Судьбы в капкане

Мишка приехал в деревню, когда солнце уверенно осветило горы, а в домах все жители проснулись, каждый занялся своим делом, здесь даже дети не бездельничали. Одни бежали помочь взрослым пасти овец, другие уже спускались с гор с вязанками хвороста, иные несли воду, нянчили младших детей. Старухи здесь никогда не сидели на лавках. Они вставали раньше всех и ложились позднее других. У них никогда не кончались работа, дела, заботы. О болезнях и усталости даже вспомнить было некогда. Все умели и познали за свою жизнь. Часто умывались слезами и потом, редко радовались. Немного людей жило в селе. Потому друг друга знали наперечет. Увидев Мишку, приехавшего из города, никто не удивился. Его хорошо помнили и уважали. Порадовались, когда тот приехал на своей машине. Горцы не умеют завидовать. Они знают, если человек умеет работать, сумеет купить машину без проблем. Лентяи в горах не приживались.

— К Аслану приехал? — поздоровался с Мишкой седой старик и указал на горбатый склон в стороне от села. Там горы словно подпирали небо.

— Вон где Аслан сегодня! Мой внук его видел!

В этом селе у Мишки с Асланом жила родня. Потому в любое время тут можно было поесть и передохнуть. Здесь никто не трогал машину, оставь ее хоть у любого дома. Тут кормили человека досыта, давали отдохнуть с дороги и никогда не лезли в душу с назойливыми вопросами.

Мишка раздал конфеты детям, табак старикам. Коротко переговорил с ними, узнал все новости. И переодевшись в доме у тетки, пошел в горы, к Аслану, надев на плечи тяжелый, пузатый рюкзак. В нем все нужное, необходимое для пастуха.

Мишка поднимался легко. В последний раз он был здесь в прошлом году. Помогал отцу стричь овец. Весь отпуск здесь провел. Домой приехал, мать долго смеялась, слушая сына. Особо когда тот рассказал, как они спали с отцом в кошаре, среди овец:

— Блохи ночью заели! А тут спросонок повернулся на бок и нос в нос с овцой. Та с перепугу крик подняла. Я и вовсе забыл, что в селе нахожусь, как подскочил. Думал, девки прикололись, квартирантки наши. Ну и послал… Ей не понравилось, заметалась, других подняла. Тут и барана задела, он тоже спросонок рогами ее погладил по боку, а потом и меня достал. Я из кошары вперед задницей вылетел. С того дня не спал с овцами. В доме хоть и душно, зато безопасно. Никто рог в задницу не вставит, не будет овец ревновать.

Мишка поднимается по крутому склону.

— Где же Аслан с отарой? — оглядывает горы, распадки, но нет, везде пусто. Лишь далеко на склоне слышится лай собаки. Чья она?

Уже к вечеру, позвонив Аслану по сотовому телефону, разыскал его. Тот издалека увидел Мишку, встал от костра, пошел навстречу.

— Уже не ждал. Думал, пахан про меня мозги посеял и не возникнет.

— Я с утра тебя ищу. Сосед Джамал совсем в другую сторону указал. Я туда, к Горбатой горе, а там никого.

— Вчера и впрямь появился в тех местах. Но корма мало. Овцы не задержались. Собаки их увели оттуда. Теперь здесь. Не знаю, надолго ли? Ты на сколько возник?

— Завтра вернусь. На работу нужно успеть.

— А как же я?

— Что ты? В город вздумал вернуться? А здесь кого оставим? — подошли к костру

— Знаешь, мне до фени эти козлы! Я сам скоро шерстью обрасту и дикарем стану. Глянь, кругом один! Даже побазарить не с кем! По фене ботать разучусь! С утра до ночи на ногах. Вся спина и жопа в мыле. Ночью только приляжешь, волки возникают. Окружат отару и стремачат, пока усну. Да где там сон? Развожу костры, чтоб не подходили к овцам и ружье с плеча не снимаю, как с бабой сплю неразлучно. Чуть что, палю в зверюг без жали. Показываю падлам, кто с нас здесь пахан! Троих замочил наповал. Вон глянь, шкуры их сушу. В селе бабки обещали сапоги из волчьего меха сообразить, да шапку. Думал на куртку отстрелять, только вымотался, сил больше нет. Столько дней не спал, ноги не держат.

— Аслан, у тебя собаки. Глянь, целая свора! Почему их не включил, пусть работают!

— Они стрелять не обучены. А волчьи клыки с собачьими не сравнить. У зверюг они покруче.

— Твои псы втрое крупней волка! Любого вожака шутя порвут. Заставь их пахать, не корми на халяву Пусть они себя и тебя харчат. Не балуй!

— Как заставлю вкалывать, если волков стаи, а собак горсть?

Мишка оглядел отару, псов и вдруг крикнул резко, гортанно, зло. И, диво, псы как по команде заняли свои места вкруг отары, внимательно осматривали каждую пядь, всякий куст.

— Классно! Как это у тебя получилось? — восторгался Аслан.

— Все пастушьи псы знают эту команду со щенячьего возраста. Феню твою блатную они не поймут, сколько ты на ней не звени. У каждого в горах свой язык. Я тебя научу, какие команды давать в каком случае. И будешь спокойно пасти овец и высыпаться, не вымотаешься и не устанешь к ночи. Тебе ни к чему мотаться за всякой овцой, для того имеются псы, — успокаивал Мишка Аслана.

— Вот слушай, как надо позвать их пожрать. Повтори! Классно получилось! Видишь, все у твоих ног собрались. Покорми их. Ожиданье псов нельзя обманывать. А то в другой раз не поверив, подведут тебя, понял? — кормили братья псов.

— Теперь команда на охрану отары. Слушай и повтори! Неплохо! Видишь, как побежали? Добавь команду не подпускать никого чужого. Молодец! А вот теперь пошли к костру. Знай, когда собака рычит, она предупреждает: зверь близко. Если скулит, много волков рядом, требуется твоя помощь и ружье. Ну а коли лает, кто-то крупный появился. Зверь, а может человек. Тебя псина зовет для разборки, ей своими силами не справиться.

— Зачем мне вся эта херня? Овцы, собаки, команды? Я что нанялся в пастухи к пахану? Дурней меня не сыскал придурка. Как-то же обходились без меня? Почему я тут должен примориться до старости? Пахан уж совсем плесень, а небось не хочет в горах пахать, в городе приклеился. А меня сюда спихнул, «бабки» ему заколачивать.

— Ну что базаришь дурь! Отец за дом взялся. Там целая бригада вкалывает с утра до ночи. Решил дом кирпичом обложить, перекрыть крышу железом, сменить входные двери на металлические, в окна поставить стеклопакеты, внутри навести полный марафет. Полы постелить паркетные, поставить ванну, туалет, биде, раковины. И забор кирпичный соорудит, чтобы в своем дворе хоть без трусов гуляй, ни одна «мандолина» не осудит и не увидит ни хрена. Конечно, «бабки» уйдут не малые. А дело того стоит. Но кто кроме отца взвалит на себя такое? Я в строительстве и в ремонте полный ноль. Ты и того меньше, — заметил, как Аслан едва приметно кивнул головою.

— Ну, вот куда ты припрешься сейчас? Ни во двор, ни в дом, негде ногу поставить. Везде грязь, пыль, ни прилечь, ни присесть, сам пахан не с добра в гараже ночует.

— А дядьку куда дел? — вспомнил Аслан.

— В больницу устроил. Ему немного лучше стало. Потому согласились врачи.

— Когда думает ремонт закончить?

— Ну, отмочил! Он только начал его. Снаруже хочет пораньше управиться, потому что внутри спешить не стоит. Там и зимой можно спокойно все довести до ума. Конечно, жить там во время ремонта будет хреново. Это точно. Пахан собирается оклеить потолки пластмассовой плиткой, чтоб тебе о них до конца жизни не вспоминать и не педерасить с побелкой. Он хочет капитально все сделать. При мне уже три машины с материалами пришли.

— Как же успеет он разобраться с мастерской и дома? — не понял Аслан.

— Сам не знаю. Говорил, вроде взяли на работу автомеханика. Мужик толковый, в машинах, их ремонте, классно разбирается, и доверить ему можно. Отец с ним раньше много лет работал. Знает. А и ремонт дома сделает, там прораб будет. Мужик дотошный. Тоже из дальней родни.

— Пусть бы и сюда замену сыскал. Совсем я тут измочалился. Он обещал, что я село навещать буду. Да где тут? Даже не помечтать. Скоро лишаи на башке появятся от немытости, сгнию заживо! — пожаловался Аслан.