Сумасшедшие двадцатые

— Ты все испортила! Глупая, ты даже не представляешь, как было важно одурачить Эриген, - пытается доказать Аврора.

— Я убью себя! Убью! Я не смогу жить и не смогу вынести всей этой боли, – зажмуривается, преподносит острое лезвие ножниц к своей шеи, отчетливо слыша, бешенный ритм ведь именно так сейчас стучит ее сердце.

Если она уйдет, то никто и не увидит, не поймет…

Как только Аврора сразу не заметила и не поняла всего того, что произошло с Кетрин. Не поняла, что она пережила. Не поняла, всего ужаса и боли, что сейчас испытывает Кетрин. Теперь она понимает, почему дрожащие руки в крови, на запястьях остались синяки, ведь пыталась защищаться, но ее крик никто не слышал. Ее крик о помощи никто не услышал, а она пыталась защищаться, расцарапала лицо обидчика. Но в итоге, так и не смогла противостоять силе и грубости мужчины. Теперь Аврора поняла и знает, что произошло с Кетрин. Спешит заключить ее в объятья, до смерти напуганную Кетрин, отнять у нее ножницы.

— Я понимаю, как тебе страшно и весь тот ужас, я отправила тебя в лапы этого чудовища, - шепчет, крепко прижимая ее к себе, ведь бесполезно просить прощения.

— Я не смогу жить, - руки дрожат, холодно, не может посмотреть Авроре в глаза.

— Но жить нужно, - пытается убедить ее Де Мартель. — Такое могло случиться даже со мной. Найди причину жить. Ради дочери.

— Он жив, - шепчет Глория, нащупывая слабый пульс у лежащего на полу мужчины.

В бреду. Аврора даже не замечает, в какой момент в руках Кетрин оказывается ее револьвер и ей не нужно спрашивать, чтобы выстрелить. Выстрелить, да так, что ее руки впервые не вздрогнули. Сколько бы Аврора не учила ее стрелять, у Пирс это не выходило. Ей мешал страх, а сейчас она словно умерла, и ее ничего не остановит. Выстрелить и единственным оставшимся патроном попасть в цель. Глория и без того напугана, поведением сперва Авроры, а теперь и Кетрин всерьез боится того, что может произойти дальше, а Кетрин вед теперь не обретет покой.

— Мужчины такие, или ты используешь их, или они используют тебя. Кто это первый понял, то и выиграл, - хмыкает Де Мартель, смотря прямо в лицо убитого. — Из-за этого козла у меня было столько лишних проблем. Нужно уходить. Армин решит эту проблему. Одевайся, Кетрин, и уходим. Быстро!

Идет навстречу Глории.

Отпускает оружие, и то с грохотом ударяется о пол. На руках порох, и тот огонь, что она видела, нажав на курок, не очищает, он коптит до черна. У Кетрин Пирс отныне черное сердце.

Придерживает простынь, медленно опускается, чтобы поднять лежащие на полу ножницы. Теперь она знает, что делать. Она могла просто сдаться и умереть, или продолжать бороться, несмотря ни на что. Бороться.

Сердце уже сгорело, и скопилась дочерна. Кетрин не смогла смотреть на то, как ее упругие длинные локоны летят на пол. Аврора прикрывает лицо, руками видя, как Кетрин остригает свои волосы. Прощается с длинными упругими локонами, только чтобы все поменять. Поменять, ведь теперь у нее стрижка «боб» и короткие прямые локоны.

Ей уже не больно.

В бреду, но решила бороться до конца.

Сердце обожжено огнем и скопилась дочерна. Черное.

Кетрин не смогла справиться с чувствами и болью. Глаза закрыты, а в мыслях она просит сама у себя прощения и как будто шепчет: Тебе не будет больно.

Убила в себе себя. Убила ту веселую улыбчивую девушку верящую в любовь. Свет в ее глазах потух. Теперь только тьма.

— Идем, Катерина, - пытается сказать Глория, подойдя к ней, держа в руках ее испачканное и порванное платье.

— Катерина умерла, - отвечает та.

Простынь падает на пол, и теперь Кетрин предстает совершенной ногой перед девушками, ухмыляется забирая свою одежду из рук Глории.

Теперь ей не будет больно.

Она убила саму себя, и этому нет прощения.

Убила, потому что не смогла справиться с болью.

Убила Катерину, которая не желала зла, а Кетрин Пирс воплощение зла, женщина, которая полна тьмы.

Она подменила чувства. Заменила хорошее на плохое, добро на зло. Все подменила. Заменила свет в своих глазах на тьму. Заменила. Подменила чувства, потому что не справилась с чувствами. Теперь она ничего не чувствует. Не чувствует ту боль, с которой не могла справиться.

Теперь не будет больно, ее слез никто не увидит.

Просто отпустила наивную девочку Катерину в свет и, и не просит простить за то, что стала Кетрин Пирс.

Теперь ей не будет больно.

Кетрин Пирс не бывает больно.

Больно было только Катерине Петровой.

Теперь ей не больно.

Кетрин не сразу замечает тень рядом со своей. Элайджа пробрался в комнату столь

тихо, ведь мужчина думал, что она уже давно спала. Тень так близко и кладет руки ей на плечи. Такие холодные руки, и Кетрин даже не сомневается, что это именно он. Никлаус вернулся раньше, а Элайджа не смог оставить сестру в таком состоянии.

— Прости, Катерина, я задержался, - шепчет, целуя ее в шею.

— Как Ребекка? – спрашивает, прикрывает глаза, когда его губы касаются кожи ее шеи.

— Марсель все еще не пришел в себя, и ей больно, я привез ее сюда, несмотря на запрет Никлауса, - отвечает тот, а та кладет расческу на место, ведь у нее была привычка держать все вещи в одном и том же месте, оборачивается к нему. — А тебе бывает больно?

— А что такое боль? – ухмыляется, встает со стула и желает направиться к постели, но Элайджа задерживает ее за руку, заставляет ее посмотреть на него.

— Боль чувствуешь всегда, - твердит тот, уверенный в том, что так оно и есть.

— Оставь меня сегодня в покое, никаких слов, в особенности про любовь, прошу, ложись спать, - опускает голову вниз, только бы он не заметил.

Боль чувствуешь всегда, и Кетрин Пирс тоже чувствует, только вот она нашла способ заглушить эту боль. Вот и у неё не вышло справиться с болью, вот поэтому она и заглушила ее. За все ужасные вещи, что она совершала, будучи лучшей из худшей и протеже Авроры, скольких она убила, отравила, был случай даже с порезанным горлом, и все это была ее месть. Личная месть. Она отомстила, поборов свой страх, но с болью она так и не справилась. Без всего того, что она делала, работая на Аврору, она бы не выжила. Она научилась выживать и даже получать удовольствие от своей работы. Удовольствие от того, что обводит вокруг пальца очередного влюбленного глупца. Ей нравилось осознавать то, что мужчины теперь у ее ног, но с болью она так и не справилась. Ей не нравились, когда ей шептали о любви, потому что со своей болью она не справилась.

Катерина никогда бы не сделала того, что делала Кетрин Пирс.

Катерина бы не смогла так поступить, потому что Катерина верила в любовь.

Она стояла и просто смотрела на него, как будто она кукла, красивая кукла, которая ничего не чувствует и то, что она человек выдает только вдох-выдох.

Она проиграла... Проиграла злейшему врагу – времени. Ведь прошлое всегда будет преследовать ее и настигнет ее.

— Что-то случилось? Расскажи мне, - берет ее ладонь в свою, целует ее руку.

Закрыла глаза, оттягивая момент. По её щеке скользила одинокая слеза, которая означала, что прошлое вновь победила ее.

Она могла бы рассказать ему о том, что произошло с ней, о том, что будет преследовать ее всю оставшуюся жизнь. Она могла бы рассказать о том мужчине, что не испытывал к ней жалости, когда стягивал с нее узкое платье ткань которого рвалась по швам. Она могла бы рассказать ему, но ее слезы значат гораздо больше.

Она могла бы рассказать о словах его брата, который считает, что Элайджа просто наиграется и оставит ее, вышвырнет. Просто Элайджи было больно, его сердце было разбито ,когда тот уехал в Чикаго, и первой, кого он увидел, была Кетрин.