочется. Я так давно не была среди людей. Я соскучилась по ним, и радуюсь, что ожила, мне так не хватало движенья!
— Кто тебе виноват?
— А я никого не виню. Знаю одно: если бы не спасла Мадинку, случилось бы худшее. Я или сдвинулась бы, увидев, как погиб ребенок, или что-то другое произошло. Но наказания от судьбы не миновала б…
— Несешь чепуху! Всяк о себе должен думать прежде всего. Ну да чего теперь спорим, уже столько лет прошло. Все равно ничего не вернуть и не исправить, кроме семьи, ее нам нужно создать заново, — уверенно говорил Хасан.
— С чего взял? Столько лет жили врозь, и вдруг снова предлагаешь сойтись. Я тебе не игрушка, какую можно крутить во все стороны. С чего это ты решил, что я согласна на примиренье с тобой? Слишком хорошо изучила тебя, чтоб снова кинуться за тобой очертя голову. Я ее еще не потеряла и знаю почему пришел. Ты сам проговорился. Не семья нужна, а деньги, чтоб вытащить из зоны Аслана. Свою заначку тратить не хочешь.
— Но он и твой сын!
— Само собой. Но не надо из меня лепить дуру. Я на Аслана отдай все, а Мишка оставайся как хочешь. Ты ему не поможешь никогда и не снимешь ради него. А разве ты помогал мне учить сына? Ни копейкой не поддержал. Ты воспитывал старшего и не усмотрел, а мы с Мишкой при чем? — возмутилась Катя.
— Миша уже устроен. Он на ногах. Работает, у него все в порядке. Аслану нужна помощь.
— Вот и поддержи. Ты ж только что обещал безбедную жизнь, говорил про сберкнижку. Возьми с нее.