Сумеречные Врата
Шрифт:
– Мама! МАМА!
– Слизняшка, завывая, обратился в бегство.
– Этого я и боялся, - вздохнул Ренилл.
– Из-за меня ты нажил беду от Шишки.
– Тьфу, кто боится эту каргу!
– Зеленушка храбрился, но не мог скрыть тревоги.
– Она может сильно испортить тебе жизнь.
– Плевать на нее! Очень испугался!
– А вот я боюсь. Пора мне уходить.
– Ты еще не можешь уйти. Слишком слаб, на ногах-то не стоишь, где там ходить.
– Если надо, устою.
– И вовсе не надо. Еще слишком рано! И я еще не научился читать.
– Почти научился.
– Почти
– Зеленушка скрестил руки на груди.- Слыхал? Я тебя не отпущу.
– Отпустишь. Послушай, твоему обучению и так конец. Шишка больше и близко не подпустит тебя ко мне…
– Ей со мной не справиться!
– Отлично справиться. Мы оба это понимаем. Но вот что я тебе скажу: читать ты будешь. Я об этом позабочусь. Сам вернусь, когда смогу, или пришлю вместо себя кого-нибудь, кто закончит мою работу.
– Сказки рассказываешь!
– В эту можешь поверить. А теперь помоги мне встать.
– Сам вставай! И куда же ты собрался?
– Подальше отсюда!
– Ну давай, давай… Жрецы с вивурами поджидают тебя на улице за оградой. Уже много дней там околачиваются. Увидят - и тебе конец. Лучше оставайся здесь и научи меня читать.
– Ты мне не врешь?
– Разве я посмел бы врать Высокочтимому?
– Послушай, Зеленушка… - Ренилл осекся, заметив надвигающуюся на них Шишку, мрачную, как грозовая туча. За ней, пыхтя, поспевал Слизняшка.
– Ах, наш Зеленушка никого не слушает!
– Шишка, как видно, подслушала последние слова и оскалила зубы в усмешке.
– Зачем ему слушать, он и так умный. Только иногда делает ошибки. Он безобразничает у меня за спиной. Он не слушается, он лжет, он все делает наперекор. Это все ошибки.
– Он наввал меня: «вырный»,- наябедничал Слизняшка.
– Он фказал, фто убьет меня, мама!
– Еще одна ошибка, мой милый. И большая!
– Ты только грозишься!
– дерзко крикнул Зеленушка.
– Опять ошибка. Самая большая.
– Шишка с размаху запустила в голову мальчика камнем, спрятанным до того в кармане.
Зеленушка как раз начал вставать, и булыжник ударил его прямо в грудь. Он покачнулся, но удержался на ногах и не проронил ни звука, только побледнел так, что было заметно даже сквозь бронзовый загар.
Шишка мгновенно подскочила к нему и сбила с ног ударом кулака в лицо.
– Ну, так кто только грозится?
– спросила она. Ответа не было.
– Как, неужели прикусил язычок? Ну-ка, вставай! Зеленушка лежал, не двигаясь. Шишка пнула его ногой.
– Прекрати, - сказал ей Ренилл. Шишка в удивлении повернулась к нему.
– Ему полезно, - объяснила она.
– Научится себя вести.
– Тем не менее, прекрати.
– Почему?
– Она, казалось, искренне недоумевала.
– Потому что я прошу.
– Тебя это не касается!
– Женщина начала злиться.
– Никто тебя не просил вмешиваться.
– Но я вмешиваюсь. Оставь мальчика в покое, не то…
– Что «не то»? Что ты сделаешь? Гнилые объедки ящериц, ты даже встать не можешь. Ну, что ты сделаешь?
– Сообщу вонарским властям, что ты моришь голодом и избиваешь доверенных тебе детей. Закон, знаешь ли, запрещает так обращаться с детьми.
– Ну и что?
–
– Думаешь, вонарским властям есть дело до того, что творится здесь, у Безымянных? Кому до нас дело!? Давай, доноси, сколько влезет!
Она, конечно, была совершенно права. Этим ее не запугаешь, подумал Ренилл.
– Я сообщу им, - добавил он, поразмыслив, - что вы с муженьком занимаетесь воровством и вымогательством. Уверяю тебя, это заинтересует власти.
– А доказательства-то где, а?
– Я могу пересказать содержание украденных вами писем. И мое слово тоже кое-чего стоит.
– Неблагодарный!
– взорвалась женщина.
– Бездушный и неблагодарный иноземец! Вот как ты платишь мне за спасение жизни!
Во время этой перепалки Зеленушка лежал неподвижно и молча, собираясь с силами. Теперь, немного придя в себя, он вскочил на ноги.
– Мама!
– всполошился Слизняшка.
– МАМА!
– Под задней изгородью большая дыра, - быстро шепнул Рениллу Зеленушка и бросился бежать. Шишка попыталась схватить его, но поймала только воздух. Мальчик мгновенно скрылся из виду.
– Не видать тебе больше еды!
– крикнула ему вслед Шишка. Ответа не было, и ее внимание вновь обратилось на Ренилла.
– И тебе тоже! Некому тебя больше кормить да поить. Ссохнешься, как изюмина. Если не станешь нам читать. Решай поскорее, Высокочтимый… пока еще голос не потерял.
– Я извещу…
– Никого ты не известишь. Я этого не допущу, понял? Я сумею защитить себя и Слизняшку. Ради этого я на все пойду. Подумай об этом.
Ренилл подумал. Будущее казалось непривлекательным. Эта женщина, помешанная на своем сыночке, способна на все.
– Мне стыдно за Высокочтимого!
– Шишка вновь обрела достоинство.
– Он попрал мое гостеприимство. Ему решать, чем загладить вину. Пока он не исправится, может валяться здесь, в собственных испражнениях. Он заслуживает этого, потому что он не что иное как…
– Неблагодавный!
– вякнул Слизняшка.
– Правильно. Идем, моя радость.
Мать и сын, взявшись за руки, вышли из-под навеса.
Ренилл остался лежать, глядя им вслед. Чадолюбивая хищница достаточно прозрачно намекала на убийство, и ему не хотелось оставаться в ее жилище еще на одну ночь. К счастью, в этом и не было необходимости. Он уже достаточно оправился, чтобы стоять на ногах и кое-как передвигаться. Как отсюда выбраться? Правду ли сказал Зеленушка о поджидающих за калиткой вивури? Скорее всего, правду. Иначе зачем рассказывать о дыре под забором. Запасной выход? Как только стемнеет, Ренилл должен найти его. Лучше уйти не прощаясь, чтобы не тревожить Шишку.
Солнце садилось. Ренилл следил за вспыхнувшим и теперь медленно гаснувшим небом. Темнота не принесла прохлады, раскаленный ветер доносил запахи дыма, отбросов и пряностей. На небе появилась половинка луны, и небесная танцовщица Нуумани поднялась над его головой. В приюте Безымянных загорелись костры - в горшках булькала похлебка, тихо гудели голоса. Время проходило, луна поднималась все выше, а голоса смолкали. Настала глубокая ночь, Безымянные уснули. Их храп доносился сквозь тонкие стены шалашей и хижин.