Судебный дознаватель фараона
Шрифт:
— А если они не поверят? — выдохнул он.
Тамит хлопнула глазами, возвращаясь в реальность. Вдохнула, выдохнула, взяла себя в руки. Внутри Гормери разлилось приятное тепло. Да, между ними ничего нельзя, но все же как приятно, что и она почувствовала странное единение, проскользнувшее между ними. Неловкое и все же манящее, тянущее, желанное.
— Ну… — она все еще пыталась собраться с силами.
— А если меня узнают? Ты же сама говорила, что за мной весь город следит! Значит и в лицо знают!
— Не преувеличивай! Следят за тобой только те, кому совсем делать нечего! Зеленщицы, например.
Это немного ободряло. И все же Гормери пристально оглядел себя. Тамит уверяла, что внешне он очень похож на ее кузена Инепу, который
— Сам Инепу сказал бы, что ты похож на него, — ободрила она.
Впрочем, он так и не узнал, что обо всем этом действительно думает Инепу, потому что тот уже полгода как находился в длительном путешествии в страну Пунт. Возможно, ему бы и не понравилось, что Тамит залезла в его сундук, выудила из него вещи наверняка для него безмерно дорогие, и отдала все это неизвестному парню из столицы.
— Если снять с тебя медальон судебного дознавателя, так ты и вовсе на человека начинаешь походить, — подбодрила она, — Не переживай, ты хорошо выглядишь. Никто не заподозрит, что ты из Ахетатона.
— Благослови меня великий Атон.
— Если не будешь делать вот это, — она скривилась, словно в рот ей попало зернышко незрелого граната.
— Не буду, — он улыбнулся.
Вопреки всем правилам и нормам поведения ему очень хотелось еще раз обхватить Тамит за талию и прижать к себе, чтобы снова почувствовать блаженное тепло ее тела. Ощутить, как оно поддается ему навстречу, как кожа ее покрывается легкими мурашками от его прикосновений. Он едва не застонал от предвкушения. Но он не должен такое себе позволять. Только не с Тамит!
Сдвинув браслет, он проверил нарисованный девчонкой значок на запястье. Надо же не стерся и действительно выглядел татуировкой. Как и тот, что у нее на руке.
— Госпожа Мерис знает толк в подводках, — пояснила она, рисуя ему значок Хонсу этим утром, — Три дня будет держаться. Даже если тереть мочалкой. У нее свой ларек на рынке возле Храма Мут.
Похоже, госпожа Мерис действительно не подвела.
— Надо идти, — он взял ее за руку и, заметив, как она напряглась, тут же отпустил.
Надо с этим что-то делать. Надо прекратить эту неловкость, которая возникает теперь всякий раз, как они соприкасаются телами. Это ненормально для людей, которые работают вместе. Но как это сделать он пока не знал.
— Да, — сглотнув, она кивнула.
А потом, не глядя на него, пошла к дыре между колоннами.
— Атон великий, благослови, — глянув на голубое небо с пылающим солнечным диском, прошептал Гормери и шагнул за Тамит во тьму подземелья.
На входе совсем юный паренек лет 15-и потребовал показать знаки на руках. Ему не терпелось пойти за остальными, да еще и в полутьме он не смог понять разницы между татуировкой и подводкой. На что они с Тамит и рассчитывали. Пока им везло.
Потом они долго спускались по неровным и отполированным тысячами шагов каменным ступеням в дрожащем свете немилосердно чадящих факелов.
«Поистине эти заговорщики себя не жалеют! Вот чего бы им стоило заменить палки с ветошью, пропитанные вонючей дрянью, на нормальные масляные лампы. Живем же в просвещенный век!»
Так выстукивало сердце Гормери, пока он спускался, силясь не слететь и не сбить собой идущую впереди Тамит. Ее стройный силуэт дрожал, мешался с тенями, терялся в окружающей тьме, и так хотелось дотронуться до нее. Чтобы еще раз убедиться, что она настоящая. И что не растворилась в темноте старого храма. Мало ли…
Да что с ним такое! Эта пигалица не потеряется даже если ее в море выкинуть. Такая верткая и назойливая, что непременно отыщется. Он тряхнул головой. И очень обрадовался, когда наконец-то вошел через узкий проем в большое, полное народом помещение.
Зал был огромен
и совсем не походил на подземелье, которое просто обязано было тесниться под низким потолком и полнится спертым воздухом. Скорее наоборот, по стенам в тенях тонули огромные величественные колонны, возносящиеся куда-то во тьму. Свет тут исходил от многочисленных больших масляных светильников, и все же не доставал до потолка. От этого место казалось жутковатым. Словно над ними распростерлось не высокое небо с миллиардами звезд, а сам Дуат, всасывающий в себя Ба живых, чтобы превратить их в мертвых.— Свой храм сторонники гиксосов построили прямо поверх храма древних, — шепнула ему в ухо Тамит, и от ее горячего дыхания по шее побежали мурашки. От неожиданности, конечно, — И мы в одном из его залов.
Он вдруг вспомнил то, о чем давно забыл. Как лет в двенадцать на спор залез в дыру под старым храмом в Иуну. В том древнем городе, что на другом берегу Реки от Ахетатона, полным-полно заброшенных развалин. Тогда он попал в пыльную комнату с непонятными картинками на стенах. Света его походной лампы хватило лишь на то, чтобы выхватывать из мрака нарисованных женщин со странными коронами на головах и мужчин с черной кожей. Ничего он тогда не понял, и очень испугался. А потому предпочел забыть. Значит и тогда он случайно попал в храм древних. Тех, которые жили за много поколений до него. И построили все это и разрисовали стены совсем не тем, чем должно по современному канону. Ведь в школе им рассказывали, будто жадные жрецы обманули бывших царей, рассказав небылицы про выдуманных богов. Что богов этих никогда не существовало, им никто не поклонялся в древности. Тогда, в стародавние времена был один бог, Атон, именно при нем люди и жили в Золотом веке. Бог опекал и помогал, но потом люди отдалились от него, восстали и получили по заслугам. И все же за много поколений они ни раз возвращались к Атону, получали его прощение и благословение, потому что он щедр и незлопамятен. А огромное количество новых богов, которые теперь называют старыми, жрецы придумали, чтобы получить от царей больше земли, больше богатства и больше власти. Они требовали и требовали, пока их власть не сравнялась с царской. Но ведь они молились выдуманным богам, а потому людям жилось все труднее. Пришли страшные болезни, семь лет неурожая, нашествие варваров пустыни, древние города Хемит начали заселять финикийцы, кушиты и даже евреи. Вот почему великий царь Неферхепрура Эхнатон, да будет он жив, здрав и невредим, обратился к единственному богу Атону, покаялся и умолял вернуть на землю своей страны прежнюю благодать. И великий бог Атон опять снизошел до людей. Он благословил царя Эхнатона. Ведь он его отец. Как отец не простит сына? Поэтому теперь страна процветает, а народ счастлив.
Но вот он храм древних. И на его стенах нарисованы все те же женщины со странными коронами и мужчины с черными и зелеными лицами. Это боги предков. Очень далеких предков. Сколько раз потребовалось разлиться Реке, чтобы спрятать под илом огромный храм? Много-много поколений людей. Больше, чем можно посчитать. Тысячи и тысячи лет. И там, в далеком прошлом на стенах храма не нашлось места для того единственного бога, который самый настоящий. Как Гормери ни вглядывался в росписи он не увидел изображения Атона. Ни одного. Даже легкого упоминания не нашлось. Ерунда какая-то!
— Так вы та самая сладкая парочка! — откуда-то возник парень, словно вскочил из люка в мраморном полу.
Гормери и Тамит синхронно вздрогнули и так же синхронно испугались, что он потребует еще раз показать татуировки на запястьях. Но страхи их оказались напрасны. Скорее всего этого мелкого, прыщавого совсем несимпатичного юнца в пышном парике занимало совсем другое. Он уже вошел в тот возраст, когда жизнь без любви, кажется чередой мрачных дней. Но ты все еще малопривлекателен для девушек. А потому с жадностью изголодавшегося шакала подмечаешь проявления этой любви повсюду и хочешь узнать все подробности.