Сумасшедшая деревня

Рыбина продолжала плавать на поверхности в нескольких метрах от берега. Даринда испуганно смотрела на племянника и молчала, а Николай нашел в траве здоровенную дубину и на цыпочках вошел в воду.

– Фуго!
– испугавшись за племянника, вскрикнула Даринда.

– Что случилось, тетушка?
– вдруг спросила рыбина, и дубина сразу выпала из рук рыбака.

– Мама!
– оцепенев, проговорил Николай Бабкин.
– Мамочка!
– Он задом вышел из воды, чуть не наступил на Ксюшу и, развернувшись, со всех ног бросился в деревню, позабыв об одежде и удочке.
– Говорящая рыба!
– на бегу заорал он.

– Я видел говорящую рыбу!

– Фуго!
– зашипел Алеша на мимикра.
– Что ты делаешь?!

– Ему так хотелось увидеть большую рыбу, что я решил доставить ему удовольствие, - выбираясь на берег, ответил мимикр.

– А зачем ты заговорил? Говорящих рыб не бывает.

– Но он же видел, значит бывает, - спокойно ответил мимикр.

А в это время пенсионер Клубникин сидел за письменным столом внука и писал анонимное* письмо в милицию:

"Довожу до Вашего сведения, что в Вашем отделении работает сержант милиции Иван Бурбицкий, который в неслужебное время, вместо того, чтобы собственным примером воспитывать некоторых несознательных граждан, видит оборотней и прочую мифологическую нечисть. В связи с этим прошу рассмотреть его поведение на общем собрании милицейского состава и поставить вопрос о пребывании сержанта Бурбицкого в рядах доблестной милиции.

Истинный гражданин своей страны".

Вообще-то, пенсионер Клубникин был очень даже неплохим человеком, но от долгого одиночества душа его немного очерствела. Часто по вечерам он садился за письменный стол и сочинял автобиографический роман, в котором описывал всю свою жизнь. А когда ему надоедало это делать, он писал письма. Правда, у Клубникина давно уже не было ни друзей, ни родственников, поэтому писать ему приходилось в разные правительственные и научные учреждения.

Заклеив конверт, Клубникин вышел из дома, опустил письмо в почтовый ящик и с удовлетворением потер руки. В этот момент мимо него пронесся голый Николай Бабкин.

– Я разговаривал с рыбой!
– вопил рыбак.
– Я видел говорящую рыбу!

– Так-та-ак, - сощурившись, зловеще проговорил пенсионер и ушел в дом писать ещё одно анонимное письмо на работу Бабкину.

Немного погодя Игорь Михайлович Минеев вошел в дом ветеринара. Он застал друга лежащим на диване с компрессом на голове, зато Екатерина Васильевна собирала вещи. Она метала одежду из шкафа в чемодан и дрожащим голосом причитала:

– Это ненормально! Этого не может быть! Если ты такой умный, оставайся здесь и сам разбирайся с Пальмой... или кто она там такая!

– Уезжаете?
– с порога уныло спросил Игорь Михайлович.

– Катя собралась к сестре, отдохнуть, - убитым голосом ответил Петр Семенович.

– Я тоже уезжаю, - глядя в пол, сказал Игорь Михайлович.
– Со мной сейчас говорила земля, а река почему-то не захотела.

Екатерина Васильевна на секунду замерла, округлившимися глазами посмотрела на Минеева и, схватив набитый чемодан, бросилась к выходу.

– Это к концу света!
– выкрикнула она с крыльца.
– Все посходили с ума!
– Затем они услышали шум заработавшего двигателя, и через несколько секунд Екатерина Васильевна на большой скорости выехала со двора.

– Значит Пальма и с вами успела поговорить?
– спросил Игорь Михайлович. При этих словах ветеринар вздрогнул, нервно рассмеялся и шепотом ответил:

– Да. Я начал ей щупать пульс, а она мне и заявляет: "Слышь, хозяин, сходи-ка в магазин за косточкой".

– Паранормальное* явление, - Игорь Михайлович удрученно покачал головой.
– Все, Петя, я поехал в Москву. У меня в газете "Необыкновенные новости" есть знакомый корреспондент. Завтра я пришлю его сюда. Если можешь, приюти его.

– Приютю, - пообещал ветеринар и поправился: - Приючу. В общем, присылай, приютим.

– Пальму никуда не отпускай, - посоветовал Игорь Михайлович. Возможно, она всего лишь передатчик.

– Передатчик чего?
– испугался Петр Семенович. Минеев внимательно осмотрел комнату, затем молча поднял взгляд к потолку, и ветеринар понимающе протянул:

– А-а-а!

– А может и ещё чего похуже, - на выходе проговорил Игорь Михайлович.

– Чего похуже?
– ещё больше испугался ветеринар.

– Да если бы знать, - ответил Минеев.

Из дома ветеринара Игорь Михайлович выскочил перед самым закатом. Он бегом бросился к остановке автобуса и выбрал путь по берегу реки, чтобы случайно не наткнуться на знакомых. По дороге ему встретились Алеша, а чуть позади него шли маленькие старичок и старушка. Старичок был почему-то мокрым, хотя ужасно старомодный костюм на нем совершенно не обвис, и выглядел сухим и свежим.

– Здравствуйте, Игорь Михайлович, - поздоровался Алеша.

– Привет, привет, - разглядывая подозрительного старичка, ответил Минеев.
– Это твои лилипуты?

– Это мои прабабушка и прадедушка, - обиженно ответил Алеша.

– Прошу прощения, - извинился Игорь Михайлович и, затравленно глядя по сторонам, предупредил: - Сегодня ночью никому двери не открывайте.

– Почему?
– спросил Алеша и сделал большие глаза.

– Так надо, - шепотом ответил Минеев и, не попрощавшись, побежал к подвесному мосту.

– Вот что ты наделал, - с укором сказал Алеша мимикру.

– Так может лучше всем рассказать, кто мы с тетушкой и откуда? спросил Фуго.

– Конечно надо рассказать, - поддержала племянника Даринда.
– Нельзя же так издеваться над людьми.

– Расскажем, - пообещал Алеша.
– Но только не сегодня.

После ужина Даринда села перед телевизором слушать оперу Россини "Севильский цирюльник", а Фуго попросил Алешу научить его играть в шахматы.

Мимикр никак не мог привыкнуть к тому, что одна фигура ходит прямо, другая - наискосок, а третья и вовсе буквой "г". Он все время путал названия фигур, а потом предложил упростить правила игры.

– Давай все фигуры будут ходить одинаково, - сказал он.

– Ну да, - ответил Алеша.
– Потом, чтобы не путаться, ты предложишь все фигуры называть фиговинами или тебе не понравится, что клетки на доске разного цвета, и нам придется её покрасить...

В этот момент в дверь постучали, и в дом вошли ближайшие соседи: Ирина Константиновна и Владислав Валентинович. Они оба были известными писателями, сочиняли детективы и фантастические романы о борьбе угнетенных народов на других планетах, но сами никогда не бывали в космосе и описываемых народов не видели.